Сборник "Русские идут!" - Юрий Никитин

– С пиратами вы абсолютно правы!.. У них вообще есть склонность спасать державы. А вон Англию так вовсе вывели во владычицы морей! Но наш народ... Илья Парфенович, не надо корчить рожу, или это она у вас вообще такая... Наш русский народ впервые ощутил гордость, когда разрешили всякие там кооперативы. Представьте, что инженер после вуза лет десять должен был пахать, пока станет просто инженером, а еще десять – зав сектором. К пенсии он мог стать заведующим отделом. И вдруг – свобода! Открывай свои фирмы, называй себя хоть сразу управляющим, хоть директором, хоть... голова кружится – президентом! И неважно, что вся фирма – это он сам и его голодная кошка, но зато заказывает визитки и предлагает, где золотом написано «Генеральный директор» такой-то!

Кречет кивнул:

– Подлый прием, но удачный. Ни рубля не было затрачено на пропаганду, а массу энергичного народа, который на самом деле и определяет лицо страны, является зачинщиком всяких бунтов и переворотов, сразу привлек на свою сторону. Правда, теперь многие уже поняли, что звание генерального президента или генералиссимуса на хлеб не намажешь, но все же гордое звание остается... И остатки надежд... Так что, Аполлон Вячеславович, вы задумали стоящее и своевременное дело. Пираты были необходимы на каком-то отрезке времени, но теперь их надо переводить в легальный бизнес. Даже насильно, чтобы от налогов не увиливали. Разработайте проект, приносите.

Кленовичичевский ушел, счастливый, что на этот раз все было принято сразу, без споров и крика, а Краснохарев сказал понимающе:

– Мог бы и готовый взять... Хотя бы за основу! Ладно, создадим комитет по подготовке, несколько подкомитетов, начнут согласования, то же мне, а там пиратство безболезненно вырастет в бизнес. Меня другое интересует... Что скажет наш Илья Парфенович по поводу этих... что переводили свои копеечки за рубеж? У них там целые замки закуплены, золотые туалеты во всех квартирах.

Глава ФСБ, не удивляясь неожиданному запросу, раскрыл свой лаптоп, но заглядывать не стал, заговорил тихим бесцветным голосом, от которого не только у меня по спине побежали мурашки:

– При нынешнем развитии Интернета... никакая пластическая операция, никакое изменение внешности не позволит скрыться... Я уж не говорю о таком пустяке, что как ни меняй рожу, но кости черепа остаются все те же. А чтоб заполучить рентгеновский снимок, не обязательно глотать пыль больничных архивов. Достаточно пройти таможенный контроль или даже просто воспользоваться самолетом. Но теперь есть и более изощренное средство – Интернет!

– Ну-ну, что это за штука? – спросил Краснохарев.

– К примеру, человек едет на курорт. В компьютер, в целях лучшего обслуживания, заносят все привычки, вкусы, что предпочитает из меню на завтрак, что на обед, и т.д. и пр. Даже если кости черепа каким-то образом сумеет заменить, что пока невозможно, то с привычками и вкусами сложнее. Как ни скрывай, где-то да проскочит... А Интернет дает доступ к таким данным любому человеку. Вообще-то, Платон Тарасович, это такое тотальное наблюдение за человеком и обществом, что волосы встают дыбом!

Кречет взглянул мельком:

– Да у тебя и вставать-то нечему.

– Не на голове, – обиделся Сказбуш. – Да и не обязательно волосы. Так что вот список...

Кречет мельком взглянул на листок:

– И что с ними?

– Вот этот... у него счет в Швейцарии, выяснить не удалось, но не меньше ста миллионов долларов. Вчера умер от сердечного приступа. А этот... он на продаже армейского барахла хапнул полтораста миллионов, после чего скрылся в Нидерландах, вчера разбился в автокатастрофе. Всмятку. Этот, который третий снизу, был убит при ограблении в Ковентри...

– Когда? – поинтересовался Кречет.

– Сегодня утром, в восемь утра.

Кречет взглянул на часы:

– Гм, хорошо работает информация. Там еще без четверти восемь, а мы уже знаем, что стряслось.

Сказбуш, смутившись, развел руками:

– Никак не привыкну к этим часовым поясам.

В запавших глазах Кречета блистало грозное веселье:

– Какой-то мор на сбежавших за рубеж казнокрадов! Это крохи, конечно, но пусть другие чувствуют. Я не мой предшественник, у меня не поворуешь. И цацкаться не буду. Пусть потом на мою могилу наплюют правозащитники, но десяток-другой воров перестреляю без суда и следствия, хоть кто-то да присмиреет.

Сказбуш мельком взглянул на грозного президента:

– Да уже и так началось... Кого при задержании, кого при попытке к бегству.

– Давно началось?

Сказбуш развел руками:

– Как стали известны результаты выборов президента.

Кречет взглянул остро:

– И что?

– Это, конечно же, совпадение, – поспешно добавил Сказбуш, – я так, привязываюсь к событию, а не дате.

Яузов прорычал:

– Ничего, эту дату запомнят! Еще как запомнят.

Мирошниченко прикрыл трубку ладонью:

– Господин президент, посол на проводе. Говорит, дело очень срочное!

Кречет смотрел подозрительно:

– Звонок из Брюсселя?

– Из Вашингтона.

Кречет нехотя взял трубку:

– Ну?

В мембране послышался грубоватый размеренный голос посла:

– Господин президент, здравствуйте. Похоже, у меня появилась надежда на радостную новость...

– Только надежда?

– Да, но если она оправдается, то намечается некоторый перелом... Тьфу-тьфу, что это я привычно осторожничаю! Не перелом, а как бы его назвать... Словом, из штаб-квартиры в Брюсселе дали понять, что готовы при некоторых условиях остановить продвижение НАТО к востоку...

Кречет зло фыркнул:

– При некоторых условиях?

– Да, но мне конфиденциально дали понять, что условия эти минимальны... Более того, чисто символические. Я просто боюсь поверить! А от нас только требуется, чтобы в кратчайшее время состоялась ваша встреча на высшем уровне с главами государств...

– Членов НАТО? – спросил Кречет подозрительно.

– Ну да, дабы, так сказать, окончательно закрепить границы существующего мира.

Злая усмешка осветила мрачное лицо генерала.

– Господин посол, – сказал он ровно, – я благодарю за новость. Но пока что говорить о встрече не могу, занят. Так и передайте.

Из трубки донеслось полузадушенное железными пальцами генерала:

– Но, господин президент!..

– Так и передайте, – бросил Кречет уже строже. – Поговорим о встрече позже.

Он опустил трубку на рычаг осторожно, словно опасаясь спугнуть удачу. Хотя, как я видел, это не удача, а успех. К которому Кречет карабкался, едва не теряя на каждом шагу шкуру.

– Спешат, – сказал я осторожно.

– А что это значит? – он умолк, давая договорить мне.

– Вы знаете.

– Все скромничаете! Не хотите сказать вслух, что пока все идет, как было предсказано в ваших работах... Значит, в их сценариях был предусмотрен и такой невероятный вариант. Иначе не отреагировали бы так быстро.

– Невероятный для нас, – сказал я. – А они его учитывали... как самый опасный для себя.

Я очнулся от дум, чувствуя некоторое неудобство. В салоне удобно, тепло, сухо, но за окном проплывают дома незнакомые, а улица выглядит как-то не так. Не сразу понял, что едем не привычной уже дорогой, а Володя держится несколько напряженно. В голове тут же прокрутились сцены из фильмов о похищениях, киллерах, террористах. Я спросил как можно будничнее:

– А чего не по Тверской?.. Пробки или дорогу размыло?

Он даже не шелохнул бровью.

– Положено.

– Почему? Простите, я человек гражданский...

– Замечены передвижения, – произнес он так же буднично, как и я. – Маленькие такие подвижки... Ничего определенного, но никто не хочет ни на мину напороться, ни поймать пулю с крыши.

– Ого, – сказал я, – настолько серьезно?

– А что, думаете, если президентом Кречет, так и никто не решится?

– Это Россия, – ответил я. – Здесь на все решаются.

– Через Сретенку не проехать, – сказал он уже охотнее, – это точно. Там митинг, какого не знали со времен перестройки. Люди озверели, вот-вот вломятся через кремлевские ворота.

– А со стороны Кузнецкого Моста?

– Там разгулялись сторонники Русского единства. Вчера еще была драка с либералами. Их лидер объявил себя истинно православным, теперь бьется за святую церковь, как вчера бился за предоставление московских квартир депутатам.

Лицо его было лицом молодого разочарованного старика, который повидал столько гадостей, что больше ничему не верит.