Страна желанная - Илья Яковлевич Бражнин

class="p1">Его ярость всё возрастала. Голос сорвался на высокий ноте, лицо задёргалось. Но чем больше бесился мокрогубый, тем спокойней становился солдат.

— Всех? — переспросил он насмешливо. — Это, пожалуй, что-то очень уж хлопотно, Пирсон. А? Это, пожалуй, очень уж много ты на себя берёшь. А?

Солдат положил свою крупную руку на обе руки мокрогубого, которыми тот цеплялся за ствол и с удивительной лёгкостью оторвал их от винтовки. Но мокрогубый Пирсон не хотел отставать. Он снова вцепился в винтовку и, выкрикивая отборные ругательства, пытался отнять её у солдата. Солдат, который начал терять терпение, и, видимо, убедившись, что никакие уговоры и полумеры тут не подействуют, упрямо выгнул шею, поднял огромный кулак и ударил Пирсона в грудь. Удар был короток и резок. Мокрогубый отлетел в сторону и упал.

— Не везёт сегодня Джимми! — воскликнул голенастый танцор Дик, бросая в снег докуренную сигарету. — Вот уж не везёт.

— Да. Третий нокдаун за четверть часа, — поддержал кто-то из толпы.

— У Пирсона собачье настроение, — откликнулся один из игравших недавно на расчёске и захохотал, указывая на изодранный Буяном воротник Пирсоновской шубы.

Его смех подхватили другие. В сущности говоря, все были довольны новым спектаклем, и кто-то уже кричал, подзуживая Пирсона:

— А ну, Джимми, всыпь ему горячих.

Но Пирсон не нуждался в поощрениях. Вскочив на ноги, он с яростью ринулся на солдата, крича во всё горло:

— А-а, ты их защищаешь? Защищаешь, красная сволочь, да?

Противники сцепились. Со всех сторон посыпались поощрительные возгласы, и неизвестно, чем кончилась бы новая стычка, но в это время на дороге раздался скрип санных полозьев, хруст снега под конскими копытами, и к кантину подкатило двое розвальней. В передних сидели солдаты и сержант-переводчик, в задних полулежали три офицера. Сани остановились, и один из офицеров, коротенький и суетливый, тотчас выпрыгнул из них, оглядел всё вокруг победоносным взглядом и заговорил быстрым деловым говорком:

— Что такое? Что тут происходит? Почему у Пирсона изорвана шуба? Это Дженкинс? Из-за чего вы сцепились? Ну? Кто же первый начнёт врать?

Вопросы сыпались один за другим без перерыва, словно они уже давно были заготовлены у офицера, и он только затем и явился, чтобы высыпать их перед солдатами. Солдаты впрочем, нисколько не удивились обилию вопросов и не очень, торопились с ответами. Они хорошо изучили своего командира роты капитана Мак-Миллана и давно привыкли к его суетливости и многословию. На этот раз коротенький капитан был ещё многословней обычного, так как хотел показать свою распорядительность и проницательность. Два офицера, с которыми он приехал, — капитан Митчел и майор Иган — были контрразведчиками, и Мак-Миллан жаждал доказать им, что он, строевой офицер, не хуже их умеет разбираться в любых запутанных делах.

Это не очень-то удавалось Мак-Миллану, так как ответы на его быстрые и многочисленные вопросы были медлительны и противоречивы. Солдаты, явно недовольные вмешательством командира, косясь с опаской на чужих офицеров, уклонялись от прямых и ясных ответов. Это продолжалось бы нивесть сколько времени, если бы в дело не вмешался Митчел. Он подошел к Мак-Миллану и сказал тихо из-за его плеча:

— Мы сейчас зайдём к вам. Кончайте.

— А, да, — спохватился Мак-Миллан. — Прошу извинить. Мы ещё займёмся этим позже. Пирсон, Дженкинс, сейчас же отправляйтесь к коменданту! Я вас вызову после.

Он повернулся к Митчелу:

— Я к вашим услугам. Вы хотели зайти ко мне? Прошу. Вот прямо. Мимо кантина к этому дому.

— Сейчас, — кивнул Митчел. — Одну минуту.

Он отвернулся от Мак-Миллана и сделал два шага к саням, из которых сам только что выскочил и в которых всё ещё продолжал полулежать на ворохе сена майор Иган.

— Майор, я думаю, вы ничего не будете иметь против, если мы несколько изменим намеченную программу и вы один поедете в роту лейтенанта Скваба? Я тем временем зайду к Мак-Миллану. Старый приятель, и у него оказался ещё более старый коньяк. Настоящий мартель, достал на днях у французов. Чтобы утешить вас, я сейчас вышлю и вам бутылочку. А к дургамцам я, пожалуй, подъеду позже. Идет?

Майор Иган молча кивнул головой. Митчел повернулся к, Мак-Миллану, который подошёл следом за ним к саням.

— Пошли.

Мак-Миллан поглядел на Митчела с некоторым замешательством, собираясь, видимо, что-то сказать, но Митчел довольно грубо оборвал его, повторяя нетерпеливо:

— Пошли, пошли.

Капитан Мак-Миллан поперхнулся непроизнесённой фразой и быстро пошёл вперёд. Он обогнул кантин и направился к двухэтажному просторному дому с резными наличниками окон и коньком над крышей. Подходя к крыльцу, Мак-Миллан сказал несколько смущённо:

— Послушайте, Митчел. Вы обещали майору Игану какой-то старый французский мартель. Но у меня его нет и в помине.

— Я подозревал это с самого начала. Ну что ж, обойдёмся обыкновенным виски.

— Да. Но майор…

— И майор обойдётся обыкновенным виски. Вы вышлите ему к саням пару бутылочек.

— Однако, что он может подумать о нас…

— Он уже подумал, — усмехнулся Митчел. — Майор Иган неглупый человек и опытный разведчик. У него намётанный глаз. Только дураки, обманывая друг друга, наивно полагают, что обмана не видно. Всё дело не в том, чтобы скрыть обман, а в том, чтобы быть настолько сильным, чтобы все другие притворились, что не видят обмана. Майор Иган отлично понял, что не получит мартеля, как понял и то, что мы с вами вовсе не старые приятели. Он видел и то, что я нашёл нужным поговорить с вами наедине, не делая его свидетелем нашего разговора. И мы поговорим о том, о чём надо поговорить нам с вами и только нам с вами.

Митчел замолчал и состроил кислую гримасу, словно предстоящий разговор не сулил ничего приятного. В последние дни вообще было мало приятного. Роту американцев, в которой назревали волнения, пришлось снять с фронта и отправить в тыл, в Архангельск. Девятнадцать солдат арестовали и предали военно-полевому суду. В роте обнаружены большевистские листовки на английском языке. Одна из них, совсем свежая, содержала обращение пленного солдата этой роты Кида Шарки, который убеждал однополчан требовать немедленной отправки домой. В России им, мол, делать нечего и драться не за что; пусть русские сами устраивают свои дела, как им хочется.

На смену снятой роте прислали роту капитана Мак-Миллана, для усиления в неё влили команду в пятьдесят человек, привезённую Митчелом из Архангельска. Все эти дни прошли в напряжённой работе по укреплению участка. И что же? В ту же ночь, когда рота Мак-Миллана расположилась в этой деревне, среди солдат уже появились большевистские листовки. Кроме того, наутро на церковной ограде, возле кантина и ещё в