Крылатый штрафбат. Пылающие небеса : сборник - Георгий Савицкий

Головной «Мессершмитт» сразу же окутался пламенем и рухнул вниз, Победу на этот раз праздновал Иван Мартыненко. Такая быстрая потеря командира и явно самого опытного пилота обескуражила остальных немцев. На секунду они растерялись, и вот уже второй «мессер», дымя мотором, со снижением уходит за линию фронта.

— Я — «Леопард», прикрой — атакую!

— Я — «Ласточка», на помощь! Прием! «Леопард», «Леопард», у меня на хвосте пара «мессеров», не могу уйти от них! — раздался в шлемофоне Волина такой знакомый и родной голос Светланы. Его Светланы.

Звено «ястребков» капитана Александра Волина сцепилось с немецкими «зелеными сердцами» — словно соколы с коршунами. Ярость и боль, горечь за сбитых и растерзанных пулеметными очередями в воздухе боевых подруг клокотала в огненных очередях пушек и пулеметов, яростном биении двигателей наших истребителей.

А сам капитан Волин крутым виражом зашел в хвост паре «мессеров», с «зелеными сердцами» на бортах кабин. Элитные стервятники Геринга так увлеклись охотой на русую девушку-летчицу, что пропустили атаку ее любимого.

Александр Волин действовал хладнокровно и расчетливо. «Мессершмитт-109», самолет «слепой», обзор назад у него — хуже некуда. Вот концентрическая паутина коллиматорного прицела перечеркнула силуэт головного Bf-109G2, советский летчик чуть двинул ручкой управления самолета и педалями, вынося точку прицеливания вперед по траектории движения цели. И нажал на гашетки. Огненный поток бронебойно-зажигательных и осколочно-фугасных снарядов и крупнокалиберных пуль ударил точно по кабине пилота немецкого истребителя, превратив ее мгновенно в ад ревущего пламени. Во все стороны брызнули горящие обломки, а мгновением позже ведущий немецкий истребитель взорвался в воздухе, превратившись в огненный шар.

Ведомый в панике отвернул, мгновенно потеряв скорость, и стал добычей Ивана Мартыненко. Ведомый Волина не мешкал и точной очередью отсек «худому» правую плоскость. Крутясь в воздухе, «Мессершмитт» устремился в свое последнее пике.

— Держись, Света!

— Спасибо, любимый…

Вот вторая пара из звена штрафников зажала в «клещи» одного из «фонов-баронов» — «мессер», весь изрисованный драконами и чертями. Скоро, сука, сам к чертям на сковородки отправишься. Тот было попытался выкрутиться, да из наших «клещей» не выкрутишься! Особенно если в бой ведет и управляет телом и разумом пилота холодная, расчетливая до миллисекунд ярость… Огненные трассы скорострельных пушек и пулеметов буквально распилили фюзеляж и плоскости Bf-109G2 огненными зубьями. Грудой пылающих обломков он рушится вниз.

Благодаря внезапной атаке истребители женского авиаполка успели перегруппироваться и уже сами набросились на коршунов с зелеными тузами на фюзеляжах.

Сразу же два из них вспыхнули от метких очередей советских летчиц. Ох, как они мстили за гибель своих подруг! Справившись с первой растерянностью, они, словно гарпии, набросились на стервятников с крестами на крыльях.

— Я — «Тигр», прием! «Леопард», «Ласточка», выходите из боя. Немедленно выходите из боя, я приказываю! — раздался в наушниках шлемофона властный голос оператора наземного КП дивизии.

Краснозвездные истребители нехотя выпустили из своих алых клювов оставшихся потрепанных коршунов и пошли каждый на свой аэродром.

Так вот и состоялась очередная встреча двух влюбленных: в огненном водовороте боя с тревогой в сердце, которой было больше, чем любви и радости.

В большой и страшной войне, охватившей одну шестую часть суши, несмотря на все горести и беды, все же находилось место в сердцах людей и для светлых чувств. Мы умели любить, потому — победили. Умели любить матерей, жен, сестер, невест, защищая которых ломали хребет гитлеровской гадине. Война шла не только силой оружия, но и силой духа — в душах людей.

После полетов Александр Волин не утерпел и, оставив эскадрилью на попечение заместителя, на штабном «Виллисе» рванул в расположение 586-го «женского» авиаполка. Они базировались неподалеку от полевой площадки отдельной штрафной эскадрильи.

Александр Волин машинально крутил баранку, а сам все думал о том воздушном бое и о Светлане. Наконец «Виллис» затормозил возле полосатого шлагбаума, перегораживающего широкий проем в заборе из колючей проволоки, огораживающем большое летное поле.

Солдат-часовой, увидев подруливший к шлагбауму «Виллис», вскинул винтовку.

— Кто таков? — сурово спросил солдат, годящийся Александру Волину в отцы. Он быстро скинул с плеча винтовку Мосина с примкнутым штыком.

— Капитан Волин, отдельная штрафная эскадрилья. Мне нужна девушка-летчик Светлана Григорьева, старший лейтенант.

— Пущать не велено! Пароль? — «Трехлинейка» и держащий ее наизготовку воин были погодками, но трехгранная игла штыка своим блеском показывала, что часовой будет действовать решительно.

— Отец, вызови, пожалуйста, дежурного офицера.

Вскоре ко входу подошла молодая чернявая девушка-лейтенант. Шлагбаум поднялся вверх, и «Виллис» Александра Волина проехал на аэродром.

— Ходют тута всякие девок служивых брюхатят… — пробурчал в прокуренные усы часовой.

На поле шла обычная вечерняя жизнь: взревывали на стоянках моторы истребителей, суетились техники, механики, прибористы, оружейники, готовя самолеты к завтрашним вылетам. Катила неспешно «полуторка»-бензовоз, слышались отдельные окрики техперсонала.

В штабном блиндаже, куда пришел Александр Волин, миновав еще одного часового, было тихо. Здесь находилась только командир полка, что-то писавшая при свете керосиновой лампы.

— Здравия желаю. Капитан Волин, — представился вошедший летчик.

— Полковник Татьяна Казаринова, командир 586-го истребительного авиаполка, — поднялась навстречу ему молодая женщина. — Впрочем, мы ведь уже старые знакомые. Вместе воевали под Сталинградом… Вы присаживайтесь.

Волин опустился на свободную табуретку.

— Вы по какому поводу, товарищ капитан?

— Я разыскиваю летчицу, лейтенанта Светлану Григорьеву.

— Вы ей сегодня жизнь спасли, — улыбнулась полковник Казаринова. Ее взгляд опустился к исписанному листку казенного бланка, и в уголках глаз блеснули сдерживаемые слезы. — А вот Ольгу никто уже спасти не сумел. Сволочи! Она же под парашютом уже спускалась… — Молодая женщина не выдержала и всхлипнула, закусив кулачок. — Теперь вот похоронку пишу: «Ваша дочь пала смертью храбрых в воздушном бою с фашистскими стервятниками». Да ее и похоронили уж, на краю аэродрома… Одно хорошо: не на восток сейчас идем — на запад, так что ее могила безымянной не будет.

В блиндаже повисла на секунду гнетущая тишина. Каждый вспоминал такие вот могильные холмики, навсегда укрывшие саваном небытия боевых товарищей и близких друзей. Комлем воткнутая лопасть воздушного винта, сухой треск ружейного салюта и протяжные крики журавлей, идущие, казалось бы, из самой глубины неба, в которое навсегда поднялся крылатый воин…

Он поднялся чуть выше и сел,Ну, а я до земли дотянул…[71]

— А Света сейчас в землянке второй эскадрильи. Отсюда направо, возле небольшой рощи.

Александр Волин попрощался с командиром полка и бегом побежал к указанной землянке.

Света сидела за столом и писала письмо, но вместо керосиновой лампы в землянке была коптилка из артиллерийской гильзы с расплющенным горлышком.

— Здравствуй, Света, — произнес Волин охрипшим вдруг голосом. К горлу подкатил колючий комок, и летчик с трудом сглотнул его.

Остальные девушки, занимавшиеся до этого своими делами, с удивлением воззрились на незнакомого капитана-летчика. Только одна из них, с короткой ярко-рыжей шевелюрой, узнала его:

— Здравия желаю, товарищ капитан! — Представилась она: — Капитан Елена Романенко, комэск второй эскадрильи.

— Здравствуйте, Лена, — Александр так и продолжал стоять у порога землянки.

— Да вы проходите, не стесняйтесь!

— Да-да, проходите! — Светлана медленно поднялась с табурета и в растерянности теребила локон светлых, льняных волос.

Александр в два широких и стремительных шага пересек землянку и крепко обнял девушку.

— Светик мой… Родная моя… — шептал закаленный в огне стремительных воздушных схваток боец.

— Сашенька, милый, я так переживала за тебя, так боялась…

— Ну что ты… глупенькая, что же со мной может случиться?.. Ты ведь хранишь меня своей любовью, ласточка моя легкокрылая.

На мгновение — и война отступила. А была лишь любовь. Великое чувство, благодаря которому люди в самых страшных обстоятельствах оставались людьми.

Глава 8

Русский ответ

В ответ на бомбардировки аэродромов Краснодарского аэроузла и других взлетных площадок советское авиационное командование приказало нанести мощный бомбовый удар по аэродромам базирования Люфтваффе.