Кукловоды и марионетки. Воспоминания помощника председателя КГБ Крючкова - Валентин Антонович Сидак

Даже того же Аркадия Шевченко, входившего в ближний круг министра иностранных дел А. А. Громыко, – и то бездарно проморгала как разведка, так и контрразведка. Хотя он со всей очевидностью принадлежал к агентурной сети противника и по своему официальному статусу (заместитель Генерального секретаря ООН по квоте СССР) вполне мог быть пригоден на роль агента влияния.

Надо сказать, что как только соискатель на должность чиновника международной организации (например, ООН) получал «секондамент», т. е. согласие страны своего гражданства или подданства на занятие этой должности по существующей в системе ООН национальной квоте, как он тут же переставал де-факто быть зависимым от родного государства вместе со всеми его официальными властями, политическими партиями, спецслужбами и прочей национальной требухой. Если мне не изменяет память, порядка нескольких сотен международных чиновников различных звеньев и различного должностного уровня родом из СССР находились, грубо говоря, «в бегах», всячески избегая поездок на Родину даже в отпускной период. Они стремились любым путем усидеть на занимаемом посту в международной организации, зачастую прямо препятствуя назначению уже подготовленной им замены, и при этом они все формально оставались гражданами СССР. Да такую публику вражеские спецслужбы могли брать голыми руками, как налима под корягой…

Я позднее еще коснусь темы «агентуры влияния», но уже под другим ракурсом. А применительно к А. Яковлеву скажу лишь следующее: одного содержания его регулярных, по 3–4 раза в год встреч и бесед с главой ВСО Э. Бронфманом уже было вполне достаточным для того, чтобы заподозрить члена Политбюро ЦК в далеко небескорыстных замыслах и устремлениях. Но при всем при том отнюдь не они легли в основу той знаменитой «записки Крючкова», о которой сегодня знают все благодаря проведенному Прокуратурой РФ «расследованию» по инициативному заявлению самого узника «Матросской тишины».

Да, такая записка существовала и, думается, благополучно существует и поныне в материалах «Особой папки». Я хорошо помню этот материал на 17 листах под грифом «Совершенно секретно. Особая важность». Каковы были подробности доклада Крючковым этого материала Горбачеву – достоверно не знаю или, скорее, уже не помню. Художественному описанию всей этой истории, приведенной с большей или меньшей детализацией во многих более поздних интервью самим Владимиром Александровичем, мне верится, откровенно говоря, с трудом – в записке приводились такие подробности, из-за которых тогдашний начальник ПГУ Л. В. Шебаршин, Царствие ему небесное, был категорически против их использования «вживую», без дополнительной зашифровки как самих сведений, так и прежде всего каналов их получения.

Так или иначе, но я был в курсе, что доклад записки «наверх» ни к чему конкретному не привел и что согласие М. С. Горбачева на проведение проверочных оперативных мероприятий в отношении А. Н. Яковлева получено не было. Однако В. А. Крючков отступать был не намерен и решил действовать окольными путями – через ознакомление с этими материалами других руководителей советского государства и даже отдельных народных депутатов СССР.

Я лично знакомил со справкой вице-президента СССР Г. И. Янаева и Председателя Кабинета Министров СССР В. С. Павлова. Работник «Особой папки» КГБ СССР возил эту записку на ознакомление Председателю Верховного Совета СССР А. И. Лукьянову. С запиской были также ознакомлены первый заместитель Председателя Совета обороны СССР О. Бакланов и секретарь ЦК КПСС О. Шенин, возможно, что и другие советские руководители.

Те, кто читали книгу бывшего народного депутата СССР, уже упомянутого мною украинского писателя Б. И. Олийныка «Князь тьмы», обратили, по-видимому, внимание на необычную для рядового депутата осведомленность во многих деталях биографии А. Н. Яковлева и на точность его оценок поведения «архитектора перестройки» в ряде не шибко известных исторических эпизодов. Это неудивительно, ибо после длительной беседы в кабинете В. А. Крючкова депутат переместился в другой кабинет, где по указанию Председателя КГБ сотрудники Секретариата ознакомили его с этой запиской. Не исключаю, что и другой народный депутат – писатель Р. А. Медведев – тоже в той или иной форме был проинформирован об этой записке.

Многие сегодня глубокомысленно рассуждают на тему о возможной причастности М. С. Горбачева к агентуре вражеских спецслужб. Ну, просто очень хочется им, чтобы «Горбатый» оказался продажным церэушным наймитом, – тогда и собственное лежание на печке или сидение в тенечке на завалинке в дни развала СССР было бы, по крайней мере с моральной точки зрения, гораздо менее ущербным и осуждаемым стилем собственного поведения. Что можно сказать по этому поводу?

В советские времена хрущевского и последующих периодов существовало и крайне жестко исполнялось следующее правило: все оперативные материалы, касающиеся членов высшего партийного и советского руководства страны, подлежали изъятию и уничтожению. К примеру, когда член ЦК КПСС А. Ф. Добрынин после 23-летнего пребывания на посту Чрезвычайного и Полномочного Посла Союза ССР в США возвратился в СССР и был избран Секретарем ЦК КПСС по международным делам, то «на объекте в лесу» незамедлительно полетели в печку добрых полтора тома литерного дела с материалами на него. Поэтому на М. С. Горбачева в КГБ СССР априори не могло быть материалов, поступивших из собственных оперативных источников разведки, за исключением добытых по различным каналам документальных материалов из-за рубежа и других достоверных сведений оперативно-технического происхождения, например данных дешифровки радио- и электронного перехвата.

Другое дело – МГБ ГДР, или, как ее предпочитают сейчас величать, «Штази». От внимания немецких друзей не ускользнул факт вербовочного подхода сотрудников МИ-6 к М. С. Горбачеву во время его зарубежной поездки в Канаду, и об этом Э. Мильке в 1988 или 1989 году доверительно проинформировал В. А. Крючкова. Однако дальнейшего развития эта тема, насколько мне известно, не получила. Остались ли на этот счет какие-то следы в немецких архивах – не знаю и голословно ничего предполагать не берусь.

Добавлю последние пикантные штрихи по этой столь увлекательной теме. Они касаются т. н. «списка Крючкова». О его существовании упоминают многие «бывшие», но моральное право говорить об этом эпизоде из истории отечественных спецслужб имеет, на мой взгляд, лишь Ю. И. Дроздов – бывший начальник Управления «С» ПГУ (нелегальная разведка). Но вот он-то как раз и ведет себя на сей раз крайне непонятно – откровенно «Ваньку валяет». Лучше бы просто промолчал…

Вот отрывок из одного из его многочисленных интервью последнего времени, на сей раз питерскому изданию «Фонтанка. ру». Название интервью очень даже актуальное для нынешних времен – «Юрий Дроздов: Россия для США – не поверженный противник»:

«Существовал ли в реальности “список Крючкова”, в котором тогдашний руководитель КГБ перечисляет агентов влияния Запада в отечественных властных структурах?

– Конечно. И сейчас, наверное, подобный список у кого-нибудь есть. А что касается “списка Крючкова”… Такой список действительно был передан Крючкову. Он пошёл с ним к Горбачёву. Горбачёв отправил его к Яковлеву (В то время секретарь ЦК