Кукловоды и марионетки. Воспоминания помощника председателя КГБ Крючкова - Валентин Антонович Сидак

Всем настоятельно рекомендую прочесть ее книгу «Незабываемое», там есть рассказ автора об обстоятельствах появления на свет этого послания, на мой взгляд – не вполне убедительных. Приводится в ней и фотокопия текста послания, собственноручно записанного А. Лариной-Бухариной в середине 50-х гг. (?) Уверен, получите массу удовольствия при чтении книги несовершеннолетней девушки, лихо описывающей всю подноготную политических событий 30-х годов и запросто выводящей на чистую воду патентованного злодея и убийцу Сталина…

Но главное здесь другое. В рекордно короткие сроки А. Н. Яковлев организовал в «подмандатном» ему Агентстве печати «Новости» публикацию воспоминаний уже пожилой (75 лет) и дотоле мало кому известной женщины и издание книги огромным тиражом – 150 тысяч экземпляров. Ясное дело – «дорога ложка к обеду», «куй железо, пока горячо» и пр.

Потом настало время третьего действия. На политическую сцену вновь вытащили историю убийства С. М. Кирова. Тут уж А. Н. Яковлев развернулся вовсю и, не скрываясь более ни от кого, открыто вышел на политическую авансцену из-за кулис.

Припоминаю, к примеру, эпизод, когда «разоблачительное» письмо о деятельности комиссии Шверника (наслышаны, небось, о такой?), написанное какой-то бывшей рядовой работницей Кремля в бытность хрущевского правления, Яковлев с большой помпой лично отвез Горбачеву в Крым, где тот находился на отдыхе. И добился соответствующей резолюции генсека на этом письме, поставив при этом В. А. Крючкова (т. е. КГБ СССР) ответственным за ее исполнение. Ох, уж эта злополучная горбачевская резолюция, мне до сих пор о ней тошно вспоминать в силу весьма неприятного «разбора полетов» по вине сотрудника «Особой папки» Общего отдела ЦК КПСС В. Е. Галкина…

Буквально накануне написания этих строк прошла новая серия радио- и телепередач, нахлынула новая волна дежурных публикаций, посвященных 80-летию покушения на С. М. Кирова. Слава богу, в них уже и следа не осталось от надрывных антисталинских истерик времен А. Яковлева, повествование велось в целом достаточно спокойно, скорее, в духе известной мне еще с детства книги «Мальчик из Уржума».

В чем была, по моему разумению, конечная цель политических телодвижений Яковлева по выкорчевыванию остатков «тоталитарного наследия» И. В. Сталина? Думаю, что он осознанно и целеустремленно вел дело к полной и безусловной реабилитации в общественном сознании образа наиболее известного сталинского антипода – Льва Давидовича Троцкого. Но при этом он стремился добиться его обеления вовсе не как видной политической фигуры недавнего революционного прошлого страны, не как как одного из истинных строителей советского государства в его нынешнем виде и даже не как теоретика марксизма и основателя IV Интернационала, а, скорее, как выдающегося представителя еврейского народа, якобы очень пострадавшего от неприкрытого тоталитаризма и скрытого антисемитизма усатого вождя всех прогрессивных народов планеты.

Яковлев всегда был духовным троцкистом и скрытым недругом Сталина, и этим все сказано.

Я ранее уже ссылался на статью Л. Млечина в журнале «Новое время». На мой взгляд, она является очень яркой иллюстрацией к высказанному выше тезису. Именно журнал «Новое время» наряду с газетой «Московские новости» был в то время активным проводником политической линии А. Яковлева. Автор статьи пишет: «Для помешавшихся на евреях профессиональных революционеров (?) Троцкий и банкир барон Ротшильд – участники всемирного еврейского заговора»[99].

Ну, о роли барона Ротшильда в мировом заговоре и в кознях против России пусть он сегодня не с А. Казинцевым из журнала «Наш современник» дискутирует, а со своими бывшими коллегами-единомышленниками – ведущими и привлеченными экспертами телеканалов РЕН-ТВ и НТВ спорит. Это они сегодня дружно и взахлеб несут по косточкам как Ротшильда, так и Рокфеллера, благо оба миллиардера входят в структуры т. н. мирового правительства. А вот что касается Троцкого, то он и без патронажа Млечина сегодня очень высоко котируется в глазах мирового еврейского сообщества, входя в сотню самых знаменитых евреев всех времен[100].

Сталин – скрытый антисемит, как безуспешно пытается доказать публике тот же Млечин? Не смешите мои тапочки, как говорят нынче острословы-хохмачи одесской закваски и выпечки. Вот публичные свидетельства его дочери Светланы.

«Мой сын, наполовину еврей, сын моего первого мужа (с которым мой отец даже так и не пожелал познакомиться), вызывал его нежную любовь. Я помню, как я страшилась первой встречи отца с моим Оськой. Мальчику было около 3 лет, он был прехорошенький ребенок, – не то грек, не то грузин, с большими семитскими глазами в длинных ресницах. Мне казалось неизбежным, что ребенок должен вызвать у деда неприятное чувство, но я ничего не понимала в логике сердца. Отец растаял, увидев мальчика. Это было в один из его редких приездов после войны в обезлюдевшее, неузнаваемо тихое Зубалово, где жили тогда всего лишь мой сын и две няни – его и моя, уже старая и больная. Я заканчивала последний курс университета и жила в Москве, а мальчик рос под “моей” традиционной сосной и под опекой двух нежных старух.

Отец поиграл с ним полчасика, побродил вокруг дома (вернее – обежал вокруг него, потому что ходил он до последнего дня быстрой, легкой походкой) и уехал. Я осталась “переживать” и “переваривать” происшедшее – я была на седьмом небе. При его лаконичности слова: “Сынок у тебя – хорош! Глаза хорошие у него”, – равнялись длинной хвалебной оде в устах другого человека. Я поняла, что плохо понимала жизнь, полную неожиданностей. Отец видел Оську еще раза два – последний раз за четыре месяца до смерти, когда малышу было семь лет и он ходил в школу. “Какие вдумчивые глаза, – сказал отец, – умный мальчик! ”

Помню, я была счастлива. Странно, что и Оська запомнил, очевидно, эту последнюю встречу и сохранил в памяти ощущение сердечного контакта, возникшего между ним и дедом»[101].

Однако пора уже перейти к той странице в биографии А. Н. Яковлева, которая вызывает у читателя наибольший интерес, – к истории с запиской, доложенной В. А. Крючковым М. С. Горбачеву, который, в свою очередь, дал Председателю КГБ поручение «поговорить по душам» с фигурантом этой записки. Вначале позволю себе процитировать высказывание В. А. Крючкова в его интервью корреспонденту «Парламентской газеты» Владимиру Климову в июле 1998 года.

«Это человек, с которым мы начали разбираться еще до 91-го года. Он говорил одно, думал другое, а делал порой третье. Уже в то время было абсолютно ясно, что это человек, который проводит не нашу, не советскую политику, а линию, отвечающую интересам другого государства. В частности, Соединенных Штатов Америки. Материалы, которыми мы располагали до августа 1991 года и которые показывали Горбачеву, давали серьезное основание сделать определенные выводы. Горбачев ко всему этому был равнодушен.

Я, конечно, не могу утверждать, что