Моя команда - Дэвид Бекхэм

Это качество можно назвать упорством или, если хотите, непокорностью. Мы закончили сезон 1999/2000 годов в качестве чемпиона премьер-лиги. Нежелание соглашаться ни на какое место, кроме первого, сила эмоции и неукротимое желание — все эти качества образуют собой психологический портрет нашего клуба. В «Юнайтед» профессиональное отношение к делу пронизывает все, что мы делаем. Думается, я не открою никакого секрета, сказав, что особенно сильно, особенно очевидно эти свойства проявляются среди той группы игроков, которые вместе росли и воспитывались в девяностые годы: это я, братья Невиллы, Пол Скоулз, Райан Гиггз и Ники Батт. Рой Кин нередко доводил нас, со смехом говоря о «наборе 1992 года», но он, как никто другой, принадлежит к тем спортсменам, которые умеют распознать в других игроках своей команды бойцов, всегда готовых сражаться.

Среди нас существовало такое ощущение близости, что я не думаю, чтобы его удалось когда-либо купить или воспроизвести. Оно еще и росло со временем, потому что все мы так долго находились вместе в «Юнайтед». Мы полностью верили друг в друга. Ни один из нас не позволял себе чрезмерно увлечься или выпячивать свою индивидуальность. И не было для нас большего греха, чем подвести друг друга. А еще у нас всегда была одна общая черта: мы жили ради того чтобы играть в футбол, и не просто играть, а за «Манчестер Юнайтед». В последние годы, особенно после того как мы не сумели завоевать никаких трофеев или титулов в 2002 году, некоторые ученые мужи и даже отдельные приверженцы «Юнайтед» начали говорить о том, что, пожалуй, пришло время, когда лучше всего было бы раздробить «набор 1992 года». Как все знают — некоторым теперь пришлось покинуть эту группу, но что касается других, я искренне убежден, что клуб рисковал бы в таком случае потерять многие из тех качеств — и в первую очередь свой дух, дух «Юнайтед», — который создан для его успеха. Эти качества — из разряда тех, которыми располагают лишь немногие команды, и в «Манчестер Юнайтед» их было бы просто невозможно заменить.

9. Немцы

«Идите и получайте удовольствие от игры…

Они хорошая команда, но мы — лучше».

Как мне кажется, для многих зачастую перестает иметь значение, что футбол — игра командная. Когда дела идут не так, как надо, то вину за это всегда должен кто-нибудь взвалить на себя — или ее взвалят на него другие. Возьмем, к примеру, выступления сборной Англии. В чемпионатах мира последних лет таким человеком в 1998 году был я, а потом, в 2002 — Дэйв Симэн. Что касается европейского чемпионата 2000, то игроком, который стал козлом отпущения за то, что показанный нами результат не совпал с ожиданиями публики, сделали Фила Невилла. Складывается впечатление, что для СМИ и для некоторых болельщиков в каждом крупном турнире всегда должен отыскаться герой или же злодей. Я вовсе не говорю, что у людей нет законного права высказывать собственное мнение насчет сборной Англии или отдельных ее футболистов. Тем не менее, иногда становится интересно, а понимают ли эти люди, что слова, которые они произносят или пишут о нас, западают в память и оказывают свое действие. Футболисты могут порой заявлять, что они не читают газет и не слушают радио, но, уж поверьте, мы все отлично знаем, когда нас честят в хвост и в гриву. И какими бы сильными мы ни старались при этом быть — или хотя бы казаться, — но подобные тексты всегда оставляют несмываемый след и на нашей вере в самих себя и на психологических установках.

Конечно же, стремление отыскать положительную — или отрицательную — фигуру присуще футболу не только на международном уровне. Был осенью 2002 года такой период, когда «Юнайтед» действовал далеко не так, как хотелось бы. Для этого имелась масса причин, среди которых можно упомянуть не только травмы и дисквалификацию ведущих игроков, но и тот факт, что команда в целом отчасти утратила уверенность и необходимый уровень концентрации. У меня были собственные проблемы, речь о которых я поведу позже. Но некоторые люди почему-то решили, что во всем этом виноват Райан Гиггз. Никто в нашей раздевалке — ни футболисты, ни персонал — так не считал. Но изрядная часть зрителей, регулярно приходивших на «Олд Траффорд», была недовольна нашими выступлениями, а газеты и радио, естественно, уцепились за это и быстро нашли виноватого. Для всех игроков и, наверняка, для самого Райана такие упреки оказались полной неожиданностью, тем более что болельщики «Юнайтед» многие годы проявляли себя с самой лучшей стороны, я бы даже сказал, потрясающе. А особенно лояльно и одобрительно относились они к «доморощенным» ребятам, которые пришли в клуб еще мальчиками и воспитывались при нем чуть ли не с футбольных пеленок.

Но как только газеты раздули из этого целую историю, большинство приверженцев «Юнайтед» не просто отстали от Гиггзи, но и поддержали его. Возможно, у него в тот период и был спад формы, но никто из тех, кто хоть мало-мальски разбирался в футболе, не сомневался, что в его лице мы имеем игрока мирового класса. Более того, никто из приверженцев «Манчестер Юнайтед» ни на секунду не усомнился в Гиггзи только потому, что команда в целом мало забивала и вообще действовала не так, как от нее ждали. Разумеется, у меня и в мыслях нет, что болельщики не имеют права высказывать свое мнение о «Юнайтед» и отдельных игроках клуба; в конце концов, это ведь именно от них зависят заработки футболистов и всех остальных, кто трудится на «Олд Траффорде». Футболисты должны соответствовать самым высоким ожиданиям своих болельщиков — в этом и состоит их работа. Однако когда все наезжают на одного спортсмена, то этого я просто не понимаю. Ведь тем самым ситуация становится еще более трудно разрешимой — и для данного игрока, и для остальной команды. Вообще-то, я бы сказал, что зрительская аудитория «Олд Траффорда» более терпима, чем на большинстве остальных стадионов. Она понимает игру и понимает игроков. Настоящие болельщики «Юнайтед» знали, что к Гиггзи вернутся его легкость, результативность, и он действительно доказал это в течение последних шести месяцев того сезона, когда в конечном итоге мы победили в премьер-лиге.

Вообще, если говорить об Англии в целом (по крайней мере, с тех пор как я всерьез занимаюсь футболом), то там всегда наблюдается одна и та же тенденция: как только команда начинает прихрамывать, всю вину взваливают на плечи одного человека. А уж когда подумаешь, что есть еще и международный уровень, где мы представляем нашу страну, а не только свои клубы, и что каждый раз, когда мы гоняем мяч на каком-то крупном турнире, миллионы болельщиков наблюдают за этим по телевизору, то понимаешь: в этом случае оказаться козлом отпущения и виновником всех бед страны — болезненно и оскорбительно. Помню, когда мы были помоложе, некоторые из нас, участвуя в подготовке к выступлениям за сборную Англии, говорили — вроде бы наполовину шутя — о том, кто же будет расхлебывать кашу на сей раз, если мы продуем. Однако теперь, оглядываясь назад, понимаешь, что это вовсе не было смешно — даже наполовину. Думаю, когда кого-то заставляли отдуваться за всех, то тем самым копали яму не только для конкретных ребят, выбранных в качестве мальчиков для битья, — это вредило и команде Англии в целом. А возможно, и до сих пор продолжает вредить.

На игроков сборной Англии всегда оказывается психологическое давление, и мне это понятно — я ведь тоже патриот. Я болею за Англию и хочу, чтобы мы как страна добивались всяческих успехов. Но, на мой взгляд, в мировых и европейских чемпионатах это давление иногда запугивает игроков и не позволяет им испробовать новинки, заставляя избегать всякого риска и подлинного самовыражения. Страх перед неудачей и память о том, что, к примеру, приключилось в 1998 году со мной или с Филом Невиллом после турнира «Евро-2000», остается сидеть в головах отдельных игроков. Взгляните на Бразилию — их парни спокойны, что бы ни случилось. Помню, как в ходе четвертьфинала на чемпионате мира 2002 года я посмотрел на поле (это было в тот момент, когда мы вели 1:0) и увидел Роналдо смеющимся и перебрасывающимся шутками с рефери.

Конечно, практически ни один из ведущих бразильских игроков не должен после окончания ответственного турнира возвращаться в Бразилию и выступать на следующий сезон в своем клубном футболе. Возможно, это помогает им не особенно волноваться насчет того, что может с ними случиться, если дела их сборной сложатся на нем не так, как надо. Зато игроки главной английской команды отлично знают, какие тумаки могут обрушиться на них у себя на родине, и я искренне убежден, что озабоченность этими возможными последствиями сдерживает кое-кого из нас и мешает развернуться в полную силу. А если учесть, через какую бурю недоброжелательности пришлось пройти мне самому, то нет ничего удивительного в том, какие мысли бродили у меня в голове, когда я попал домой после чемпионата мира 2002 года. Скажем, что наговорили бы и настрочили обо мне, промажь я тот одиннадцатиметровый против Аргентины? Возможно, я здесь не совсем прав. Во всяком случае, с другими парнями-сборниками я на этот счет не беседовал. Просто у меня в самом есть такое чувство, что в самых ответственных, действительно решающих играх страх перед неудачей иногда останавливает нас, не позволяя действовать на полную катушку и показать все, на что мы способны и чего ждут от нас болельщики. Но по тем или иным причинам турнир «Евро-2000» прошел совсем не так, как нам всем того хотелось. Часть вины за это взял на себя Фил Невилл. Кевин Киган тоже стал объектом множества критических выступлений. Но благодаря тому командному духу товарищества, который создал Кевин после своего прихода на пост старшего тренера сборной Англии, все мы чувствовали, что и у нас рыльце в пуху. А это означало нашу общую готовность взять на себя ответственность за то, что Англия оказалась выбитой из этого европейского первенства на такой ранней стадии. И хотя наша команда переживала трудные времена еще в отборочный период, мы все же уезжали на основной турнир с надеждами на успех. Перед прибытием в Бельгию и Голландию в нашем тренировочном лагере во Франции было намного больше спокойствия и непринужденности, чем в том, который организовал Гленн Ходдл за два года до этого, перед мировым чемпионатом. Ко времени начала европейского турнира все мы испытывали настоящее воодушевление и с нетерпением ждали его открытия.