Моя команда - Дэвид Бекхэм

Во второй половине того же дня, после тренировки, и делал покупки в универсаме «Траффорд Центр». Когда я выходил оттуда, мне позвонили — это был шеф:

— Где ты, черт подери?

— Что-что?

— Где ты, говорю, черт подери?

— В своей машине.

— Не ври мне. Ты ведь в Барселоне, верно? Я едва не рассмеялся вслух:

— Да я же в своей машине. Как раз отъезжаю от «Траффорд Центра».

Но отец-командир не внимал моим словам:

— Мой приятель видел тебя в барселонском аэропорту.

Что я тут мог сказать? Я описал ему автостоянку в «Траффорд Центре», рассказал, в каких отделах побывал. Последовала длинная пауза: — Хорошо. До свидания.

Позже я узнал, что за пять минут до того, как связаться со мной, шеф звонил Гэри, чтобы узнать, где я нахожусь, и рассказать, какие слухи до него дошли. После всего того, о чем мы говорили на встрече, состоявшейся чуть раньше, в то же утро, Гэри только и оставалось положить телефон и подумать про себя: «Дэйв, после всего, что произошло, прошу тебя, пожалуйста, не будь в Испании».

Такими вот немыслимыми, почти сверхъестественными, оказались в этом сюжете ядовитые стрелы клеветы. Я не мог поверить в нашу только что состоявшуюся телефонную беседу с шефом. Да, он знает кучу людей по всему Манчестеру и знает все, что касается его игроков. Все, кому не лень, постоянно рассказывают ему массу вещей и непременно утверждают, будто они сами это видели или слышали. Вот кто-то из них только что и ляпнул ему, как я выходил из самолета в Барселоне. Проблема с такими историями состоит в том, что в действительности они не могут не заводить шефа, причем независимо от того, верны они или нет. А это никак не помогает ни мне, ни кому бы то ни было еще, кого касаются подобные выдумки. Не думаю, что с чисто профессиональной точки зрения я мог бы устроить свою жизнь лучше: ведь я всегда следил за собой, проявлял осторожность в таких вещах, как выпивка или слишком позднее возвращение домой, и прочее. Когда я езжу в Лондон, чтобы повидаться со своей семьей и друзьями, то никогда не допускаю, чтобы такие вояжи мешали моей работе. Если игра назначена на субботу, то вечер среды — крайний срок, когда я могу себе позволить вернуться в Манчестер. Тем не менее, слухи, приведшие к той распре, которая, как я надеялся, подошла к концу, убедили отца-командира, будто я чуть ли не через день разъезжаю туда-сюда по автостраде Манчестер-Лондон. Он не обозлился на меня просто так или исключительно из-за моих поездок — в этом я не сомневался, — но только по причине его искренней убежденности в том, что жизнь, которую я веду вне футбола, мешала достижению успеха там, где это действительно имело значение, мешала одерживать победы в играх за «Юнайтед». И никакие слова в свое оправдание не могли убедить его в собственной неправоте. Потому единственное, что я мог сделать для восстановления прежних отношений, это играть, и играть хорошо.

Тем временем мы были на подъеме. Клубный чемпионат мира оказался полезным перерывом, позволившим нам передохнуть от напряженных выступлений в премьер-лиге, и, как мне кажется, мы возвратились из Бразилии, чувствуя себя действительно сильными. После встречи в Лидсе я вернул себе место в команда, и в период между этой игрой и концом сезона мы в лиге свели только два матча вничью и выиграли все остальные. В итоге мы с большим запасом финишировали в ранге чемпионов, опередив на восемнадцать очков «Арсенал», и такой разрыв в верхней части таблицы красноречиво говорил обо всем. За год мы проиграли только три встречи, и никто не был в состоянии с нами конкурировать. Разумеется, визит в Бразилию заранее подразумевал, что мы не сможем защитить Кубок федерации. Но, как потом оказалось, самое большое разочарование этого сезона состояло и другом: мы не защитили и свой титул в лиге чемпионов. Наш опыт в европейских турнирах свидетельствовал, что мы научились преодолевать групповую стадию, даже если проигрывали какой-нибудь матч или не показывали лучшую игру. Однако, как только мы выходили в ту стадию, где поражение означало нокаут, все менялось: там надо было играть в настоящий кубковый футбол и обязательно выигрывать, причем не у середнячков, а у некоторых лучших команд. Так, в четвертьфинале кубка чемпионов 2000 года мы по жребию вытянули в качестве противника мадридский «Реал».

Первую из предусмотренных двух встреч, проходившую на стадионе «Сантьяго Бернабеу», мы свели вничью 0:0. Они временами показывали великолепный футбол, но мы имели шансы победить (против «Реала» у тебя всегда бывают такие шансы) и отыграли хорошо. Гол на выезде, забитый в тот вечер в Испании, сделал бы ситуацию совсем иной. Но и так все выглядело неплохо, и ребята действительно с нетерпением ждали их приезда на «Олд Траффорд». Мы считали, что вполне можем сокрушить их. Так же думали и наши болельщики. Точно так же считала пресса. Но не мадридский «Реал». Это было еще перед тем, как в их команде появились Зидан, Фигу и Роналдо! Но «Реал» и тогда имел в своем составе отличных футболистов (помнится, шеф сказал, что. по его мнению, Рауль является лучшим в мире игроком на своей позиции). И они забили в Манчестере превосходные голы и задавили нас прежде, чем мы смогли по-настоящему заиграть. Вроде бы в проигрыше такой команде не было никакого позора. Ведь они продолжали одерживать победы и в конце концов выиграли весь турнир. Но мы были раздавлены. У нас имелся шанс, но мы им не воспользовались.

Немного похоже выглядела первая половина нашей встречи в Мадриде, проходившей в 2003 году: они доминировали все время точно так же, как это было на «Олд Траффорде» в первые пятнадцать минут после перерыва, когда у них, казалось, выходило буквально все, чего они хотели, а мы не могли даже подобраться к ним. Помню, как их левый полузащитник, аргентинец Редондо, пробил невероятно подкрученный мяч таким образом, чтобы тот пролетел мимо Хеннинга Берга. Получился идеальный навес, и Раулю оставалось только подставить ногу, чтобы вбить его в сетку. Это было просто блестяще. Мы получили в свои ворота один гол в первой половине встречи, затем Рауль забил свой второй мяч и не успел завершиться час игры — которая, нам казалось, никогда не кончится, — как мы проигрывали уже 0:3. За последние полчаса мы. правда, едва не отыгрались: сначала забил я, потом Скоулзи реализовал пенальти — но они продержались и прошли дальше, а мы вылетели.

Хотя мой гол в тот вечер никак не компенсировал поражения, но я был им доволен. Ведь прежде, чем резким ударом послать мяч в верхний угол, я смог пробросить его далеко за спину Роберта Карлоса и обежать его. Мне довелось несколько раз играть против этого футболиста — и в матчах «Юнайтед» с мадридским илом», и во встречах сборных Англии и Бразилии. Все говорят о том, как здорово Роберто Карлос, и он неоднократно это доказывал — а в тот вечер особенно, — что умеет и защищаться. На самом деле, Роберто — лучший левый задний игрок в мировом футболе. Кое-кто заявляет, что за его спиной остается слишком много места, потому что он все время рвется вперед, но этот парень может дать противникам пять и даже десять ярдов форы и все равно успеть вернуться, чтобы выполнить свой фирменный подкат. Мне всегда нравилось играть против него; он всегда оставался Роберто Карлосом — будь то в мадридском «Реале» или в сборной Бразилии. Ты знал, что тебе и твоим товарищам по команде предстоит действовать против одного из лучших футболистов в мире.

После вылета из числа претендентов на Кубок европейских чемпионов важно было не рассиживаться, испытывая жалость к себе, как бы отчаянно мы ни хотели снова добыть этот почетнейший трофей. Думаю, одной из наших сильных сторон, всегда отличавшей «Юнайтед» от прочих команд, было то, каким образом мы реагировали на поражения. Требуется особый командный дух чтобы в ходе турнира команда ничем не выказывала, что ее обыграли. И после того как мы проигрывали какой-то матч, все знали, что, какое бы большое разочарование нас ни постигло, каждый из футболистов «Юнайтед» будет к следующей встрече готов восполнить понесенный урон. Это именно тот дух, который снова и снова зовет разных спортсменов, выступающих в форме «Манчестер Юнайтед», идти вперед и добиваться длинных беспроигрышных серий (наподобие удавшейся нам в 1999/2000 годы) и побеждать в чемпионатах. Очень многое делает для этого наш отец-командир. Да и весь тренерский состав в «Юнайтед» еще со времен Нобби Стайлза и Эрика Харрисона всегда умел вдохновить спортсменов на подобное отношение к игре. И мы также, еще выступая в молодежном кубке и полулюбительском футболе, всегда демонстрировали свою способность выбираться из самых трудных ситуаций как в ходе отдельных игр, так и после серьезных поражений.

Это качество можно назвать упорством или, если хотите, непокорностью. Мы закончили сезон 1999/2000 годов в качестве чемпиона премьер-лиги. Нежелание соглашаться ни на какое место, кроме первого, сила эмоции и неукротимое желание — все эти качества образуют собой психологический портрет нашего клуба. В «Юнайтед» профессиональное отношение к делу пронизывает все, что мы делаем. Думается, я не открою никакого секрета, сказав, что особенно сильно, особенно очевидно эти свойства проявляются среди той группы игроков, которые вместе росли и воспитывались в девяностые годы: это я, братья Невиллы, Пол Скоулз, Райан Гиггз и Ники Батт. Рой Кин нередко доводил нас, со смехом говоря о «наборе 1992 года», но он, как никто другой, принадлежит к тем спортсменам, которые умеют распознать в других игроках своей команды бойцов, всегда готовых сражаться.