Преследуя Аделайн - Х. Д. Карлтон

Я бы предпочел просто покончить с собой, чем обмануть Адди, заставив ее полюбить меня как хорошего человека, чтобы потом разбить оба наших сердца, когда она поймет, что я вовсе не хороший человек.

Так что, моя одержимость ею просто… такая, какая есть.

Я: Ну, это довольно осуждающе, не находишь? Твоя прабабушка любила своего преследователя, насколько я знаю.

Она будет в ярости, когда увидит, что я рылся в дневниках ее прабабушки.

Улыбаясь, я открываю запись с камеры в ее доме на своем телефоне и листаю, пока не нахожу Адди, сидящую на кровати и смотрящую на свой телефон. Я был предупрежден, когда она убрала камеру в своей спальне, и мне не составило труда пробраться туда, пока ее не было дома, и установить свою собственную. Хотя я не очень хорошо вижу ее лицо, не нужен телескоп, чтобы понять, что она смотрит в экран.

Она очень забавная, когда злится.

Ее пальцы начинают двигаться со скоростью мили в минуту, и я не могу удержаться от смеха, когда она швыряет телефон на подушку после того, как нажмет кнопку «Отправить».

Мой телефон пикает секундой позже.

Адди: Он обманул ее, точно так же, как ты пытаешься сделать это со мной. А потом он убил ее. Так же, как, я уверена, в конечном итоге попытаешься сделать и ты.

Я закатываю глаза от ее драматизма и нажимаю кнопку вызова.

Она берет трубку, но молчит. Я слышу ее тихое дыхание в трубке, и мне хочется оказаться там, чтобы лизнуть ее пульс. Почувствовать, как он бьется о мой язык.

Мне нравится, что я пугаю ее.

— Ты закончила драматизировать? — спрашиваю я, давая ей услышать веселье в моем голосе.

Она хмыкает, и я представляю, как хмурится ее лицо. Мой член твердеет в джинсах, набухая до боли за считанные секунды.

— Драматично? Ты считаешь, что убийство Джиджи ее преследователем — это драматично? Ты думаешь, что преследование — это то, к чему стоит относиться легкомысленно?

— Ну, конечно, нет, — отвечаю я. — Люди постоянно умирают от сумасшедших преследователей.

Моя честность ошеломила ее молчанием.

— Адди, детка, ты умница, что испугалась. Очень умная. Но почему я хочу, чтобы ты влюбилась во что-то ненастоящее?

Она фыркнула.

— Ты действительно думаешь, что я влюблюсь в тебя?

— Ты действительно собираешься вести себя так, будто это не так? Если бы я подошел к тебе в книжном магазине и пригласил на свидание, я бы обхаживал тебя, очаровывал, показывал фальшивую улыбку и обращался с тобой, как с королевой, и при этом врал бы тебе в лицо. Ты действительно этого хочешь?

Меня снова встречает тишина. Она не может сказать «нет», и она это знает.

— Почему ты не можешь просто вести себя прилично и не чувствовать необходимости преследовать меня?

— Потому что тогда я не буду верен себе, маленькая мышка. Мне нравится, что я пугаю тебя. Мне нравится, что ты пытаешься убежать от меня. Ты отталкиваешь меня и тут же притягиваешь, это игра в кошки-мышки. Мне это чертовски нравится. И я думаю, что часть тебя тоже любит это.

Она насмехается надо мной.

— Ты чертовски безумен, если думаешь, что мне нравится, когда ты меня пугаешь. Но опять же, я уже знала, что ты такой.

Я улыбаюсь. Не могу вспомнить, когда я в последний раз искренне улыбался, прежде чем влез в жизнь этого прекрасного создания.

— Не так ли? Я вижу, как ты пытаешься скрыть, что твоя киска становится мокрой, когда ты напугана. Твои соски становятся такими чертовски твердыми, и ты крепко сжимаешь свои бедра, как будто это уменьшит потребность чувствовать мой член внутри тебя.

Она задыхается, тихо вдыхая воздух. Я скрежещу зубами против яростного желания пойти к ней домой и вывести из нее этот шум еще раз.

— Ты сделал это? — спрашивает она внезапно, как будто вопрос вырвался из нее. Ее дыхание участилось. — Ты убил Арча?

Я прикусываю нижнюю губу, на лице появляется улыбка. Я ждал этого вопроса. Удивительно, что ей потребовалось столько времени, чтобы набраться наглости, когда у нее и так ее предостаточно, чтобы ослушаться меня.

— Думаю, ты уже знаешь ответ на этот вопрос, Аделайн.

— Знаю. Его семья тоже мертва.

Я не удивлен тому, что она знает. В конце концов, это стало общенациональной новостью. Тела исчезли бесследно, и теперь, когда образовался вакуум власти, началась небольшая война.

— Ты знаешь, к чему это привело, котик?

Я хихикаю над прозвищем. Я скоро исправлю эту ее маленькую дурную привычку.

— Это нажило мне несколько довольно хреновых врагов.

Моя улыбка исчезает. Я следил за друзьями Арча. Но, очевидно, я не следил достаточно пристально.

— Макс? — Думаю, да. Я слышала, что он прокладывает себе путь к вершине.

— Ага, — нахально говорит она, нажимая на кнопку «П».

— Хм, — хмыкаю я, мысленно перебирая все способы, которыми я собираюсь преподать урок Максу и его команде. Я надеялся, что они будут достаточно умны, чтобы оставить Адди в покое с ее исчезнувшими полицейскими отчетами. Она послушалась и не сообщила в полицию о руках. В ретроспективе у Макса не было причин преследовать Адди.

Это значит, что он должен был узнать о руках.

— И это все? Это все, что ты можешь сказать? Да? Из-за тебя за мной охотятся довольно опасные люди, понимаешь? Если я умру из-за твоей психопатической ревности…

— Позволь мне остановить тебя на этом, детка. Потому что ты, кажется, забыла, что не так давно у меня был пистолет в твоей киске. Ты думала, что научить тебя вести себя правильно — единственный урок, который я преподам? — Она затихает. — Если ты думаешь, что преступники из низших слоев общества страшнее меня, значит, я недостаточно ясно выразился, не так ли? В следующий раз, когда ты поставишь их выше меня, я отправлю их головы к твоему порогу.

Я выгибаю шею, вспышка гнева проходит теперь, когда Адди закрыла свой маленький хорошенький ротик. Она начинает учиться, но я надеюсь, что она никогда не перестанет говорить в ответ.

Мне нравится наказывать ее.

— Я даже не знаю, почему я с тобой разговариваю, — наконец заикаясь, произносит она. — Ты больной, ненормальный человек. И я уже написала на тебя еще одно заявление в полицию, придурок.

Ложь. Последнее заявление на меня она сделала в тот вечер, когда притворилась, что звонит, когда я стоял возле ее дома. Она пыталась меня отпугнуть, но как только я ей об этом сказал, она выполнила свою угрозу. Моя девочка не отступает