Марсианские истории - Эдгар Берроуз

— Ты видел ее? — спросил он. — Ее взяли в плен? — Она в опасности?

— Ее заключили в крепость Джетан, как приз для следующих игр, — ответил незнакомец.

— А ты кто? — спросил Туран. — И почему ты здесь в качестве пленника?

— Я — А-Кор, двар, хранитель крепости Джетан, — ответил тот. — Я здесь потому, что осмелился сказать правду об О-Таре, джеддаке, одному из офицеров.

— И как тебя накажут? — спросил Туран.

— Не знаю, О-Tap еще не вынес приговора. Несомненно, игры… Может быть, все десять: О-Tap не любит своего сына А-Кора.

— Ты — сын джеддака? — спросил Туран.

— Я сын О-Тара и его рабыни Гайи из Гатола, которая была принцессой у себя на родине.

Туран вопросительно посмотрел на говорившего. Сын Гайи из Гатола! Сын сестры его матери! Следовательно его двоюродный брат. Гохан хорошо помнил удивительное и таинственное исчезновение принцессы Гайи и утана ее персональной охраны. Она была в поездке далеко от Гатола, и, возвращаясь домой, исчезла вместе со всеми сопровождавшими. Неужели такова была ее тайна удивительного исчезновения? Несомненно, это объясняло и множество других подобных исчезновений в истории Гатола. Туран внимательно рассматривал своего соседа, открывая в нем очевидные признаки сходства с сестрой своей матери. A-Кор, должно быть десятью годами моложе его, но такая разница в возрасте едва ли заметна у людей, которые не старятся после совершеннолетия и чья продолжительность жизни достигает тысячи лет.

— А где расположен Гатол? — спросил Туран.

— Точно на восток от Манатора.

— И как далеко?

— Около двадцати одного градуса от столицы Гатола, — ответил А-Кор, — но немного меньше десяти градусов между границами государств. Между ними, однако, лежит горная страна с крутыми ущельями и острыми скалами.

Гохан хорошо знал эту область, лежащую к западу от его родины. Даже воздушные корабли избегали ее из-за предательских потоков, поднимавшихся из глубоких пропастей и из-за абсолютного отсутствия там жизни. Теперь он знал, где расположен Манатор и впервые за несколько недель долгого пути знал, где его родина. А рядом находился человек, такой же пленник, в жилах которого текла кровь его собственных предков — человек, который знал Манатор, его людей, его обычаи, дороги, ведущие из него. Этот человек мог помочь ему, даже просто советом, в конце концов, выработать план освобождения Тары Гелиум и соответственно бегства.

Но рискнет ли он начать обсуждение этого вопроса?

— Ты думаешь, О-Tap приговорит тебя к смерти? — спросил он. — Но за что?

— Он правит своим народом железной рукой, — ответил А-Кор, — и преданность его людей — это преданность длинному ряду великих джеддаков, от которых он происходит. Он человек завистливый и находит способы расправиться с теми, кому происхождение позволяет претендовать на трон и чье высокое положение вызывает к ним уважение среди народа. То, что я сын рабыни, делает меня в глазах О-Тара менее опасным, но я все же сын джеддака и имею право сидеть на троне Манатора, а О-Тар считает, что этот трон предназначен только для него. С этим связано и то, что многие воины, особенно молодые, относились ко мне в последние годы с большим уважением. Я отношу это на счет некоторых черт своего характера, но О-Tap считает, что это проявление намерений определенной группы воинов возвести меня на трон.

И теперь, я уверен, он использует мои слова и попытку защитить девушку Тару, как предлог, по которому можно будет избавиться от меня.

— Но ты мог сбежать в Гатол, — предположил Туран.

— Я думал относительно этого. Но чем бы мне там было лучше? В глазах гатолиан я был бы чужаком, не гатолианином. Они бы относились ко мне, как к чужеземцу, несомненно, как мы в Манаторе обращаемся с чужеземцами.

— Если бы ты заявил, что ты сын принцессы Гайи, я уверен, тебя бы приняли хорошо, — сказал Туран, — кроме того, ты мог бы заработать свободу и гражданство за короткий период работы в алмазных шахтах.

— Откуда ты об этом знаешь? — спросил А-Кор. — Я думал, что ты из Гелиума.

— Я наемник, — ответил Туран, — и служил во многих странах, в том числе и в Гатоле.

— Об этом говорили мне рабы Гатола и моя мать, прежде чем О-Tap отправил ее в Манатос, — задумчиво сказал А-Кор. — И я думаю, он почувствовал ее власть и влияние среди рабов из Гатола, которых в Манаторе свыше миллиона.

— А эти рабы организованы? — спросил Туран.

А-Кор долго смотрел ему в глаза, потом сказал:

— Ты кажешься мне человеком чести. И я вижу это по твоему лицу, а я редко ошибаюсь в оценке людей, но, — тут от наклонился поближе и прошептал, — даже у стен бывают уши…

И тут Туран получил ответ на свой вопрос.

Поздно вечером пришли воины, сняли кандалы с ноги Турана и повели его во дворец джеддака О-Тара. Они вели его по длинным извилистым улочкам и широким проспектам. И все время с балконов смотрели на них ряды многочисленных горожан. Дворец был полон жизни и деятельности. Проезжали всадники по коридорам и пандусам, соединявшим этажи. Казалось, что во дворце никто не ходит пешком, за исключением нескольких рабов. Расседланные боевые тоты кормились в больших залах, а их всадники, свободные от дежурства, играли в джетан маленькими фигурками, вырезанными из дерева. Туран заметил великолепную архитектуру дворца, щедрое расходование драгоценных камней и металлов, замечательные стенные росписи, изображавшие исключительно военные сцены, главным образом, схватки, происходившие на огромной доске для джетана. Верхушки колонн, поддерживающих потолок в коридорах и залах, через которые они проходили, были сделаны в виде фигур джетана. По тому же пути, по которому провели Тару Гелиум, Туран прошел по тронному залу О-Тара, джеддака. Когда он вошел в зал Вождей, его восхищенное внимание привлекли ряды похожих на статуи воинов. Никогда не видел он таких великолепных воинов, застывших в абсолютной неподвижности. Ни один мускул не дрогнул, ни один хвост не пошевельнулся: всадники были неподвижны, лица их повернуты в одну сторону, копья склонены под одним углом. Эта картина наполняла военного человека благоговейным уважением. Так подействовала она и на Турана, которого вели по залу. У большой двери они остановились в ожидании, пока его не вызовут к правителю Манатора.

Когда Тару Гелиум ввели в тронный зал, У-Top также был в зале и сидел на почетном месте немного ниже трона джеддака Девушку подвели к подножью помоста и остановили перед джеддаком, который сурово смотрел на нее с высоты трона.

— Законы Манатора справедливы, — сказал он, обращаясь к ней, — поэтому тебя привели сюда, где тебя будет судить военная власть Манатора Что можешь сказать в свою защиту?

Тара Гелиум едва сдержала смех, отвечая на нелепое обвинение в колдовстве.

— Культура моего народа очень высока, — сказал она, — но она не может защитить от обвинения в принадлежности к существам, живущим в примитивном и суеверном воображении первобытных людей прошлого. Для тех, кто настолько простодушен, что верит в существование корфалов, не может быть доказательств, которые убедили бы их в обратном — лишь долгие века развития культуры могут освободить их от рабства невежества Я сказала!

— Но ты не отрицаешь обвинения, — сказал О-Тар.

— Чувство собственного достоинства не позволяет мне этого, — высокомерно ответила она.

— Тем не менее, женщина, — послышался глубокий голос со стороны, — я советую тебе отвергнуть обвинение.

Тара Гелиум встретилась с глазами У-Тора, великим джедом Манатоса. У него были глаза сильного человека, но не холодные и жестокие. О-Tap гневно стукнул кулаком по трону.

— У-Top забывает, воскликнул он, — что О-Тар — джеддак!

— У-Top помнит, — ответил джед Манатоса, — что закон Манатора позволяет любому подсудимому получать советы перед судом.

Тара Гелиум поняла, что по каким-то неизвестным причинам этот человек хочет ей помочь, и последовала его совету.

— Я отрицаю обвинение! — воскликнула она громко. — Я не корфал.

— А это мы увидим, — огрызнулся О-Тар. — У-Дор, где свидетели волшебной власти этой женщины?

И У-Дор привел несколько воинов. Один рассказал то немногое, что было известно об исчезновении Э-Меда. Другие рассказывали о пленнике по имени Чек. Полагая, что поскольку Чек и Тара захвачены вместе, то они оба располагают одинаковой волшебной силой и обвинение, предъявляемое одному, должно быть предъявлено и другому. Затем О-Tap вызвал Чека Калдан немедленно был приведен воинами, которые не могли скрыть своего страха перед ним.

— Ты, — сказал О-Tap холодным и обвиняющим тоном, — мне достаточно рассказали о тебе, чтобы пронзить твое сердце сталью джеддака, — как ты овладел мозгом воина У-Вана и внушил ему, что он видит твое безголовое тело. Как ты заставил другого воина поверить, что тебя нет в камере, а осталась в ней только пустая скамья?