Хроники объявленного Апокалипсиса - Александр Абердин

После этой пятидневной командировки на Байконур, в ходе которой "Ночной дозор" истребил тысяч двадцать двуногих хищников, между прочим вооруженных и даже передвигающихся верхом на лошадях и верблюдах, я несколько дней был сам не свой. Не дай Бог моей Валюше встретятся на пути такие. Они не знали пощады и убивали всех, кто не присоединялся к ним. Таких же обезумевших от крови женщин, они насиловали до смерти, но те тоже сбивались в стаи и последние два дня у нас как раз ушли на то, чтобы выследить с воздуха и уничтожить одну такую банду под пять тысяч штыков. Все почти голые, они совершенно потеряли человеческий облик, но при этом обрели нечеловеческую силу и выносливость. Что с ними произошло, было невозможно понять. Впрочем, в женской стае были почти одни казашки и одна мысли мне крепко засела в голову, а не превратились ли в животных те люди, которые и до Кометы были практически безграмотными и жили одними только низменными, чуть ли не животными инстинктами? Не их ли наказал безумием нам всем в назидание то ли Бог, то ли тот Высший Разум, который прибыл к нам в своей Ледяной Сфере? Вот и думай теперь, как хочешь. В Москве ведь нам тоже приходилось иметь дело практически с точно такими же скотами, вот только мы так и не дали им сбиться в большие стаи и перебили многих из них ещё на раннем этапе полной деградации. Думаю, что это были не последние твари, с которыми мы встретились лицом к лицу и я сделал для себя вывод — их нельзя подпускать к себе на расстояние удара ножом.

Только начало уборки урожая привело меня в чувство окончательно, но того, что мне пришлось пережить в казахских степях, хватило для того, чтобы я стал увеличивать наш отряд. Как всегда с нашей стороны понесли потери те, кто не умел сражаться с лютой яростью и звериной осторожностью. Когда же мы отправились в поля, чтобы принять участие в битве за урожай, а в ней принимали участие все, включая даже детей, эти качества уже не были нужны. Работая в поле, особенно убирая урожай, человек невольно очищается душой. Так произошло и со мной. Две недели работы в Подмосковных хозяйствах успокоили меня и наполнили душу простыми и всем понятными чувствами без всякой лишней зауми. Да, но теперь этот урожай нужно было сохранить и он стал быстро растекаться по городам, чтобы быть заложенным во все те убежища, которые нам теперь уже не были нужны, а в Москве это были всё те же подземные переходы. Заставив такое убежище мешками с картошкой и морковкой, свёклой, луком и капустой доверху, мы заполняли их, по совету наших всеведущих мудрецов, а уж они-то знали, что говорили, углекислым газом и это служило гарантией, что урожай не сгниёт.

В Москве к тому времени работали уже почти все линии метро и как раз из-под земли в конце августа пришла страшная новость. Откачивая воду из Метро-2, рабочие дошли до подземного города, построенного под Раменками, и ужаснулись, в нём нашли свою смерть не менее двадцати тысяч человек и всех мы когда-то очень хорошо знали. Это были деятели культуры и шоу-бизнеса, киноактёры, режиссёры, артисты театра и тому подобные знаменитости. Да, не зря говорится, что вода дырочку найдёт и она её нашла, причём не одну, а многие десятки. Сначала вода заполнила собой все линии метро, причём очень быстро, буквально в считанные минуты, чему способствовало множество трещин и просто зияющих проломов в вентиляционной системе, а потом через множество провалов, плохо заделанных шахт и штолен устремилась ещё ниже, а поскольку Волна проскочила над Москвой не за считанные секунды и опять же потому, что "кипящий слой" всё же не был сплошным, то и весь этот подземный город тоже был заполнен водой очень быстро. Только в нескольких бункерах не было воды, но помощь туда пришла слишком поздно. Интересно, это какая же сволочь предложила людям спуститься в свою собственную братскую могилу? Когда тела погибших, а они почти не были обезображены следами разложения, стали выносить на поверхность, было опознано большое число политиков. Наверное это им поверили люди в последний раз.

Всё это я воспринял как самое страшное горе в своей жизни. Наверное потому, что давно уже проникся словами Льва Толстого, сказавшего когда-то: — "Гораздо легче любить всё Человечество, чем своего соседа по комнате". Теперь я больше всего любил не всё Человечество, а тех людей, которые находились рядом со мной, а потому и боль моя от этой утраты была очень острой. Не скрою, я зарыдал, когда спустился в это проклятое место и вошел в огромный подземный город-убежище, построенный на случай атомной войны, но отнюдь не такого чудовищного наводнения. Чёрт, даже не знаю, что я сделал бы с тем человеком, который заманил всех этих людей в столь страшную ловушку. Узнав о том, что некоторые бункеры не были затоплены, я приказал следователям осмотреть каждый клочок бумаги в них, в поисках упоминания о том, какая же это тварь привела людей в это место. Мы, "Ночной дозор", последний спецназ Человечества, и я не пожалею ни сил, ни своей жизни, чтобы добраться до этого негодяя, если сам он вместо того, чтобы погибнуть в подземном убежище под Раменками, улетел в Гималаи или на Тибет. Судя по тому, что убежище было переполнено, но никто из тех москвичей, кто пережил катастрофу вместе со мной, не слышал ни единого слова о том, что в нём можно спастись, так оно и было.

Похороны погибших начались уже через два дня после обнаружения этой страшной находки, первого сентября, и их хоронила чуть ли не вся Москва. Сразу за МКАДом, как только Ленинский проспект пересекает кольцевую дорогу, перед посёлком Румянцево, я приказал заложить мемориальное кладбище, чтобы похоронить на нём всех убитых людей. О том, что их именно жестоко и подло убили, мы узнали на второй день, как и узнали имена убийц и главным из них был улетевший в Непал мэр Москвы, а также ещё несколько приближенных к нему деятелей культуры. Имена всех вербовщиков были начертаны на стене людьми после того, как они поняли, что произошло с ними и какая страшная участь их всех теперь ждёт. Да, я терпеть не мог многих из тех артистов, которые погибли под Раменками, но все они были людьми большого, зачастую огромного таланта и этого у них никто не мог отнять. Зато их сумели ловко обобрать под видом гарантированного спасения несколько десятков негодяев. Ну, что же, теперь у новой России имелись враги под своими номерами начиная с первого и заканчивая сорок седьмым и я поклялся людям, что их смерть будет не менее ужасной, а потому немедленно приказал один из бункеров оставить в том виде, в котором на стене им всем был вынесен смертный приговор. Когда я лично втолкну в него последнего из этих негодяев и наглухо заварю за ним люк, в моей душе ничто не дрогнет.