Хроники объявленного Апокалипсиса - Александр Абердин

Туда они летели не пустыми, а с грузом гуманитарной помощи. Назад возвращались с детьми и женщинами. Это длилось почти две недели, но президент и канцлер прилетели в Москву только позавчера, окончательно убедившись в том, что русские люди не бросили их в беде. Да, где-где, а вот в Западной Европе волна свирепствовала даже похуже, чем танковые колонны Гудериана, но и там люди смогли выжить, построив убежища не только для себя, но и для того, чтобы сохранить самые главные реликвии Западной цивилизации. Мне очень понравилось, как сказал обо всём, что сейчас происходило и о своём прилёте в Россию президент Франции, который не требовал никаких привилегий:

— Франция теперь там, где находятся французы.

Отдав ему в ответ на это честь, я приободрил его:

— Господин президент, во Франции устояли ваши самые главные соборы, символы государства, — Собор Парижской Богоматери, Руанский, Страсбургский и многие другие, французы выжили не смотря ни на что, а раз так, то возродится и Франция, но она к тому времени будет не отдельным государством, а одним из регионов нашей единой, планетарной цивилизации.

Глава 9

Страшная находка под землёй

Близился к концу август, уже не за горами была осень, а мне так и не удалось разыскать Валю. Это лишь говорило о том, что она не отцепила парус и волна унесла её очень далеко от Москвы. Правда, если пораскинуть мозгами, то она ни в коем случае не должна была этого делать. Именно парус был её единственной надеждой. Пока я отсутствовал, Максимыч вместе с несколькими учёными самым основательным образом расспросили Алёнку о том, какую кабинку для себя приделала к подводному кораблику её мама, как та выглядела и что она взяла с собой в пилотскую кабину. Хотя моей приёмной дочурке не исполнилось ещё и семи лет, девочка она была очень смышлёная, уже умела читать и писать, не говоря о том, что вся пошла в маму, инженера-автомобилестроителя, и была юным Самоделкиным. Ну, а у Валюши в Невеле имелся свой собственный автосервис, один из лучших в городе. Мои друзья самым тщательным образом изучили её спасательный батискаф, который Скиба приказал отбуксировать к нашему дому и запретил даже пальцем к нему прикасаться, а не то что разбирать его. Он так и сказал: — "Как только твоя мама найдётся, Алёнушка, я полечу на вертолёте туда, где приземлилась её кабинка, привезу её в Москву и поставлю, как памятник, на том месте, где ты приземлилась, ваш подводный кораблик, чтобы все знали, какая умница твоя мама."

Собрав всю информацию, Максимыч со своими ребятами всё посчитал, смоделировал ситуацию на компьютере и сказал сначала Алёнке, а потом уже мне, что скорее всего наша мама доплыла на волне аж до Урала, так как единственным шансом спастись, для неё было только одно — ни в коем случае не отстреливать парус. Только он при той конструкции спасательной капсулы, которую она избрала, мог держать её на гребне гигантской волны. Опустись она вниз и толща воды моментально раздавила бы её капсулу. Ну, как раз в том, что Валюша об этом догадается и сама, я нисколько не сомневался, как и не сомневался в том, что она знала уже о том, что её дочь спасена и находится в Москве, причём не у кого-то, а у того парня, который в неё влюбился с первого взгляда и даже признался ей в этом. Когда мы открыли люк и я достал из гондолы Алёнку, мне некогда было рассматривать её спасательное средство. После этого Скиба первым забрался в неё, чтобы достать вещи девочки, но и он не заметил, что в гондоле находится мощная радиостанция, которая работает сразу в четырёх диапазонах, а на поплавке установлены четыре антенны. Зато он приказал немедленно отбуксировать батискаф к нашему дому и потом один из моих бойцов руководил её разгрузкой. В общем Валюша могла услышать рассказ Петрухи Нестерова о том, какое чудо сотворил Господь Бог, принеся командиру "Ночного дозора" дочь его возлюбленной.

По всей видимости Валюшу занесло волной в такую глушь, откуда просто так не выберешься и к тому же она, по всей вероятности, осталась ещё и без бензина для мотоцикла. Сейчас её батискаф по-прежнему стоял неподалёку нашего дома, как памятник уму, мастерству, мужеству и воли к жизни простой русской женщины-матери. Ещё в прошлом году Валя, едва узнав о надвигающейся катастрофе, перебралась жить на хутор, расположенный в двадцати километрах от Невеля. Это был крепкий кирпичный дом, который она немедленно огородила высоким забором и когда уезжала рано утром в город на работу, то оставляла в нём Алёнку на весь день, но не одну, а вместе с Аргоном — пятилетней немецкой овчаркой из числа тех, которые будут пострашнее автомата "Калашникова". С ним она и села в свою пилотскую капсулу с моторчиком. Алёнка не смогла толком объяснить дядям, что же за моторчик установила на ней Валя, но работал этот двигатель на сжатом кислороде, которого она загрузила в капсулу целых четыре баллона. Максимыч пришел к выводу, что Валюша изготовила или приспособила небольшой, турбореактивный двигатель, который вместе с парусом, оснащённым дополнительными поплавками, наполненными бензином.

Самым тяжелым для Вали был заключительный этап путешествия на волне, когда та сделалась совсем невысокой, но всё ещё продолжала стремительно нестись вперёд. Ей нужно было отстрелить парус, чтобы волна не волокла капсулу по камням, отчего та могла разбиться. Не думаю, что Валюша этого не понимала, ведь одно дело, когда твоя капсула стоит на прочных стальных лыжах и совсем другое, испытывать стальной корпус на прочность. Думаю, что всё это она пережила и сейчас, стараясь избегать дорог, идёт к Москве. Да, ей приходится нелегко, но у неё имеется при себе оружие, два автомата "АКМ", четыре тысячи патронов, мотоцикл и верный пёс. Прощаясь с Валей, я предупредил её относительно двуногого зверья. Надеюсь, что она хорошо усвоил те несколько уроков, которые я ей преподал. В таком случае отправляться на её поиски просто бессмысленно, ведь у меня будет одна дорога, а у неё тысячи и поэтому нам с Алёнкой оставалось только ждать. Всё, что я мог сделать, это попросить своих разведчиков среди всего прочего ещё и высматривать ярко-желтый дорожный мотоцикл "Ямаха" и малиновый шлем-интеграл на мотоциклисте, который едет в сторону Москвы и везёт за спиной немецкую овчарку чёрно-подпалой масти. Не смотря ни на что я верил в то, что наша с Алёнкой Валюша жива, верил и надеялся, что скоро она до нас доберётся.

Как только я вернулся из Минска в Москву, то уже на следующий день после траурных мероприятий, устроенных в честь сороковин, состоялась моя встреча с российскими космонавтами и американскими астронавтами. Наши космонавты совершили мягкую посадку намного южнее Москвы, за Воронежем, а американцы на Новоминке в то время, когда я ещё даже не добрался до Минска. Они сняли российско-американский экипаж с орбитальной станции и благополучно приземлились. Никто из них не пострадал, самочувствие у всех было хорошее, но вот настроение просто ужасное. Правда, когда они увидели, как идут в Москве восстановительные работы, то хотя бы стали улыбаться. Их состояние мне было легко понять, ещё бы, ведь они, в отличие от нас, во всех деталях видели, как на нашу планету напал из космоса огромный монстр. Комета-то была не простой кометой, а самым настоящим гигантским космическим кораблём, построенным из чистейшего льда, внутри которого находились разумные существа, вот только этот разум был совершенно чуждым, а потому абсолютно безучастным к нашим страданиям.