Круговерть бытия - Alexandr Dornburg

Нас разделяло метра четыре, не больше. Люто! Хорошо хоть я еще не успел приступить к процессу! Коготок увяз, всей птичке пропасть, как у нас говорят.

Чуть фатально не вляпался! Еще секунду назад, я, буквально на автомате, собирался сделать еще пару шагов до кустов. Но что-то меня остановило. По коже словно стадо ледяных мурашек пробежало. Аж вся шерсть на загривке поднялась дыбом, как у бойцового пса. Повинуясь какому-то инстинкту, я напрягся и подобрался, что и спасло мне жизнь.

Беспощадный закон этого мира гласил: жизнь победителям и смерть побежденным. Чтобы чувствовать ловушки - нужно быть лисой. Но чтобы пугать волков - нужно быть львом.

Так что медлить не приходилось. К своему несчастью, башибузуки не могли рассмотреть, что у меня в кобурах находится два капсюльных пистолета, поэтому возиться и подкладывать свежего пороха на полку мне не нужно. Так я выиграл пару мгновений.

Как принято говорить, наша партия началась без раскачки. Без всяких "обнюхиваний задниц".

Когда молниеносно пистоли оказались у меня в руках и извергнули огонь в адрес нападавших, те дернулись, но просто не успели ничего сделать. Два выстрела едва не слились в один. Первая пуля попала в голову одного из атакующих, вошла ему прямо в глаз, в вот вторая немного смазала по цели.

Она пробила щеку башибузуку, выбила ему зубы, но не убила моего противника сразу. Впрочем, басурманин взвыл от боли, и опрокинулся спину. При моем калибре и с такого расстояния бедолаге всю нижнюю часть лица размочалило. Калибр же - мама не горюй! Явно предназначен отбиваться от Годзиллы!

Бросив разряженные пистоли на землю и размахивая шашкой, я как кошка прыгнул навстречу врагу.

Нацелив клинок точно в плечо третьего противника.

Этот башибузук встретил меня лицом к лицу, хотя он явно рассчитывал на помощь своих спутников. А тем сейчас было не до приятеля. Один труп, второй с развороченной щекой и ртом, полным крови, с большим трудом пытался встать. Все же я немного провозился с пистолетами, поэтому мой визави имел приличную фору и успел нанести свой удар первым. Убийца был быстр, силен и хитер.

Его клинок царапнул мне плечо, а потом он молниеносно отскочил в сторону. Опытный, зараза! Еще на пару сантиметров ближе, и ку-ку, поминай как звали.

Но свой шанс враг упустил и теперь мы сошлись лицом к лицу. Мой соперник оказался сильным, приземистым, с мощной грудью, широкими плечами и мускулистыми руками. Видимо из отуреченных этнических болгар, потому, что он, что есть силы вопил, выплевывая слова мне прямо в лицо:

— Правоверные убьют ваших детей и заберут женщин! А когда придут русские воины, они перережут их всех до одного! И не останется ни одного гяура!

Я почти не понимал его речи, пропуская ее мимо ушей, но, судя по интонации, чувствовал, что слова моего противника очень оскорбительны. Навалившись на врага всей своей массой, я, в свою очередь, закричал в ответ:

— Казаки вырежут всех грязных помаков! Шакалов и гиен!

Я замахнулся шашкой, в то время как мой враг замахнулся своей кривой саблей. Так как оба мы были хорошими фехтовальщиками и уверенно обращались каждый со своим оружием, первые удары не достигли цели. Тогда мы, прыгая, словно леопарды, стали наносить друг другу хлесткие удары, и, попади хоть один такой удар в цель, он, без сомнения, оказался бы смертельным.

Чего в эти мгновения я опасался, так это того, что моему сопернику придет помощь от его очухавшегося приятеля. Поэтому единственным выходом было как можно скорее закончить наш поединок.

В какой-то миг я опустил клинок, позволив вражеской сабле просвистеть буквально в миллиметре от моего плеча, а потом, резко метнувшись вперед, одним ловким ударом раскроил череп башибузука. Мертвый воин повалился на землю, заливая траву темной кровью.

После чего я легко справился с оставшимся подраненным мусульманином. Но это был всего лишь эпизод войны, никак не влиявший на судьбу соперничающих армий.

Везде дело было плохо. Турки имели большой перевес в воинских силах. Командующий Вингенштейн уже хотел снять осаду и отступить к Ени-Базару, но находящийся при армии император Николай I закапризничал и мы остались. Вопреки всему.

Царю очень нравилось думать, что по карте от Шумлы до столичного Адрианополя только чуть больше 240 верст ( 258 км). Формально всего пять конных переходов. Но ты попробуй, проломи эти переходы. Да переберись, словно птица небесная, через две последовательные горные цепи: Балканы и Родопи.

Нам просто не откуда было ждать хороших вещей. Все скелеты полезли из шкафов галопом. Под Шумлой дело шло к катастрофе. Осада Варны, по слабости сил у Меньшикова, не обещала успеха. К Констанце, по большому счету, мы еще даже не приступали.

А как я предполагал, турки предприняли попытку отрезать нас с севера, мощным фланговым ударом из Большой Валахии. Это было видно и малолетнему ребенку, но почему-то явилось большой неожиданностью для командующего Витгенштейна. Все было как в сказке, чем дальше - тем страшнее.

Генерал Гейсмар, небольшими силами в 6 тысяч человек, еле отбивал вторжение противника в северо-западную Малую Валахию. В Силистрию турки провели подкрепления и генерал Рот, этот педант и обскурантист, едва сам удерживал свои позиции у этого города. Генерал Корнилов, сей рыцарь снегов, удерживая западный фланг, отбивался от турок, что беспрерывно нападали на нас со стороны румынских Журжи и болгарского Ращука.

В западной Болгарии турки сформировали у Видина большую 25 тысячную резервную армию и готовились ввести ее в бой. Ибо война – единственно пристойное мужчине и мусульманскому рыцарю занятие, – неуклонно собирала под стягом правящего паши большинство гордых, во всем остальном люто независимых местных аристократов со своими дружинами.

Чувствовалось, что если не принять энергичные меры, то нас просто побьют. Перемелют в муку. Даже император Николай почувствовал это пятой точкой. Ибо ощутимо пригорало!

А как всем известно, что когда игра заканчивается, то и пешка, и король попадает в одну деревянную коробку. В такой нервной обстановке людям было не до пустяков…

Особую проблему составлял наш мобилизационный потенциал. В России - большинство населения превратили в рабов, так что оружие им давать в руки без многолетней муштры, превращающей солдат в механические автоматы, было нельзя. Иначе существовал огромный риск, что население повернет полученные штыки против царизма.

В Османской империи же большинство мусульман были лично свободными и охотно брали в руки оружие. В итоге, имея населения в 2,2 раза больше, чем в Османской империи, Россия смогла с большим трудом выставить армию