Вниз по темной реке - Одден Карен

Она очень рассчитывала, что я вытащу Ната из тюрьмы; пришлось объяснить, что мне это не по силам. Да, признавал я, вердикт кажется несправедливым, однако суд состоялся, приговор вынесен, и ничего тут поделать нельзя. Кроме того, процесс проходил в районе, где у меня не было ни малейшего влияния. Я утешал Элси, говорил, что всего несколько месяцев — и Ната выпустят, но юная мисс Дойл всегда отличалась обостренным чувством справедливости. Словом, она тогда была разгневана и разочарована до невозможности.

Скрипнула дверь, и в комнатку, на ходу вытирая руки, вошла ма.

— О, Микки! Ты вернулся!

Что она хочет сказать? Вернулся в Чепел? Или в комнатушку у черного хода?

Я быстро поцеловал ее в щеку.

— Как там Гарри? — озабоченно спросила ма.

— У него все великолепно. Он мне сразу рассказал, что любит латынь и мечтает стать доктором, так что я определил его к Джеймсу. Твой племянник торчит там круглыми сутками — заполняет карточки и учится на ходу.

Ма нахмурилась.

— Мы видимся, — поспешно добавил я. — Притирались поначалу тяжеловато, зато теперь отлично ладим. У парнишки доброе сердце. Он помогает мне с одним старым расследованием, пока я веду новое.

— Ах да, эти несчастные дамы в лодках, — вздохнула ма. — Видела твое имя в газетах.

— Помнишь, я говорил, что нами занимается наблюдательный комитет?

— Пытаются закрыть Скотланд-Ярд. Помню.

— Так вот, один из членов этого самого комитета вбил себе в голову, что в убийствах может быть замешан Нат Маклафлин. Не даёт покоя его давнишний приговор…

— Приговор — ложь от начала до конца! — с негодованием воскликнула ма.

Я перевернул еще одну бочку и пригласил ее присесть.

— Элси рассказывала мне кое-что о Джемме: оказывается, ее видели в городе во время предполагаемого заточения. О чем я пока еще не знаю?

Ма уселась, неодобрительно поджав губы, и на ее щеках появились ямочки.

— Через пару недель после суда стало очевидно, что Джемма в положении. Настаивала, что ребенок— от Ната. Да только каждая женщина знает, что раньше чем через месяц животик не появится. Прошло еще две недели, Джемма сбежала, а ее сестра призналась, что нашла у девчонки в комоде веревку с пятнами крови. Судя по всему, раны она нанесла сама себе.

— И куда она потом делась? — выдохнул я.

— Да кто ее знает… Дело-то свое она сделать успела. За неделю до суда Кэти Дьюи заявила Нату, что уже не знает, чему верить, и бросила мальчишку. По-моему, Ната убил не столько приговор, сколько разрыв с Кэти. Бедный парень…

— Он ведь так и не признал себя виновным?

— Я знала Джоан и ее мальчика много лет, — сказала ма, покачав головой. — Говорю тебе, Микки, он не похищал Джемму.

— Не спорю, ма. И все же мне нужно поговорить с Натом. — Почувствовав, что она готовится возразить, я наклонился ближе. — Вместо меня к нему ведь может прийти кто-то другой. Я хотя бы понимаю, что его вина крайне сомнительна.

— Ну да. — Она задумалась. — Подожди здесь.

Вернулась ма только через двадцать минут.

— Попробуй зайти в «Золотой рог». Помнишь, где это?

— Разумеется.

Ма бросила на меня печальный взгляд.

— Боюсь, ты найдешь его не в лучшем виде. Только не думай, что он и в самом деле такой, каким кажется. Нат всегда знал меру, а сейчас набирается чуть не каждый день — так Джоан говорит. Ему плохо, Микки. На его месте вполне мог быть ты…

— Если бы ты не учила меня уму-разуму, — закончил за нее я.

Ма похлопала меня по щеке — надо сказать, нежнее, чем это сделала Элси.

— Береги себя, Микки. Себя и Гарри.

Я быстро, но с чувством ее обнял и отправился в «Золотой рог».

Прошло больше десяти лет с тех пор, как мы, ребята из порта, забегали в этот паб, и все здесь осталось практически по-прежнему. Краска на вывеске облупилась, виднелись лишь контуры вырезанных в дереве букв и очертания рога. Еще поменялась дверь — видимо, старая прогнила. Перешагнув порог, я втянул в ноздри знакомый с юности густой запах хмеля и пропитанных ароматами реки половиц. На какой-то миг мне словно вновь стало семнадцать, когда я вваливался сюда разболтанной походкой, бренча парой шиллингов в кармане, а за мной шел Пэт Дойл.

Время было еще раннее: в такой час здесь не пели, не играли в карты и не дрались. Все это начнется позже. В зале сидело человек десять посетителей, в основном поодиночке. Каждый, склонившись над кружкой, был занят своими думами, и на меня почти никто не посмотрел.

Я подошел прямиком к пышногрудой барменше, спросил насчет Ната, и она указала на один из столиков пальцем, напоминающим розовую сосиску, перетянутую серебряным кольцом.

Обернувшись, я наткнулся на изучающий взгляд Ната и приблизился к его столу. Парню было лет двадцать с хвостиком. Крепкий, как и все ребята, подрабатывающие на верфи. На вид симпатичный, плечистый, с копной взъерошенных рыжих волос и угрюмой усмешкой.

Присев напротив, я спросил:

— Нат? Я — Микки Корраван.

— Полицейский? — мрачно глянул на меня парень.

Увидев мой кивок, он тут же на всякий случай пробормотал:

— Я ничего такого не делал.

— Просто хочу задать тебе пару вопросов.

— Можно подумать, вы мне поверите, — хмыкнул он.

— Послушай, — наклонился я к нему, — я здесь вырос и прекрасно знаю, что к чему.

— Похоже, вам удалось выбиться в люди, — заметил Нат, оценив мое пальто.

— Ты ведь знаешь ма Дойл?

Нат слегка оживился, и насмешку сменил осторожный интерес.

— Ма Дойл подобрала меня после того, как пропала моя мать, — продолжил я. — Она уверена, что ты не трогал ту девчонку.

Из Ната словно выпустили воздух, и он обмяк, уставившись в кружку.

— Нет, не трогал.

— Я доверяю мнению ма.

Нат метнул на меня взгляд, и я заговорил тише:

— Но расспросить тебя обязан. Ты слышал что-нибудь об убийствах на реке?

— Слышал. — Нат изменился в лице, и в его глазах поочередно мелькнули ужас, затравленность и, наконец, уныние. — Вы считаете, что это сделал я… — тускло пробормотал он. — Из-за того случая…

— Где ты был в пятницу во второй половине дня?

— Здесь, — помявшись, ответил Нат.

Я встал и снова подошел к барменше.

— В пятницу Нат был в «Золотом роге»?

— А как же, — буркнула женщина, не переставая протирать бокал. — Сидит у нас чуть не каждый вечер, хлещет пиво до тех пор, пока до краев не нальется.

— Когда он появился в пабе?

Барменша, задумавшись, скривила губы.

— Притащился в час дня, сразу после того, как я заступила на смену. Ушел после полуночи.

— Точно?

Женщина перевела взгляд на Маклафлина, и, к моему удивлению, ее суровое лицо смягчилось.

— Несчастный дурачок… Нечестно та девчонка с ним поступила. — Она вновь глянула на меня. — Не знаю, кто в тот день орудовал на Темзе, только это был не Нат. Он так набрался, что на ногах стоять не мог.

— Точно это была пятница? Вы не путаете?

— Ну да, как раз последний день моей смены. — Барменша обернулась к мужчине с отвисшими, словно у моржа, брылями. Тот сидел на одном из табуретов у стойки, делая вид, что не прислушивается к разговору. — Дик, ты ведь был у нас в пятницу. Видел Ната?

— Ну да. Я как раз около трех решил перекинуться в картишки. Нат сидел вон за тем столиком. — Морж ткнул пальцем в угол, где задумался над своей кружкой Маклафлин. — Он там всегда сидит.

Так… Значит, алиби Ната подтверждают два человека.

— Как вас зовут?

Если барменша замнется, — не факт, что ей можно верить. Однако женщина ответила без колебаний:

— Марджери Флексвелл. А это — Дик Коннелли, — мотнула она головой в сторону моржа.

— Спасибо. — Я положил на стойку несколько монет. — Налейте Дику пинту за мой счет.

Морж благодарно кивнул, и монеты скрылись под пухлой дланью барменши. Вернувшись к столику Ната, я занес имена в записную книжку.

— К тебе никаких вопросов не будет. Обещаю, — сказал я, подняв глаза на Маклафлина.