Гнев Империи III - Антон Романович Агафонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут уже я не выдержал и, передвинув стул, присел напротив. Да и выпить бы не помешало, в конце концов не каждый день древнее Стремление говорит, что собирается умереть, но сдержался. Не думаю, что могу себе сейчас позволить такое. Мы ещё не закончили наш разговор, и ситуация очень быстро может измениться на крайне скверную для меня. К примеру, он может решить, что лучше обезопасить свою страну от меня и прибить Стремление Гнева напоследок, предварительно воспользовавшись возможностью выговориться.
— И много тебе осталось? Если конкретно.
— Не знаю. Сейчас мы с Лизаветой связаны. Сила постепенно переходит от меня к ней. И думаю, когда не останется ни капли, я умру.
— А она не станет аватаром?
— Нет. Это вносит определенные ограничения в контроле над управляющим элементом. Она не сможет в полной мере его использовать, но даже так этого хватит, чтобы…
Хладнокровие замолчал, вновь погрузившись в размышления, так и не закончив фразу.
— Чтобы что?
— Ничего. Тебя это не касается.
— Как скажешь, — не стал лезть я.
Интересно, а Лизавета сама в курсе, какую участь отец для неё подготовил? Судя по тому, как упорно она пыталась обрести “самостоятельность”, не становиться женой Беспалова и всё в таком духе, вряд ли. Но теперь становится понятно, почему Император так легко согласился на расторжение помолвки.
— У меня другой вопрос. Что ты собираешься делать со мной?
— А вот это очень хороший вопрос, Дмитрий. Твое существование создает определенные сложности, но я пока ещё не решил, стоит ли оборвать его.
Последние слова он говорил с некоторым пренебрежением, и как по мне, довольно зря. Может мне его и не убить, но я далеко не слабак, особенно теперь.
— Для начала скажи мне, какова суть твоего контракта?
— Вернуть честь своему роду, — не стал скрывать я, ведь по идее он может одним росчерком пера мог выполнить его. Дать Дмитрию Старцеву титул князя или даже великого князя, и одновременно с этим обвинить Павла Беспалова в государственной измене, но… что-то мне подсказывало, что всё будет не так просто.
— Это будет сложно, — задумчиво произнес Император. — Учитывая насколько сильно был обесчещен род Старцевых.
— А по мне всё просто. Всё в руках Императора, да будет править он вечно, — последние слова я сказал с нескрываемым сарказмом.
— И зачем мне тебе помогать, Гнев?
— Затем, что я тоже могу быть полезен. Как я понимаю, война с Османской империей всё ближе. Хагга пробуют твою магическую защиту на прочность. Так как насчет того, чтобы воспользоваться моей помощью? Думаю, вместе мы…
— Нет, — сухо, почти равнодушно произнес Император. Впрочем, эмоции из Хладнокровия вообще сложно вытянуть.
— Почему? Ты сам говорил, что хочешь защитить свою страну, и даже если тебя не станет, останусь я.
— Потому, что это МОЯ страна. МОИ люди. Не твои, ГНЕВ, а МОИ. Каждый из них принадлежит мне, телом и душой, — он говорил медленно, но с каждым его словом комната наполнялась холодом.
Несколько секунд он удерживал поистине колоссальную мощь, я буквально чувствовал её и невольно пятился назад, чувствуя давление. Но в конце концов он действительно не попытался меня убить, а просто отпустил эту мощь.
Я сразу вздохнул с некоторым облегчением.
Хладнокровие — настоящий монстр, намного более сильный, чем аватар Хагготта, и мне, чтобы дорасти до его уровня, потребуется очень и очень много времени. Возможно не одна человеческая жизнь и целая куча последователей.
— Я не буду тебя убивать, ГНЕВ, хоть и считаю это самым простым и правильным решением. Но и помогать с твоим контрактом не стану. После нас, Императоров, в этом мире появлялись и другие Стремления вроде тебя. Но все они гибли, не прожив и пары лет. Кто-то был слишком самонадеян, кто-то обладал слишком слабым сосудом. Сколько тебе, Гнев? Не сосуду, а твоей личности.
— Почти полгода, — после короткой паузы ответил я. — Я появился в ночь, когда ты обрек род Старцевых на смерть. Очищение, не забыл?
— Да, прискорбная традиция. Но, к сожалению, необходимая, — и внезапно он усмехнулся, и от этой усмешки мне стало немного не по себе. Когда сущности вроде него усмехаются, это не сулит ничего хорошего. — Докажи, что ты достоин моего внимания.
— Не понимаю…
— Сейчас конец августа, у тебя есть ещё полгода на то, чтобы продемонстрировать свою полезность Империи. В день весеннего равноденствия я вновь проведу церемонию очищения, но в этот раз там будет лишь одна карточка, с твоим именем. И я сам приду по твою душу.
— А разве спасение твоей дочери не доказательство моей пользы?
— А разве уничтожение одного из моих узлов силы не попытка ослабить меня? А разве тот человек, искаженный твоей бурей, не доказательство вреда?
— С колонной да, проблема вышла. Но это случайность, я просто спасал друга от верной смерти. А что насчет того, что было сегодня? Я не имею к этому никакого отношения. Спроси у Рубцова и Мальцевых относительно их исследований.
— Спрошу, — сухо кивнул Император. — Спасение моей дочери дало тебе этот год, дало возможность поговорить со мной прямо сейчас, а не превратиться в ледяную статую.
— И что мне сделать, чтобы доказать свою полезность? — прямо спросил я.
— Ты ждешь от меня ответов? — Хладнокровие изобразил удивление, но в своем обычном равнодушно-холодном стиле. — Я не собираюсь облегчать тебе работу, Гнев. В конце марта я посмотрю на всё, чего ты добился, и решу, что целесообразнее, избавиться от тебя или сохранить жизнь.
***
Разговор с Хладнокровием оставил после себя крайне хреновый осадок, вызывающий у меня чувство раздражения. Но с другой стороны, всё и впрямь могло обернуться гораздо хуже. Стремления не слишком любят друг друга, и все же… Я-то надеялся, что разрешу некоторые свои проблемы и возможно смогу-таки закрыть контракт, а вместо этого получил ультиматум.
“Докажи, что ты полезен”. Ну и как, нахрен, это понимать?! Как я должен доказать свою полезность? Расфигачить армию османов? Или хватит просто вести себя тихо, не создавая Хладнокровию проблем
