Гнев Империи III - Антон Романович Агафонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет. Появись ты в моих владениях пару столетий назад, я бы убил тебя не мешкая, ведь ты угроза моему правлению, как и остальные.
— Ты говоришь о других Императорах? Они, как я понимаю, тоже Стремления?
— А ты не знал?
— У меня были подозрения, — не стал скрывать я. — Особенно после того, как коснулся колонны. Извини за неё, кстати. Я не специально, но я не мог позволить тому ледяному демону убить моего друга. Сам понимаешь, в отличие от тебя я в этом мире недавно. Так что же изменилось сейчас? Почему теперь ты не собираешься меня убивать?
— Потому что мне осталось не долго, — ответил Хладнокровие и пригубил бокал с напитком.
Я мгновение удивленно смотрел на него, но едва ли он шутил.
Забавно, но несмотря на то, что он мой антипод, я не испытывал к нему негативных эмоций, как к примеру некоторым другим Стремлениям. Мы полностью противоположны. Я воплощение чистой и бурной эмоции, а он проявление подавления подобных эмоций. Чудо, что Стремление вроде него вообще существует, и уж тем более сейчас обладает такой силой.
— Это тело… — он поднял к свету правую руку, которая казалась какой-то чересчур старой, больше похожей на руку глубокого старика, но сосуду Хладнокровия было чуть больше сорока лет. — Имеет свой предел. Предел силы, которую способно выдержать. Но ты и сам это понимаешь. Чтобы снизить нагрузку, я распределяю её между своими подданными.
— Используя колонны, — кивнул я. — Я это уже понял. Поэтому они, умирая, превращаются в ледышки, а тильгриммы это что-то вроде псевдоаватаров. Эдакие фамильяры, несущие частичку силы Стремлений. Я прав?
— В какой-то мере.Тильгриммы — это одновременно и связующий элемент, соединяющий меня и Детей Хлада, регулятор, что позволяет в любой момент зачерпнуть силы. И у всего этого есть контролирующий элемент. Его сделал Познание ещё на заре нашего правления.
— Под “нашим” ты подразумеваешь…
— Других Стремлений, — подтвердил Император. — Мы пришли сюда тысячу лет назад по зову Познания. Он каким-то способом обрел для себя аватар и решил выяснить, сработает ли это с другими. И да, это сработало, но он не учел, что не все Стремления способны уживаться друг с другом. Как же давно это было… Много десятков жизней назад…
На миг мужчина словно погрузился в раздумья, и я крайне деликатно, насколько позволял мой хамский нрав, откашлялся, привлекая к себе внимание. Он моргнул и повернулся ко мне.
— Ты говоришь, что умираешь? — вспомнил я, а то наш разговор ушел куда-то не туда. У меня была тысяча вопросов, но эти слова нужно было прояснить.
— Да, — не стал скрывать он. — Не впервые, но в этот раз я закончу свое существование. Прежде я перерождался в своем старшем сыне, это была особая форма контракта, позволяющая моему прежнему сознанию наложиться на новое.
Я попытался это вообразить, но не смог. Одно дело, когда божественная суть ложится на чужую личность, сливаясь с ней. Но неоднократное накладывание? Так и с ума сойти недолго…
— Значит, Лев должен был стать тобой. Вернее ты им… — я на миг замолчал, осмысливая это. — Ты НАСТОЛЬКО хотел жить?! Ты убивал собственных детей, чтобы продолжить существование?!
Это задело даже меня.
— Они не мертвы. Они продолжали жить как часть меня, пусть и не в той форме, как прежде. Тем более для каждого из них было честью переродиться как Император.
— Да брось. Мы оба знаем, что перенос — это грубая штука. От прежней личности остаются лишь обрывки. Они мертвы, и это ты их убил.
— Да, может быть, — с легкой неохотой признал Хладнокровие, а затем внезапно печально усмехнулся. — В прошлом ты говорил то же самое.
И он замолчал, пригубив напиток из бокала. Мне даже на миг показалось, что он вообще напрочь забыл о моем существовании.
Он действительно вел себя очень странно, словно терял связь с миром, и его то и дело вырывает из реальности.
— Почему в этот раз ты умираешь окончательно?
— Из-за Лизаветы. В тот день, когда Алексей Старцев предал меня, она чуть не погибла.
— Алексей Старцев не предавал тебя! Это…
— Позволь мне закончить, — мягко остановил он меня. Я замолчал, скрестив руки на груди, дожидаясь, когда он продолжит. — В тот день Лиза чуть не погибла. Вернее, погибла. Её сердце остановилось, а душа вот-вот должна была покинуть тело. Её ждала не Вечность, а чрево Хагготта. Его воины метят души своих жертв и поглощают их, насыщая эту тварь. И в тот день, держа тело дочери на руках, я понял, что не могу этого допустить. И единственный способ, который бы сработал, это связывание души с чем-то достаточно сильным. Этой “вещью” стал контрольный элемент.
— Стой…Минуту… Ты передал подобную штуку своей дочери?!
— Да, — немного безразлично ответил Хладнокровие, словно говорил о какой-то мелочи. — И больше я не смогу перерождаться.
Я глядел на Императора, уставшего и казалось потерянного, погруженного в собственные мысли, и теперь понимал значение видения Хильды. Она говорила, что видит Ледяную Пустошь глядя на принцессу и Императора. Всё из-за этого контролирующего элемента. Он создал сложную магическую конструкцию, что подпитывала его, и теперь вся эта сила принадлежит Лизе.
Также становилось понятно, что за странное видение она видела относительно Фёдора. Он не станет наследником престола, а даже если и станет, то будет лишь жалкой пародией на своего отца.
Скверная ситуация…
Тут и до кризиса власти недалеко. Но озвучивать это я не стал, скорее всего Хладнокровие и сам это понимает.
— Не смогу. Да и не хочу… — протянул он. — Видят Вечность и Пустота, я устал. Ты даже представить не можешь, насколько.
— Так давно бы всё бросил, состарился и умер, — пожал я плечами. — Это не так уж и сложно.
— У меня есть обязательства. Перед этим миром, перед людьми этой страны. Считай это моим контрактом, который я обязался выполнить.
— И тем не менее ты предпочел дочь этим людям.
— Предпочел, — кивнул он. — И это
