Король-Провидец - Кристофер Банч

Горсточка всадников Мемлинка попыталась прорваться на помощь к своему вожаку, но мои лучники сразили их стрелами. Перед колонной валялось несколько трупов людей и лошадей, а остальные бандиты удирали, рассыпавшись широким полукругом.

Я помахал Тенедосу, подавая ему знак, что можно возобновить движение, а затем вернул Жакобу в ее повозку. Она только-только начала приходить в себя. Из носа у нее текла кровь, платье перепачкалось при падении, и я подозревал, что завтра под глазом у нее будет солидный синяк. Она пыталась найти силы, чтобы выразить свою благодарность в словах, но дар речи еще не вернулся к ней. Я прикоснулся к своему шлему и поскакал в начало каравана.

Проезжая мимо Второй колонны, я услышал тихий свист — шутливый сигнал, выказывающий преувеличенное благоговение перед актом выдающейся доблести. Я с трудом подавил желание улыбнуться и сделал серьезное лицо, но про себя решил, что на следующий день уланы из Второй колонны будут зачислены в списки для несения самых тяжелых нарядов.

Я остановил Лукана рядом с Тенедосом.

— Интересно, — без обиняков начал он, — это с самого начала входило в планы Мемлинка, или он просто импровизировал?

— Скорее всего, последнее, сэр. Похоже, он нуждался в таком представлении перед своими бандитами — иначе они бы решили, что он недостоин быть их вожаком.

— Кстати, о позерстве, — задумчиво продолжал Тенедос. — Легат Дамастес а'Симабу, что вам говорили в лицее о солдате, который покидает место в строю ради благородного, но совершенно бессмысленного поступка?

— Обычно, сэр, такого солдата хвалят перед строем, а затем отводят за казармы, где один из самых здоровых уоррентов дает ему взбучку и приказывает, чтобы этого больше не повторялось, — ответил я, понимая, что вел себя как последний дурак, но ничуть не сожалея о случившемся.

— В таком случае, прими мои поздравления. Когда мы вернемся в Юрей, мне придется на пару часов позаимствовать эскадронного проводника Биканера. До тех пор, однако, окажи мне услугу и воздержись от отчаянных выходок, за которые ты можешь поплатиться головой. Я в самом деле не хочу командовать кавалерийским эскадроном, в придачу к остальным моим обязанностям.

— Да, сэр. И если уж зашла речь об ответственности, сэр, могу ли я заметить, что меня поразили некоторые выражения, которыми иногда пользуются профессиональные дипломаты?

— Та-та-та, мой дорогой легат, — насмешливо-покровительственным тоном отозвался Тенедос. — Подумай вот о чем. Наш противник разбит, не так ли? Его войско в беспорядке отступило, верно? Путь впереди свободен, и мы потратили совсем немного времени на дискуссию, правильно? Возможно, — добавил он обманчиво-печальным тоном, — возможно, мне следовало бы применить такую же тактику с нашим добрым ахимом Ферганой.

Я засмеялся от души — в первый раз за очень долгое время.

На следующий день налетчики вернулись — а может быть, это был другой отряд бандитов. Они лежали в засаде на противоположном берегу реки, пока не прошла кавалерия. Затем около тридцати лучников выпрямились в полный рост и принялись осыпать стрелами первые два взвода пехотинцев. Те немедленно их атаковали: лучший способ выйти живым из засады — это напасть на врага с неожиданной стороны. Лучники повернулись и побежали через мелководье, не приняв боя.

С другой стороны дороги из укрытий выскочили еще горцы и с воинственными воплями побежали к повозкам. Они прорвали тонкую цепь охраны, в считанные секунды похватали из повозок то, что им подвернулось под руку, и исчезли. Одновременно третья группа хиллменов ударила по скоплению штатских. Они похитили десять нумантийцев: пятерых женщин, включая двух шлюх из обоза КЛП, десятилетнюю девочку, младенца и троих мужчин.

Потом не осталось ничего, кроме завывания ветра в утесах, криков раненых и умирающих. Семь солдат — шестеро пехотинцев и один из моих хиллменов — погибли в этой стычке. Еще шестеро получили ранения.

Мы перестроились и двинулись дальше.

Через час мы услышали душераздирающие крики, доносившиеся из-за скал, виднеющихся впереди нас. Хиллмены приступили к своим обычным развлечениям.

За следующим поворотом дороги мы обнаружили тело младенца. Ему размозжили голову о придорожный валун и оставили крошечный труп на видном месте.

Мы шли вперед, и мало-помалу крики затихли в отдалении.

Через час мы приблизились к деревне, где на пути в Сайану мальчишка пытался убить меня стрелой, выпущенной из дедовского лука. Теперь здесь было совершенно пусто. Заметно похолодало, и Тенедос предложил обыскать хижины на предмет одеял или других теплых вещей, которые мы могли бы позаимствовать.

Я остановил караван на дороге и послал на это задание нескольких уланов. Первые две хижины оказались пустыми, выметенными подчистую. Сержант, возглавлявший поисковый отряд, распахнул дверь третьей хижины. Тренькнула тетива самострела, и он отшатнулся с потрясенным видом, схватившись за маленькую стрелку, пригодную разве что для стрельбы по воробьям, торчавшую у него из груди.

Кавалерист выругался, выдернул стрелку и отшвырнул ее, сказав, что это пустяки. Он двинулся было к следующей хижине, но в эту секунду закричал от боли, хватаясь за крошечную кровоточившую ранку. Он упал на колени, затем на спину, и забился в судорогах, прокусив себе язык. Он умер прежде, чем остальные успели добежать до него.

Крошечная ранка, оставленная отравленной стрелой, уже распространяла запах разложения.

Мы обнаружили лишь несколько вещей, которые можно было забрать. Перед тем как двинуться дальше, мы подожгли деревню, превратив ее в пылающий костер. Я вспомнил о том, как подарил жизнь мальчишке, и поморщился. Теперь я знал, как ведется война на этой земле. Противник мог не рассчитывать на милосердие. Скоро хиллмены поймут, что нумантийцы умеют сражаться так же беспощадно, как и любой другой народ.

Мы предали огню следующие две деревни, предварительно переночевав во второй.

Вечером шестого дня мы достигли переправы, где я впервые встретился с Тенедосом. Едва мы успели встать лагерем, когда разразилась давно ожидаемая буря, снежные заряды помчались по ущелью, и ничего не стало видно.

Тенедос предупредил нас о необходимости удвоить бдительность. Он ощущал колдовство, накапливавшееся вокруг нас. Однако я не нуждался в предупреждениях. Это была идеальная погода для хиллменов, и поэтому я объявил постоянную боевую готовность и удвоил сторожевые посты.

Капитан Меллет устроил рядом с повозками походную кухню и натянул над очагами холщовые тенты. Когда я убедился, что накормлены все, кроме часовых, мы с Тенедосом отправились ужинать. Горстка риса с кусочками мяса и чай из трав — вот и все, что составляло нашу трапезу, но благодаря богине Шахрийе и ее дару огня, еда была горячей.