Охотник за смертью. Честь - Саймон Грин

Он был не слишком большим и состоял всего из нескольких необжитых планет, слишком незначительных, чтобы их упоминать, примерно стольких же угасающих солнц и бездны свободного пространства. Холодного, пустого и безмолвного пространства. Прорезая пустоту космической мглы, Дэниэл ощущал себя жутко одиноким, потому что все, что связывало его с жизнью, осталось далеко позади. Это было новое, неведомое чувство, так как прежде ему никогда не выпадала участь ощутить настоящее одиночество. Насколько он помнил, рядом с ним всегда была Стефания, которая заботилась о нем с материнской преданностью. Кроме того, его неустанно опекал отец; дабы оградить сына от излишних неприятностей, он брал на себя наиболее важные дела. Если Стефании и Якоба не было рядом, в распоряжении Дэниэла всегда находились слуги. Они могли составить ему компанию, удовлетворить любой каприз и вовремя напомнить о том, что в ближайшее время ему предстоит сделать. Была у Дэниэла и жена. Но он женился по расчету, поэтому редко проводил время с женой, а когда она умерла, то почти не горевал.

Теперь же Дэниэл оказался совершенно один посреди космической пустоты. Один-одинешенек на борту бывшего грузового судна, где единственным собеседником был бортовой ИР по имени Моисей. ИР был запрограммирован для работы с декларацией судового груза и на всякий случай для общения с обслуживающим персоналом. Поскольку Дэниэл украл корабль у Церкви, то все доступные ИРу темы вертелись вокруг официальных церковных догм и не вызывали у Дэниэла ни малейшего интереса. Чтобы не умереть от безделья и скуки, большую часть времени Дэниэл бродил по кораблю, переговариваясь с собственным эхом, отражавшимся от стальных переборок. Бродил просто так, чтобы хоть чем-то себя занять.

Время от времени он возвращался в свою каюту. Там, забившись в угол и обхватив руками колени, долго раскачивался взад-вперед.

Этот корабль, который назывался «Слезы небес», Дэниэл украл на Техносе III. Для Клана Вольфов дела сложились далеко не лучшим образом. Их фамильную фабрику, производящую современные двигатели для космических кораблей, взорвали повстанцы. Не спасло положение даже то, что на ее защиту прислали небольшую церковную армию, которая в схватке потерпела жестокое поражение. Теперь, когда фабрики больше не существовало, Дэниэл вполне резонно решил, что на Техносе его ничто не держит, а следовательно, ничто не мешает ему отправиться на поиски отца.

В один прекрасный день, удостоверившись, что со Стефанией все в порядке, молодой человек незаметно улизнул от нее и направился прямиком в космопорт. Воспользовавшись царящим повсеместно беспорядком и хаосом, он без труда попал туда, где парковались церковные корабли. Почти наугад выбрал небольшое грузовое судно и, забравшись на борт, потребовал у команды передать ему управление. В конце концов он аристократ, а они – обыкновенный обслуживающий персонал. Когда ему предложили пройтись пешком, он был настолько возмущен, что в порыве праведного гнева пристрелил одного из членов команды. Скомпрометировав себя подобным образом, он решил, что ему не остается ничего, кроме как прикончить и оставшихся двоих. И, прежде чем те успели достать оружие, обезглавил их с помощью меча.

Выбросив мертвые тела за борт, Дэниэл закрыл все люки и, не удосужившись запросить разрешения на взлет, тронулся в путь. Работники космопорта даже не пытался его остановить – никому не было дела до какого-то террориста-одиночки. Лишив трех человек жизни, Дэниэл поначалу не испытывал ни малейших угрызений совести. Ему нужен был корабль, а они стояли у него на пути. Однако позже, коротая день за днем, а потом неделю за неделей в гордом одиночестве, он все больше ощущал рядом с собой присутствие мертвецов. Пятна крови, которые напоминали ему о совершенном преступлении, Дэниэл тщательно смыл, почему-то полагая, что таким образом можно в некоторой степени искупить наказание. Однако лица убитых не прекращали являться ему в снах. По ночам, когда он лежал в постели, ему слышался странный шум в коридоре. Он боялся выключать свет и запирал дверь на замок. Страх одолевал его днем и ночью, хотя между ними не было никакой разницы – в космосе всегда царит ночь.

Кроме всего прочего, Дэниэл мучился от безделья. Чтобы хоть чем-то занять пассажира, ИР иногда позволял ему выполнять некоторые простые операции по управлению кораблем. Никаких развлечений на борту не было, даже имеющиеся в наличии записи носили исключительно религиозный характер – и неудивительно, ведь корабль принадлежал Церкви. Большую часть времени Дэниэл проводил в спорах о всякой всячине с Моисеем. Однако ИР был запрограммирован на дружеское и непринужденное общение, поэтому очень расстраивался, когда у них появлялись разногласия. Дэниэл попросил Моисея отыскать в банках памяти все, что ему известно о Шабе, ИРах и Запретном Секторе. Узнать удалось не слишком много – большая часть информации была защищена кодами, и, даже несмотря на статус аристократа, преодолеть эту преграду Дэниэлу оказалось не по зубам.

Сидя в кресле на капитанском мостике, он пытался переварить то немногое, что сообщил ему о Шабе Моисей.

Хотя Дэниэлу лишь недавно исполнилось двадцать, вид у него был довольно внушительный. Внешне он очень походил на отца – та же громоздкая и неуклюжая фигура, то же хмурое, если не сказать сердитое, лицо. Дэниэл постоянно искал, чем заняться. И, чтобы окончательно не дать своим мышцам атрофироваться, время от времени поднимал воображаемые тяжести, так как на борту корабля не было тренажеров. Не сказать, что это занятие доставляло ему большое удовольствие, скорее совсем наоборот. Но Дэниэл понимал, что путь к Шабу и обратно, возможно, не обойдется без борьбы. В результате он приобрел самую лучшую в своей жизни физическую форму. Кроме того, занимаясь тем, к чему он питал откровенное отвращение, Дэниэл всегда, испытывал нечто вроде удовлетворения.

Прервать свое путешествие ему пришлось только раз. Это случилось, когда по Империи прокатилась волна Восстания. Хлынувший поток информации привел Дэниэла в откровенный шок. Он не мог поверить тому, что видел на голоэкране своими глазами. Его представление о Вселенной изменилось коренным образом, и он уже больше ничего не мог понять. Чтобы привести свои мысли и чувства в маломальский порядок, Дэниэл напомнил себе: Якоб знал, что делать. Якоб всегда знал, что делать. Для этого и существуют отцы. И хотя Дэниэлу сейчас очень недоставало общества Стефании, он был рад, что сестры рядом нет. То, что он задумал, – мужское дело. А ему очень нужно стать настоящим мужчиной, стать Вольфом, чтобы Якоб, будь он жив, мог им гордиться. Ему позарез нужно было услышать из уст отца, что он стал мужчиной. Только тогда он сможет уверовать в это сам.