Время истинной ночи - Селия Фридман

- Слушаюсь, Мать.

Он произнес это кротким тоном, но в груди у него бушевало пламя. "Святительница и священник, - думал он. - Какой вред могут они принести? Если, конечно, ты не страшишься сведений, которые они привезли. Сведений о странах, где власть основана на деяниях, а вовсе не на видениях. Неужели и впрямь все дело в этом? Ты ведь не их самих боишься, а того, что они смогут донести до нашего народа. Как уже сумели донести до меня".

- Как прикажете, - сказал он.

Потому что ничего другого сказать не мог и поступить по-другому тоже не мог. В настоящее время он обязан был выполнять ее волю. Даже не совсем понимая, чего она хочет. Даже будучи с нею не согласен.

В настоящее время.

Капитан "Золотой славы" вносил записи в судовой журнал, когда в рубку заглянул один из членов команды.

- Он прибыл.

Капитан закрыл журнал в кожаном переплете и запер его на замок.

- Тошида?

Вошедший кивнул.

Капитан со вздохом поднялся с места и принялся молиться так недавно обретенному Богу. Не то чтобы Он и впрямь собирался помочь ему; но, с другой стороны, разве не в этом самая суть религии? Выйдя из рубки, он не без удивления отметил, что наличие или отсутствие господнего заступничества его ничуть не волнует. Честно говоря, было в каком-то смысле даже приятно думать о том, что твоя судьба всецело - и постоянно в твоих собственных руках.

Тошида ждал у трапа, точь-в-точь как и предсказал Дэмьен. Гвардейцы или советники, которых он, по-видимому, привез с собой, оставались в шлюпке, и их не было отсюда ни видно, ни слышно. И это хорошо. Мужчина, которому нужно сохранить лицо на глазах у своих подчиненных, куда опаснее, чем он же, оставшийся в одиночестве.

Рошка удостоверился в том, что поблизости нет и никого из его собственных людей, и лишь затем поприветствовал лорда-регента:

- Ваше Превосходительство! Какая честь! Чем могу быть вам полезен?

- Я разыскиваю двоих людей. И предполагаю, что они могут оказаться на борту.

- Пассажиров? Или членов команды?

- Священника по имени Дэмьен Райс. И Святительницу, которая составляет ему компанию. Вы их видели?

"Вообще-то, - подумал Рошка, - порой хорошее заступничество не помешает. Не столкнуть колесо с места, так хотя бы смазать. А предоставленный самому себе человек прямехонько шагает навстречу собственной гибели".

- Нет, - ответил он в конце концов. Становясь лжецом и сообщником. И понимая, какими могут оказаться результаты. - Нет, я их не видел.

- Но вы послали за их вещами. Не так ли?

Капитан пожал плечами:

- Его преподобие попросил меня об этом. Сказав, что они, возможно, отправятся в путь. Я не стал вдаваться в детали.

- Так что вы их ожидаете.

Капитан вновь пожал плечами.

Он чувствовал, как гнев овладевает регентом, как ярость поднимается в его душе подобно зною на раскаленной солнцем мостовой.

- Да или нет, капитан Рошка?

- Лорд-регент! При всем моем почтении к вам, отец Райс и его друзья вольны прибывать на борт и убывать, когда и как им заблагорассудится. Не докладывая ни вам, ни мне, ни кому угодно другому. Разве это не так?

- Да или нет, капитан Рошка?

Они стояли друг напротив друга, выпятив грудь и пристально глядя в глаза один другому. Бывалый моряк и отчаянный забияка и драчун в портовых кабаках, Рошка умел укрощать противника одним взглядом, и сейчас это искусство пришлось ему как нельзя кстати.

- Извините, - сухо сказал он. - Ничем не могу вам помочь.

- Вы допускаете серьезную ошибку, - предостерег его регент.

- Может, и так. - Рошка переступил с ноги на ногу. - Но ведь имею на это полное право, не так ли?

- Я могу обыскать корабль, ясно? И тогда получу ответ на свой вопрос.

Рошка сплюнул на палубу - не потому, что во рту скопилась слюна, а потому что этот жест показался ему самым уместным.

- Ну что ж. Этим и займитесь, если вам угодно. Но прежде чем начнете, вручите мне, пожалуйста, копию ордера на обыск, - я ведь правильно называю этот документ, не так ли? - потому что теперь, получив визу на въезд, мы полностью подпадаем под юрисдикцию ваших законов, правда? Включая неприкосновенность частных владений. Так, по крайней мере, я это себе представляю. - Он сделал паузу. - И если я правильно вник в текст вашей Конституции, даже лорд-регент Пяти Городов не может поставить себя над законом. Ясно?

Глаза регента превратились в две щелочки, из которых хлестало пламя. Человек послабее отпрянул бы непременно, но Рошка даже не шелохнулся. Правда, мысленно молясь о том, чтобы Дэмьен не ошибся в своих догадках по поводу здешней Конституции. А если ошибся... что ж, тогда она все увязли в дерьме по самые уши. Начиная как раз с него, с капитана.

В конце концов регент рявкнул:

- Я еще вернусь!

И не дожидаясь ответа, перемахнул через борт и начал спускаться по трапу.

Рошка облегченно вздохнул, глядя сверху вниз на то, как Тошида садится в шлюпку. Не то чтобы на этом все закончилось, но по меньшей мере самое худшее осталось уже позади. Та роль, играть которую ему было страшнее всего.

Когда шлюпка оказалась на порядочном расстоянии от "Золотой славы", капитан решил поискать штурмана и первого боцмана - и тут же обнаружил, что они уже стоят рядом с ним.

Сперва он обратился к Тору:

- Команда на борту?

Боцман кивнул.

- Припасы?

- Имеются. На месяц как минимум, если без пассажиров. Но я проверю.

- Проверь. - Капитан повернулся к Расе. - Выяснила насчет территориальных вод?

- Мерсия претендует на десять миль. А дальше - свободное море.

- Тогда отойдем на одиннадцать миль от берега, причем как можно быстрее. Прежде чем он выпишет ордер и вернется с ним на борт. Поняла? Рася кивнула. - Ты ведь понимаешь, что тут происходит? - Она снова кивнула. - Что ж, хорошо. Мы поплывем так, как будто у нас на борту двое пассажиров, которых нужно доставить на юг, быстро и по возможности незаметно. Договорились? - Рася хмыкнула. - Вот и хорошо.

Первый боцман проворчал:

- Так я примусь за дело, сэр?

Капитан жестом отослал их обоих. Мысль о том, чтобы вновь выйти в море, радовала в какой-то мере всех троих; правда, капитан не возражал бы, если бы отплытие протекало в не столь прискорбных обстоятельствах.

Со вздохом он облокотился на поручни и посмотрел на берег.

- Ладно, Райс, - буркнул он себе под нос. - Так-то вот. Как раз то, чего ты и хотел. - И вновь глубоко вздохнул. - Надеюсь, ты хотя бы сам понимаешь, что за авантюру затеял.

Мелс Лестер не был особенно храбрым человеком. Если бы его попросили дать себе самооценку, он, должно быть, прибег бы к таким эпитетам, как "нервозный", "нерешительный" и даже "в глубине души боязливый". Но если друг обращается к тебе с просьбой, утверждая при этом, что речь идет о жизни или о смерти, и если собственная сестра грозит запереть личный бар и перебить до последней все бутылки, которые ты принесешь домой, попробуй только не выполнить просьбу друга, - что ж, тогда тебе не остается ничего иного. И ты делаешь то, что нужно, стараясь не задумываться о неизбежных последствиях.