Нон Лон Дон - Чайна Мьевиль

Было как-то жутко шагать по этим совершенно тихим улицам. Диба поймала себя на том, что она даже ступать старается как-то уж очень мягко, чтобы шагов не было слышно.

— Ну так и где твой телефон? — прошептала она.

— Понятия не имею, — ответила Книга. — Давайте-ка быстрей выбираться отсюда.

— Замолчи, — зашипела Диба. — Я обязательно должна позвонить. Так что давай-ка пробегись по своему оглавлению и найди мне телефон.

Они проблуждали по улочкам и закоулкам Болтовильных земель почти до самого заката, полагаясь, во-первых, на дедуктивный метод, который, правда, не исключает проб и ошибок, а во-вторых, на мудрые указания непрерывно хныкающей Книги.

— Я тут ни при чем, — плачущим голосом жаловалась она. — Я, что ли, выстроила дурацкий лабиринт вокруг телефонной будки… это все он… вот и ищи теперь…

Они все блуждали и блуждали, и народу на улицах становилось все меньше, пока они совсем не опустели. Наконец наши путешественники оказались на одной очень странной улочке. Дома здесь стояли не каждый сам по себе, а шли сплошными террасами, а крыши их наверху чем дальше, тем ближе смыкались карнизами, пока улица не превратилась в некое подобие тоннеля. Они свернули за угол — и там то же самое. Свернули еще раз — и опять все такой же тоннель.

Повороты становились все чаще, улицы все короче и тес-ней. Повернуть обратно? А что дальше? Нет, уж если идти, так до конца. Диба и ее товарищи все шли и шли: здесь коротенький тупичок, там спиральный спуск, тут глухая улочка, а телефона нет как нет.

— Постойте! Вспомнила! — вдруг воскликнула Книга. — У меня же где-то есть карта этого лабиринта! Где же она, дайте подумать… Поищите-ка где-то в районе триста шестидесятой страницы!

Действительно, как раз на странице триста шестьдесят обнаружился план лабиринта, столь невероятно запутанного, что на первый взгляд казалось, что это не план, а рисунок человеческого мозга. Под ним печатными буквами стояло только одно слово: БАЛАБИРИНТ.

— Ничего не могу понять, — сказала Диба, разглядывая эту головоломку в свете уличного фонаря и блуждающих звезд. — Нет, тут только пьяный может разобраться.

— Сейчас разберешься, — ответила Книга. — Все очень просто! Видишь вход? Поставь туда палец. Теперь двигай, как я скажу. Да не дави так на страницу, мне щекотно. Готова? Теперь пошла: налево, налево, направо, налево, налево, направо, направо, налево и снова направо. Стоп. Мы находимся там, где сейчас твой палец.

— Как это ты все запомнила? — удивился Хеми.

— Я как-никак Книга, — самодовольно ответила Книга, — а у всякой книги хорошая память. Так, теперь отметь это место. Мягче. У тебя есть карандаш? А теперь ищи дорогу от этого места к центру. Найди центр. Нашла? Теперь ближайшую к нему дорогу. Есть? Двигай по ней пальцем.

Несмотря на то что Хеми тоже помогал, Диба несколько раз сбивалась и начинала все сначала, но Книга терпеливо повторяла свои указания. И в конце концов, общими усилиями они все-таки провели извилистую линию к самому центру лабиринта. Потом с раскрытой Книгой в руках они двинулись по этому маршруту. Диба не отрывала пальца от плана, а Книга поправляла ее, если они поворачивали не туда.

Наконец они свернули в какую-то улочку в самом центре Болтовильного лабиринта и оказались в тупичке. А там стояла красная телефонная будка!

58

Связь есть!

— Алло! Папа?

— Диба, это ты?

Телефон-автомат принимал любые монеты, в том числе и иностранные. Слышимость была, правда, не очень, а кроме того, между репликами Дибы и ее отца повисали долгие паузы, но главное, связь работала! Только откуда-то появилось несколько жужжащих ос: сначала они вылетели из аппарата и куда-то исчезли, а потом снова появились и исчезли на этот раз в аппарате.

Кисляй, Хеми и Книга у него под мышкой терпеливо ждали возле будки. Быстро надвигалась ночь.

— Папа, ты меня слышишь? Я так рада слышать твой голос! Снова эти жужжащие насекомые!

— Диба, ты где? Куда ты пропала? Милая моя, что это за манера — по нескольку дней не появляться дома? Понимаю, могут быть всякие дела, но… — проворчал он после долгой паузы.

Теперь уже довольно густая стая ос ворвалась в будку и исчезла в аппарате.

Даже сознавая действие флегм-эффекта, Диба не могла не чувствовать обиду оттого, что голос отца звучал довольно спокойно. А ведь ее не было дома уже достаточно долго.

— Со мной все в порядке, папа, я позвонила просто сказать, что скоро вернусь.

И что я люблю тебя, и… не забывай про меня!

И опять из аппарата с громким жужжанием вырвался осиный рой и через открытую дверь будки рванул в сгущающуюся темноту. Насекомые промелькнули так быстро, что буквально через мгновение рой скрылся из виду.

Не прошло и нескольких секунд, как откуда-то сверху в будку ворвался такой же, а может, и совсем другой рой и исчез в аппарате. И тогда в трубке раздался немного жужжащий голос отца.

— Что значит, не забывай? Что ты такое несешь? — засмеялся он. — Совсем с ума сошла, девочка моя.

Она засмеялась в ответ, немного нервно, но это скорее от радости.

— Папа, позови маму, ладно? — прокричала она, глядя, как снова из аппарата вылетели насекомые и понесли ее слова в далекий Лондон. Однако вернулось их теперь гораздо меньше, и ответ отца на этот раз звучал далеко и не очень разборчиво.

— …не могу… нет… вышла… — прожужжал его далекий голос.

— Что ты сказал? Папа, повтори, тебя плохо слышно! — послала Диба в пространство очередной осиный рой. — Передай ей привет! Скажи, что я звонила!

«Пусть думает обо мне, пусть не забывает», — пронеслось в Дибиной голове.

В стекло будки раздался стук. Диба оглянулась и увидела странное лицо Хеми. Она раздраженно отмахнулась рукой, не мешай, мол.

Отец еще что-то сказал, но совсем уже неразборчиво. Хеми снова постучал. И Книга подала голос, несколько раз громким шепотом окликнув ее по имени.

— Вы можете помолчать, не мешайте, я разговариваю! — крикнула она, зажав ладонью микрофон трубки.

— Диба, — настойчиво повторила Книга, — немедленно выходи, ты слышишь?

Диба повернулась, чтобы огрызнуться, но так и осталась с открытым ртом, изумленно глядя на улицу и опустив трубку, — впрочем, и слушать-то там было больше нечего, одни помехи. Опомнившись, она повесила трубку и вышла из будки.

А изумляться было отчего: к ним со всех сторон приближались какие-то темные и зловещие фигуры.

Темные и зловещие фигуры двигались быстро, но как бы крадучись, то и дело припадая к земле.

— Кто это? — испуганно прошептала Диба.

Одна из тварей была похожа на огромного краба, который, быстро перебирая тонкими ножками, подкрадывался справа; слева, приседая и кривляясь, двигалась обезьяноподобная тварь темно-красного цвета; за ней нечто человекообразное, ростом не выше ее младшего братишки, и передвигался этот урод на негнущихся ногах. А вслед за ними кралось множество других уродов и уродцев, и все они без единого звука со всех сторон надвигались на наших путешественников.

Они приближались без суеты, спокойно, но намерения их явно не сулили друзьям ничего хорошего. И какое разнообразие форм, какие яркие расцветки, сколько торчащих шипов и причудливых конечностей! А самое главное, все эти чудища были безротые!

— Это приближенные мистера Спикера, — испуганно зашептала Книга. — Сейчас нас схватят и поведут к нему. Я же предупреждала! Нам теперь крышка, и это все из-за твоего несанкционированного разговора на территории Болтовиль-ных земель.

— Ну и пускай ведут, я ему все объясню, и он поймет! — запальчиво произнесла Диба.

— Объяснишь? Ну уж нет, ты и так много тут наговорила! Теперь лучше держать язык за зубами.

Один из уродцев, маленький, пузатенький, желтокожий человечек на четырех тощих ножках, услышав, что они разговаривают, сердито топнул и яростно замахал на них всеми своими четырьмя тоненькими ручонками. Он словно приказывал: молчать! Ой, как гневно горят и злобно моргают все его пять глазок… нет, скорее, шесть или даже больше, не разобрать как следует, в общем, много! Потом приложил палец туда, где у нормальных существ бывает рот, и тут уж можно было не сомневаться: да-да, им приказано немедленно замолчать и не разговаривать!

А товарищи этого уродца уже тут как тут: подскочили к Хеми с Дибой и цап бесцеремонно за руки! Огромная безро-тая белка с пушистым хвостом, над спиной которой колыхались большие перепончатые, как у летучей мыши, крылья, вырвала у Хеми Книгу. К ней тут же подскочили броненосец-армадилл и еще одна тварь, похожая на гигантскую сороконожку. Они тоже вцепились в Книгу и стали тянуть ее каждый на себя. В результате победила крылатая белка.