Седьмая принцесса - Элинор Фарджон

И каждый раз Феликс объяснял:

— Я не потерялся — я только братьев потерял. Я очень хорошо знаю, что здесь не Рай.

Кончилось тем, что весь Город пустился на поиски Феликсовых братьев; все чувствовали, что не смогут £пать спокойно, пока их не найдут. Феликс же всё больше и больше дивился тому, что никто из горожан ни разу не видел ни Криспина, ни Теодора, ни Кларинетт.

— Криспин, Теодор и Кларинетт, — повторял он, — это они и есть.

И кто-то говорил:

— Ах, дитя, кто бы они ни были, в Городе так легко затеряться!

— А в Раю, — объяснял Феликс, — все друг друга знают.

Они искали до рассвета, наконец, измученные и запыхавшиеся, остановились пёредохнуть в тени деревьев, от которых начали свой путь, — серый свет упал на столики с остатками еды и на трёх нищих; скорчившихся под деревом.

— Бесполезно, — сказал хозяин. — Давайте-ка лучше позавтракаем!

— Увы, вы правы, — вздохнула дама, которая держала Феликса за руку. — Придётся отказаться от поисков и позавтракать.

— Пусть все войдут! — крикнул Хозяин щедро и указал на павильон: у него было такое чувство, будто, проведя ночь в поисках, все они породнились. И один за другим люди входили в сад — всем хотелось кофе и свежих булочек.

Они рассаживались за столики под яркими тентами, и даже трое нищих выползли из-под дерева — ведь Хозяин пригласил всех. Но когда он увидел трёх нищих — а они единственные не принимали участия в ночных поисках, — он грубо крикнул:

— Не вы! Не вы!

И оттолкнул их.

Тут взоры всех присутствовавших обратились на нищих — Феликс выхватил у дамы руку, подбежал к старухе с двумя оборванцами и весело крикнул:

— Теодор! Криспин! Кларинетт!

Обнял их и расцеловал.

Как все удивились! Как зароптали!

— Он сказал: Теодор! И Криспин!

— Это и есть его знаменитые братья?

— И Кларинетт, которая носит меха и кружево?

— Нет, вы только посмотрите на её лохмотья!

— А мальчишки! Подлинные оборванцы!

— И даже этот мальчик, который всю ночь водил нас по Городу, не намного их лучше!

Когда серое утро посветлело и в воздухе повеяло прохладой, горожане протёрли глаза и увидели, что Феликс — всего-навсего мальчишка с растрёпанными волосами и дырками в чулках от лазания по деревьям. И вдруг всему Городу стало стыдно, что их так провели.

— Кто вы такие? — закричали горожане. — Вы, трое мальчишек?

И Феликс, обняв братьев за плечи, ответил:

— В Раю мы три маленьких Принца.

Толпа так и покатилась со смеху.

— А кто эта старая ведьма? — спросили горожане.

Но Феликс не стал отвечать. Он улыбнулся Кларинетт и поднял палец, словно, стоя у окна, прислушивался к чему-то.

Тогда горожане пожали плечами, фыркнули и вернулись в павильон, оставив наших друзей одних. Вскоре сквозь ветки деревьев до них донёсся аромат кофе. Трое братьев сидели с открытыми ртами и жадно вдыхали его. Кларинетт усмехнулась.

—. Ах, что за жизнь у нас в Городе! Уж мы-то знаем всему цену!

— Да, верно, — согласился Теодор, дрожа в своих лохмотьях. — Я так рад, что пришёл сюда!

— И я, — подхватил Криспин. — Вы только понюхайте, как пахнет кофе! Дай-ка мне твой лорнет, Кларинетт, я хочу рассмотреть, что там на столах. А то мне кажется, там просто пирожки из песка!

— Не дам, — заворчала Кларинетт. — Мне он самой нужен. Вечно вы, мальчишки, всё хватаете!

— Когда я разбогатею, у меня будут золотые очки, — похвастался Теодор.

— И у меня, — подхватил Криспин. — С алмазами! Вот только разбогатею!

— Тогда я всё на свете смогу увидеть собственными глазами, — сказал Теодор.

— Всё увидеть, как оно есть на самом деле, — прибавил Криспин.

— Вы и сейчас монете всё увидеть собственными глазами, — сказал Феликс.

— Что же мы, по-твоему, увидим? — спросил Теодор.

— Меня, например.

— Ну и что? Кто ты такой?

— Я — Феликс, — ответил с изумлением Феликс.

— Феликс? Это кто? — спросил Теодор.

— Ваш брат.

— Невозможно! — воскликнул Теодор.

Феликс ещё больше изумился.

— И ещё вы можете увидеть Рай.

— Рая нет, — заявил Теодор.

— Невозможно! — вскричал Криспин.

— Я пришёл забрать вас домой, туда, где растут яблони и тополя, где Ивонна по вечерам бросает хрустальный шарик, где есть хижина с Ведьмой и сад Феи.

— Но ведьм нет, — заявил Теодор.

— И фей тоже нет, — подхватил Криспин.

Кларинетт взглянула на Феликса своими блестящими хитрыми глазками.

— Ведьмы в Раю? — спросила она.

— В Раю что ведьмы, что феи — всё одно, — ответил Феликс.

И Кларинетт пробормотала:

— Неужто?

— Пойдёмте со мной, прошу вас, — сказал Феликс. — Вот, взгляните, я принёс ваши сабо. Только не надевайте, пока я не вытряхну из них осколки.

Он вытащил из карманов деревянные башмаки и перевернул их подошвами кверху; но, к его удивлению, они оказались пусты. Только у каждого башмака в подошве протёрлась дырочка, не больше глазного яблока, а в дырочке застряло круглое стёклышко, чистое, как кристалл.

Теодор и Криспин выхватили башмаки у Феликса из рук.

— Это мои сабо? — вскричал один.

— А это — мои? — подхватил другой.

И оба закричали разом:

— Значит, у нас есть очки! Кларинетт, глянь-ка, Кларинетт, наши сабо теперь как очки! Теперь мы можем всё увидеть собственными глазами!

Они с восторгом прильнули к сабо и стали глядеть сквозь стёклышко в подошве.

— Ах! — воскликнул Теодор. — Я вижу свою любимую яблоньку!

— А я — самый высокий тополь! — обрадовался Криспин.

— Вон серебристая река!

— И золотые скирды хлеба!

— Вон Ведьмино окошко!

— И Фейна калитка!

— Вон горшок со сладкими плодами!

— Вон Ивонна с хрустальным шариком!

А цотом Теодор и Криспин закричали в один голос:

— Вон наш братец Феликс!

И троё братьев бросились в объятья друг другу.

Теодор и Криспин сунули ноги в деревянные башмаки. Горожане, выйдя из павильона, увидели лишь трёх маленьких оборванцев — это три маленьких Принца со всех ног бежали назад в Рай. А от Кларинетт — старухи, которую они называли ведьмой, — не осталось и следа. Нет ни следа — и ни звука!

Три маленьких Принца вернулись назавтра ровно в полдень — минута в минуту! Ивонна ждала их на пороге — как же она смеялась, увидав, что они так и вернулись с открытыми ртами!

— Мы голодны, Ивбнна! Мы есть хотим! — закричали они наперебой. — Обед готов?

— Сию минутку! — пропела Ивонна. — А пока я готовлю, доешьте-ка лучше то, что оставили в плошках.

Братья бросились к плошкам и съели райские плоды: Теодор — свой персик, Криспин — яблоко, Феликс — абрикос.

— Теперь всё в порядке! — сказала Ивонна, подбросила хрустальный шарик, хлопнула в ладоши и крикнула: — Обед!

И в ту же минуту большая ложка наполнила плошки до краёв. Братья так и накинулись на еду. Но Теодор вдруг остановился, не донеся ложки до рта, и сказал:

— А я что знаю!

— Что же? — засмеялась Ивонна.

— Я знаю, что в хижине живёт Ведьма, — ты сама мне сказала!

— И я кое-что знаю! — проговорил с полным ртом Криспин.

— Что же? — спросила Ивонна.

— Я знаю, что в саду живёт Фея, — ты сама мне сказала!

— Правда, как их зовут, мы не знаем, — признался Феликс.

— У них на двоих одно имя, — сказала Ивонна. — Только его нельзя назвать, его надо услышать.

Три Принца прислушались, и Феликс, подняв палец, прошептал:

— Мне кажется, я что-то слышу.

— Что-то скрипучее, — сказал Теодор, — словно ржавая оконная петля.

— Что-то сладкое, — сказал Криспин, — словно капелька цветочного нектара.

— Что-то протяжное, — сказал Феликс, — словно звуки флейты.

— Возможно, — кивнула Ивонна.

— Ах, — вскричали три маленьких Принца, — что бы это могло быть?

— Что ж, подумайте, подумайте, — ответила Ивонна и подбросила вверх хрустальный шарик, чтобы дать всем троим добавки.

ОСЛИК ИЗ КОННЕМАРЫ

Поутру мама Денни О’Тула застёгивала сыну пальтецо, поправляла зелёный берет — чтобы в уши не надуло — и провожала до двери. Остальной путь до школы он одолевал сам, поскольку было ему целых семь лет, а улицу надо переходить только один раз.

В тот день, отправляя Денни в школу, мама, по обыкновению, приговаривала:

— Переходи осторожно. Налево-направо посмотреть не забудь.

— Не забуду, — обещал Денни.

Мистер О’Тул ещё не кончил завтракать, но, тут же встрепенулся:

— Сын, имей в виду, тебе дают самый мудрый совет всех времён и народов. Смотри налево-направо, и ничего не пропустишь — ни кошку бездомную, ни короля со свитой.

— Не нужны нам кошки и короли, — прервала его миссис О’Тул. — Ты, сынок, сторонись машин и велосипедов.