Новый Михаил - Владимир Викторович Бабкин

его мнению, достоен много большего, но вынужден коротать дни в унизительной должности генерала по особым поручениям при императоре. Возможно, кого-то и порадовала бы эта синекура, но болезненно честолюбивый Иванов буквально спиной чувствовал ироничные взгляды придворного окружения, а уж про время докладов на высочайшее имя и говорить нечего! Как он мечтал удавить собственными руками всех тех, кто хихикал ему в спину!

Я кивнул.

– Моим сведениям о заговоре недоставало лишь одной малости – доказательств. Теперь они у меня есть! Я прямо обвинил генерала Алексеева в измене государю, в организации мятежа и попытке свергнуть императора. И он нисколько не возражал против моих обвинений. Более того, заявил о том, что они найдут, кого посадить на престол. Заговорщики начали приводить свой план в исполнение, арестовав меня! Поезд императора будет остановлен в пути, и государя принудят к отречению, шантажируя безопасностью августейшей семьи! А ваш собственный поход в Петроград не состоится, Георгиевский батальон будет также блокирован в пути. Вас снова хотят выставить на посмешище, генерал!

Лицо Иванова потемнело от гнева.

– Негодяи!

Патетически восклицаю:

– Настал ваш час, генерал! Спасите Россию! Благодарное Отечество и государь император вас не забудут. Пришло время покарать изменников и войти в историю!

Глаза Николая Иудовича сверкнули торжеством.

– Я готов, ваше высочество!

Уже привычно чеканю слова:

– В условиях начавшегося в империи мятежа, ввиду того, что заговорщики захватили высшие командные посты в армии, учитывая то, что государь император не имеет сейчас возможности управлять войсками, я, великий князь Михаил Александрович, брат императора и, не дай боже, в случае трагедии, регент и правитель государства, временно принимаю на себя руководство мерами по стабилизации ситуации в Ставке и в стране. Я приму все необходимые меры для того, чтобы государь император сохранил трон, а Россия сохранила порядок в этой непростой ситуации. Как только наш благословенный государь Николай Александрович вновь сможет повелевать, я немедленно сложу свои полномочия и отдам себя на его суд!

И после секундной паузы, давая Иванову возможность осмыслить мои слова, требовательно вопрошаю:

– Вверенный вашему командованию Георгиевский батальон готов к выступлению?

Я до боли сжал кулаки в ожидании ответа. Иванов некоторое время молчал, видимо все еще колеблясь, но затем принял решение и выпятил вперед бороду:

– Ваше императорское высочество! Георгиевский батальон поднят в ружье и ждет команды на построение!

Горячая струйка сбежала у меня между лопаток. Стараясь не дрогнуть голосом, я заявил:

– Отдайте приказ строить батальон, Николай Иудович. Я хочу сказать нашим героям несколько слов!

Могилев. 28 февраля (13 марта) 1917 года

– Ваше императорское высочество! Личный состав Георгиевского батальона охраны Ставки Верховного Главнокомандующего построен! Командир батальона полковник Тимановский!

Я козырнул в ответ на его приветствие и повернулся к батальону. Батальон этот совершенно не случайно назывался Георгиевским, поскольку комплектовался исключительно из георгиевских кавалеров, заслуживших свои награды личными подвигами и прошедшими реальную войну. Хоть батальон и не полк, и тем более не дивизия, но с учетом того, что составляли его закаленные в боях герои-ветераны, он было очень весомым аргументом в решительных руках. В моих решительных руках, поправил я себя.

Светало. Четкий строй батальона застыл в ожидании приказа.

– Здорово, братцы!

Слитный хор луженых глоток гаркнул:

– Зрав-желав-ваш-имп-выс-во!

Глубоко вздохнув, я громко заговорил.

– Братцы! Близок час нашей победы! На весну намечено грандиозное наступление русских войск, которое должно положить конец этой долгой войне! Венгры и наши братья славяне уже вступили в контакт с нами и ждут нашего весеннего наступления для начала восстания, которое мы поддержим победоносным наступлением! А после выхода Австро-Венгрии из войны Германия будет вынуждена искать мира и выведет войска с нашей земли! На склады уже завезли комплекты новой формы для парада победы в Берлине! Военные оркестры уже разучивают торжественный вход в Константинополь! По случаю столь славной победы в войне, подписи у государя ожидают долгожданные законы о земле, о народном управлении, о сокращении рабочего дня, о награждении всех воевавших землей и деньгами за каждый день на войне, за каждую рану, за каждую награду! Все вы получите особое положение в империи и личную благодарность государя императора! Скоро с почетом домой, братцы!

Генерал Иванов кивнул, и строй слитно ответил:

– Ура! Ура! Ура!

Больше пафоса и больше «народности».

– Но не всем по нутру благость народная! Изменники хотят отстранить народного защитника от власти и принудить отречься от народа своего, отречься от престола! Хотят ограбить народ русский и загнать его в процентную кабалу навечно!

В строю зашумели. Я продолжал накачку.

– В России заговор против народа русского. Мятеж против государя императора поднят кучкой германских агентов из числа богатейших депутатов бывшей Государственной думы, которые соблазнили деньгами и властью некоторых генералов. Прикрываясь лукавыми словами о революции, они хотят открыть фронт германцу, хотят полной и бесконтрольной власти для себя, хотят снять с народа последнюю рубашку!

Шум усилился.

– Братцы! Изменники, занимая высшие посты в армии, хотят сегодня арестовать государя в поезде и принудить отдать германцам власть над Россией, власть над народом русским!

Гул стал угрожающим.

– Главарь мятежа против народа и государя – генерал-изменник Алексеев! Я, великий князь Михаил Александрович, брат государя императора и действую по его высочайшему повелению. Я приказываю вам – все, кто верен присяге, кто готов отстоять право народа на землю и правду, – за мной! Мятежников и сочувствующих им брать под арест, а при сопротивлении стрелять без пощады! С нами Бог! По машинам!

Призывно машу рукой, разворачиваюсь и демонстративно бегу к машине. Сзади слышится топот сотен ног.

Могилев. 28 февраля (13 марта) 1917