Тыква - Любовь Федорова

И вот, когда Мему стало казаться, что ничего уже не произойдет, что дело о тыкве действительно кончилось ничем, пшиком, что Тайная Стража накрыла свои и чужие интересы войлочным колпаком, под который случайным людям опасно соваться, вокруг Первой префектуры началась суета. Сначала проехал конный патруль. Потом какие-то люди рассредоточились по улице, ведущей от Хлебной площади к Пожарной. Потом очередь дошла и до Мема. К нему подошли двое господ в чистых плащах свободного покроя, — настолько свободного, что под ними можно было носить запрещенное в городе оружие, ничуть не смущаясь самим и не смущая окружающих.

— А вы что здесь сидите? — спросил один. Второй в это время внимательно к Мему присмотрелся. Возле левого глаза у него наличествовал пожелтевший и припудренный, но весьма знакомый синяк.

— Инспектор Иргин? — кивком поприветствовал меченого инспектора Мем.

— Это, значит, ты, — узнал его Иргин. — Почему в префектуру не идешь?

— Надобности нет, — пожал плечами Мем.

— Ну, смотри, — покачал Иргин головой. — Мы тебя беспокоить не будем, но в ту сторону, — он показал направление к префектуре, — дорога пока что закрыта.

Следом за Тайной Стражей показались гвардейцы в блестящих на солнце кирасах. Затем кареты, запряженные четверней: одна и другая. Отец и сын приехали не вместе. Каждый сам по себе. Впрочем, Мем точно не знал — может, по этикету так и положено. В отличие от всех предыдущих визитов, этот был официальным. Мем смотрел. Вот низко кланяется префект, ожидающий на крыльце. Распахнуты двери, стоят навытяжку помощники префекта, дознаватели и инспектора. Нонора и Рарона не видать. Потом происходит некое движение, нарушающее четкий строй солдат Порядка и Справедливости, церемонная последовательность монаршего визита ломается, сам префект растерянно крутит головой, ему показывают на старый фонтан, и в сторону Мема бегом мчится кто-то из дознавателей.

— Мем! — кричит он на ходу. — Мем, дубина! Ты почему не в строю? Какого хрена за тобой еще и бегать надо?!

Мем спокойно встал. Привычно изобразил лицом непрошибаемого болвана. Пригладил тщательно умытыми бездомным псом ладонями свои растрепанные волосы. Внутреннее чувство, что без приглашения посмотреть на золотой значок хотя бы издали сегодня не обойдется, оправдалось. Спешить и суетиться, как остальные, Мем не стал. Иргин с напарником, стоящие в парадной жилого дома, чтоб жители сглупу не сунулись государю под ноги, посмотрели на него с плохо скрытым осуждением, но на этот раз сказать ничего не посмели: видели, кто за ним послал. Когда Мем вошел в префектуру, на первом этаже все уже немного расслабились, смотр дисциплины и готовности служить государю и государству миновал, можно было разбегаться по углам и кабинетам. У лестницы на второй этаж личный секретарь префекта схватил Мема за локоть и поволок наверх, сквозь зубы ругая того за нерасторопность и недогадливость. Возле кабинета Нонора Мем стряхнул с себя назойливого проводника, сам открыл дверь и вошел, захлопнув ее у секретаря перед самым носом. Государь Аджаннар, стоял возле стола Нонора и листал дело. Лицо у него было белое и злое, сухие губы крепко сжаты, глаза нехорошо блестят, на скулах бродят желваки. Кир Хагиннор, наоборот, внешне был совершенно спокоен. Сложив руки на груди, он стоял, привалившись плечом к старому шкафу с коллекцией пыльных законов и указов, накопленных там лет за пятьдесят и до сих пор хранившихся намотанными на деревянные катушки и упакованных в лубяные короба. Нонор и Рарон, глядя в пол, и не касаясь друг друга даже краешком одежды, как две поссорившиеся цапли на пруду, торчали возле окна. Все ждали кого-то, и этот кто-то был не Мем. Ничего не оставалось, кроме как встать у противоположной шкафу стены, уставиться на трещины в полу и молчать, как все.

Прошла восьмая часть стражи. Дело в руках у государя кончилось трижды, и всякий раз он переворачивал листы к началу. Наконец, дверь с тихим скрипом отворилась. Государь выпрямился и взялся рукой за маску Справедливости, лежащую у него на плече. Из троих, возникших на пороге, внутрь вошел только один. В приличной, соответствующей сану, на этот раз, одежде. И сразу сделал невозможное.

Ошка, как ни в чем ни бывало, подошел к государю и три удара сердца смотрел тому в глаза. Не кланяясь, не извиняясь, не выказывая почтение. А потом обнял. Лица Ошки Мем не видел. Зато он видел лицо государя. Тот закрыл глаза и стиснул зубы.

— Только не надо мне лгать, будто все это ради государя и государства, — сказал Аджаннар, отстраняясь. — Этим враньем, как тухлыми тряпками завешено уже все вокруг меня. Завешено наглухо, так, что нечем дышать и некуда смотреть.

Кажется, эргр Орнай Сей улыбнулся. Кир Хагиннор перестал подпирать шкаф и стоял теперь прямо, переводя напряженный взгляд с одного сына на другого. А Ошка подался вперед и стал говорить государю на ухо, так тихо, что никто не слышал, о чем. Говорил он долго, у кира Хагиннора от ожидания закаменела шея, и он нервно дернулся, нарушив таинственность момента.

— Это правда? — спросил Аджаннар.

Ошка улыбался.

— Хорошо, — сказал государь. И Мему стало видно, что его отпустило. — Я верю. Пусть будет все, как будет. Раз так должно быть.

Он захлопнул папку с делом и бросил ее под стол в плетеную корзину для мусора. Потом оглядел присутствующих. Ошка незаметно переместился за спину государю, чтоб не оставаться в центре внимания.

— Советник Рарон, инспектор Нонор, — произнес государь. — Вы будете награждены, соответственно с проявленным вами рвением служить Порядку и Справедливости. Господин Мем… Я обещал вам чудо к празднику Фан. Все получилось немного не так, как я ожидал, но я от своего обещания не отказываюсь. Указ завтра же будет здесь, в префектуре. Надеюсь, вы понимаете, сколь ко многому обязывает вас подобный аванс…

Золотой значок, блеснув, лег на пятнистую от чернил поверхность стола. Рарон сглотнул. Нонор зажмурился.

— Я не могу его взять, — вздохнул Мем и помотал головой.

— Почему?

— Вексель-то я так и не нашел, — понуро сказал Мем и тут встретил взгляд Ошки, укоризненный настолько, будто он, Мем, не знает, сколько будет один плюс один. Вексель был спрятан у Мема не только под самым носом, но и, судя по выражению лица эргра Орная, вообще за пазухой.

Мем поднял голову.

— Или, может быть, нашел… — не очень уверено проговорил он, недоверчиво глядя на Ошку.

Ошка опять улыбался.

— Это уже не имеет значения, — сухо произнес кир Хагиннор Джел. — Вексель не именной. На предъявителя. Поставьте туда свою печать, господин Мем, если знаете, где он. Коль скоро он нужен не тем, кому предназначался, пусть лучше он достанется вам, как награда за… труды.