В поисках невидимого Бога - Филип Янси

Но пока этого еще не произошло. Здания рушатся, пласты земной коры сдвигаются, вирусы распространяются, а негодяи прибегают к насилию. Однако все, что мы знаем о природе Бога, свидетельствует: ни разрушительные природные процессы, ни любое другое зло, царящее в мире, не соответствуют Его замыслу. Полнота времен обязательно наступит, и Божий замысел свершится. Но в том промежутке времени, в который нам с вами выпало жить на планете Земля, зло неустранимо.

Бог сотворил мир из материи. Бог спасает его через человеческую личность — через нас самих. Из–за какой–либо постигшей меня трагедии я могу взбунтоваться и обвинить Бога в содеянном зле. Но могу поступить и иначе — обратиться к Нему в уверенности, что из зла Он извлечет добро. Первая возможность заставляет меня сосредоточиться на прошлом и заслоняет от меня будущее. А вторая возможность открывает будущее, ибо позволяет Творцу использовать произошедшее в качестве основы для нового рассказа. Без трагедий и неудач этот рассказ был бы иным, но после перенесенных мною испытаний он выходит из–под пера Великого Художника значительно более богатым и глубоким.

Наша жизнь есть краткое время ожидания. В каждом миге этого времени присутствуют неразрывно соединенные печаль и радость. Печаль входит во всякое мгновение жизни. Наверное, абсолютной, чистой радости вообще не существует: даже в самые счастливые минуты мы ощущаем привкус горечи. Испытывая удовлетворение, мы обязательно осознаем его пределы. В любом успехе живет страх перед завистью. За каждой улыбкой скрываются слезы. Во всяком объятии таится одиночество, и нет ни одной дружбы, в которой не присутствовала бы дистанция. Но такое устройство нашей судьбы, при котором в каждый кусочек жизни включена частичка смерти, выводит нас за пределы нашего существования. Оно заставляет нас смотреть в небесную высь в ожидании того дня, когда сердца наши исполнятся чистой, ничем не замутненной радости, — радости, которую уже никто у нас не отнимет.

Глава 22. Жених, Которого мы не выбираем

Почему всё, что хоть чего–нибудь стоит, даже самое большое удовольствие, всегда сопровождается скукой или другими неприятностями? И чтобы снова стало хорошо, надо их преодолеть? Наслаждение от стихов Вергилия приходит, когда справишься с зеленой тоской, которую они на тебя нагнали. Восторг от купанья в быстрой реке захватывает душу после удара о ледяную воду. И семейное счастье наступает далеко не сразу, после многих неудач и разочарований.

Послушайте любую популярную музыкальную радиостанцию, посмотрите музыкальные телеканалы и попробуйте найти хоть одну песню, в которой не говорилось бы о романтической любви. А существует ли мыльная опера, которая не вскипала бы бурным романом? Кажется, что расхожие фразы «завести себе мужчину» и «охотиться на женщин» описывают фундаментальный закон жизни.

Но на самом деле это не так. В странах, где, в отличие от американцев и европейцев, население еще живет по традиционному укладу, большинство браков совершаются между людьми, никогда друг в друга не влюблявшимися. Возможно даже, что эти женихи и невесты вообще не знают, что такое влюбленность. Во многих частях Азии и Африки подростки считают устройство брака родителями ничуть не менее естественным и самоочевидным, чем мы — романтическую влюбленность.

Однажды супруги из Индии, Виджай и Марта, рассказали мне, как был заключен их брак. Когда Виджаю было пятнадцать лет, его родители пересмотрели кандидатуры всех девочек деревни. В конце концов они решили, что сын должен жениться на Марте — ей в то время едва исполнилось тринадцать. Хотя дети виделись доселе всего один раз, их родители достигли соглашения и определили дату свадьбы, которая должна была состояться через восемь (!) лет. После этого родители уведомили о своем решении жениха и невесту. Виджаю и Марте было разрешено раз в месяц обмениваться письмами, а встретиться – всего лишь дважды, в тщательно продуманной обстановке. Ко дню свадьбы Виджай и Марта были практически чужими людьми. Однако их брак — ничуть не менее стабильный и удачный, чем другие известные мне благополучные браки.

Более того, в обществах, где вопрос о браке решают родители, уровень разводов существенно ниже, чем в обществах, которые позволяют подросткам свободно любить друг друга. Но я сильно сомневаюсь, что Запад решит расстаться с любовной романтикой, хотя хуже основы для семейной стабильности и благополучия и не придумаешь. Между тем из общения с христианами других культур я понял, сколь сильно браки по родительскому выбору напоминают общение с Богом.

В странах западной культуры люди обычно женятся, потому что их привлекают те или иные качества партнера: милая улыбка, остроумие, красивое телосложение, спортивность, обаяние. Со временем эти качества, особенно физическая красота, неизбежно меняются, исчезают. Вдобавок выясняется, что у супруга имеется масса недостатков: она плохо готовит или все время норовит впасть в депрессию, он любит пропустить лишний стаканчик или питает склонность к нездоровому сексу. Ну и где она, та романтика?

В браке по родительскому выбору взаимное притяжение почти никакой роли не играет. Здесь основные вопросы не «на ком мне жениться?», а «если я женюсь на такой–то (выйду замуж за такого–то), можно ли будет построить благополучный брак, и как это сделать?».

В союзе с Богом дела обстоят похоже. Я не могу изменить Божью природу, например, сделать Его видимым. Он свободен. Он Такой, Какой Он есть, независимо от того, насколько мне по душе те или иные Его качества. Кроме того, я не волен выбирать черты лица, строение тела, особенности темперамента и происхождение даже для себя самого! Если следовать западному романтическому подходу, то мне следует лезть на стенку и биться в истерике, требуя, чтобы те или иные качества — мои или Бога — изменились. Но можно подойти к делу иначе. Можно смиренно принять Бога таким, Каким Он явлен нам во Христе Иисусе. Можно и себя — человека, избранного Богом, — принять таким, какой я есть. Не стоит начинать со списка требований. Подобно супругу, сосватанному родителями, я исхожу из реальности, и принимаю Бога без каких–либо условий.

Супружеский обет гласит: быть вместе «в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас». Такова и вера: любить Бога и прилепляться к Нему, несмотря ни на что. Конечно, страшно: а вдруг Бог захочет от меня чего–то такого, что разойдется с моими эгоистическими желаниями? Но, к счастью, обязательства в браке, устроенном родителями, двусторонние. Так и Бог связывает Себя со мной заранее, обещая жизнь вечную, которая будет лишена нынешних горестей. Бог не выставляет условий, не ограничивает Свою любовь и не лишает прощения из–за каких–то моих качеств — Он любит меня и прощает «до седмижды семидесяти раз» (Мф 18:22), невзирая на мои многочисленные недостатки и неудачи.

Некоторые полагают, что жизнь с Богом решит все их проблемы. Подобно наивной романтической парочке, они ожидают волшебных будней и рая на земле. И вот они жертвуют десятину, рассчитывая, что Бог вернет деньги сторицей. Исполняют заповеди в надежде, что дела пойдут на лад. Какова бы ни была проблема — отсутствие работы, ребенок с задержкой развития, неудачный брак, ампутированная нога, некрасивое лицо — люди ждут, что Бог вмешается и все исправит: подыщет работу, исцелит ребенка, улучшит отношения с женой, вернет ногу и подарит голливудскую внешность. Но, как мы отлично знаем, в жизни такого не бывает. Более того, в некоторых странах обращение в христианство является гарантией потери работы, семейных конфликтов, ненависти общества и даже тюрьмы, а то и гибели.

В каждом браке случаются кризисы, когда один из партнеров или оба сразу испытывают искушение махнуть на все рукой. Спросите людей постарше, сколько раз им доводилось усомниться в отношениях с супругом/супругой. Конечно, не один и не два раза. Но ныне они вспоминают о пережитом с юмором и даже с некоторой ностальгией: из кризисов их семьи выходили более сплоченными, с обновленной любовью и доверием. С высоты прожитых десятилетий становится ясно, что брак укреплялся именно в совместном преодолении трудностей. Так бывает и в отношениях с Богом.

Апостол Павел порой говорит такие слова, которые, как я не раз убеждался, многим современным людям непонятны. В Послании к Филиппийцам, которое некоторые богословы называют «Посланием радости», Павел пишет: «Обстоятельства мои послужили к большему успеху благовествования, так что узы мои о Христе сделались известными всей претории и всем прочим, и большая часть из братьев в Господе, ободрившись узами моими, начали с большею смелостью, безбоязненно проповедовать слово Божие» (Флп 1:12–14). А ведь «узы» апостола — не что иное, как тюремное заключение.