Что удивительного в благодати? - Янси Филип

Политика разделяет людей. Но любовь Христова сметает границы и повсюду сеет благодать. Это не означает, разумеется, что христианам следует держаться в стороне от политики. Однако, участвуя в политике, мы не должны допустить, чтобы закон силы вытеснил заповедь любви.

Рон Сайдер писал:

Подумайте, каков был бы эффект, если бы даже радикальные феминистки считали, что евангельские христиане отличались верностью брачным обетам, стремлением служить своим женам, следуя драгоценному примеру, поданному Иисусом на кресте. Если бы члены гомосексуальных общин считали их людьми, которые с любовью служат в хосписах для больных СПИДом, нежно заботясь о них. Совсем немного упорства в таком служении стоили бы миллионов резких слов.

Одна моя знакомая работала в женской консультации. Будучи верующей католичкой, она уговаривала женщин не делать аборт, предлагала найти приемных родителей для ребенка. Поскольку этот центр находился неподалеку от университетского общежития, его часто пикетировали сторонники «свободного выбора». Однажды в холодное и снежное утро (дело было в штате Мичиган) эта женщина послала за кофе и пончиками, заказав достаточное количество, чтобы угостить всех демонстрантов. Когда еду принесли, она сама вышла на улицу и предложила своим «врагам» пончики.

— Мы с вами расходимся в мнениях по ряду вопросов, — сказала она, — но я уважаю вас и понимаю, как вам холодно тут на ветру. Вот я и купила для вас немного еды.

Демонстранты лишились дара речи. Они что–то бормотали и не решались взять из ее рук стаканчики с кофе (неужели думали, что подмешала яду?!).

Пусть христиане участвуют в борьбе, если чувствуют в себе достаточно сил, лишь бы не забывали о любви. «Власть без любви безответственна и опасна, — говорит Мартин Лютер Кинг. — Истинная власть — это любовь, вершащая справедливость».

Фридрих Ницше упрекал христианскую церковь в том, что она «становится на сторону слабых, униженных, неприспособленных». Он презирал религию жалости, искажающую неумолимый закон эволюции, который благоволит состязанию в силе. Ницше ткнул перстом в неприличие благодати, назвав ее «извращением», которое, по его мнению, начинается с «Бога на кресте».

И Ницше прав. В притчах Иисуса богатые и здоровые не попадают за свадебный стол. Зато на пир собирают больных и нищих. Веками христианские святые избирали, прямо скажем, антидарвиновские объекты для своей любви. Сестры матери Терезы изливают любовь на выброшенных из дому калек, жить которым остались считанные дни, а то и часы. Жан Ванье, основатель движения «Ковчег», живет в общине, где семнадцать специалистов обслуживают десять душевно больных пациентов, не владеющих речью, не координирующих свои движения. Дороти Дэй из Католического союза рабочих призналась, что ее «полевая кухня» — чистейшей воды безумие: «Как прекрасно, — восклицала она, — опрометчиво расточительствовать: наплевать на стоимость кофе и подать всей этой длинной очереди отчаявшихся людей хороший кофе и белый хлеб!»

Христиане служат слабым не потому, что слабые заслуживают их участия, а потому, что Бог дарует нам свою любовь, когда мы ее отнюдь не заслуживаем. Христос сошел с небес. Как только Его ученики принимались мечтать о власти и славе, Он напоминал им: превыше всех тот, кто служит. Лестница власти ведет вверх, а лестница благодати устремляется вниз.

В качестве журналиста я имел возможность близко познакомиться с замечательными христианами, источавшими благодать. Об этих людях редко пишет пресса — она пишет о политике, — но они верно служат, «присаливая» нашу культуру евангельской солью. Страшусь вообразить, во что бы превратились Соединенные Штаты без этой «специи».

«Нельзя недооценивать мощь меньшинства, стремящегося к справедливому и милосердному миру», — предупреждал Роберт Белла. И как бы мне хотелось, чтобы именно о таких людях вспоминали мои попутчики, когда я спрашиваю их, кто такие христиане евангельского вероисповедания!

Я хорошо знаком с организацией хосписов, поскольку в одном из них работает моя жена. Я неоднократно брал в лондонском хосписе Св. Кристофера интервью у леди Сисели Сондерс, основательницы этого современного движения. Она была социальным работником и медсестрой. И ее поразило то, как обращаются в больнице с обреченными — ими пренебрегают, словно стыдясь поражения. Подобный подход к умирающим оскорблял в Сондерс христианское чувство, ибо попечение об умирающих церковь традиционно включала в список семи дел милосердия. Поскольку к медсестре никто не прислушивался, она поступила в медицинский университет и получила диплом врача, а потом основала приют, где избавленные от боли люди могли умереть с достоинством. Теперь хосписы существуют в сорока странах мира. Только в Соединенных Штатах их насчитывается две тысячи. Около половины из общего числа — христианские. Леди Сесил и с самого начала полагала, что христиане смогут предоставить наилучшее сочетание физической, эмоциональной и духовной помощи людям, готовящимся к смерти. Движение хосписов она решительно противопоставляет доктору Кеворкяну с его «правом на смерть».

Стоит припомнить и тысячи собраний по системе двенадцати шагов, которые ежегодно проходят по всей стране — в церквях, в конференц–залах, в гостиных. Христиане, основавшие организацию Анонимных Алкоголиков, столкнулись с трудным выбором: сделать движение исключительно христианским, или, заложив в него христианские принципы, открыть его для всех.

Они пошли по второму пути. И теперь миллионы американцев обращаются к их программе, главные принципы которой — доверие к «Высшей силе» и поддержка общины.

Вспомним историю Милларда Фуллера, миллионера–предпринимателя из Алабамы, который до сих пор говорит с «хлопковым» акцентом. Он был богат, но не был счастлив. Брак его рухнул, и он уехал в городок Америкус, штат Джорджия, где попал под обаяние Кларенса Джордана и общины «Койнония». Вскоре Фуллер отдал все свое состояние организации, в основу которой он заложил один–единственный принцип: каждый человек на планете должен жить в нормальном доме. Сегодня тысячи добровольцев движения «Дом для человека» строят дома по всему миру. При мне Фуллер так объяснял дело своей жизни скептически настроенной еврейке: «Мэм, мы не пытаемся никого обратить. Вы можете жить в нашем доме или помогать нам, отнюдь не будучи христианкой, но меня и многих наших добровольцев к этому делу побуждает послушание Иисусу».

А Чак Колсон, попавший в тюрьму за участие в Уолтергейте и вышедший с твердой решимостью восходить не вверх, а вниз! Он основал тюремное служение, которое сейчас работает почти в восьмидесяти странах. Семьи более двух миллионов американских заключенных получают подарки благодаря проекту Колсона «Дерево ангела». За океаном прихожане церквей приносят жаркое и свежевыпеченный хлеб узникам, которые обычно голодают. Бразильское правительство даже передало под контроль тюремного служения тюрьму, которой управляют сами отсиживающие срок христиане. В тюрьме Хумаита осталось лишь двое штатных работников, но здесь не бывает ни мятежей, ни побегов.

Повторные преступления совершают лишь 4 % из бывших заключенных против 75 % в среднем по Бразилии.

Билл Мэйджи, специалист по пластической хирургии, с ужасом обнаружил, что в странах третьего мира множество детей так и вырастают с заячьей губой — эти люди не могут нормально улыбнуться, губы их вечно растянуты в ухмылке, над ними смеются. Мэйджи и его жена разработали программу «Операция «Улыбка»», самолеты с врачами и медсестрами направились во Вьетнам и на Филиппины, в Кению, в Россию и на Ближний Восток, чтобы исправить врожденные уродства. На сегодняшний день, благодаря операциям, тридцати шести тысячам детей возвращена улыбка.

В Индии я встречал врачей–миссионеров, подвижников, работающих среди прокаженных. Нет людей, более далеких от благодати, чем прокаженные из касты неприкасаемых. Ниже опуститься некуда. Только благодаря христианским миссионерам был достигнут какой–то прогресс в лечении проказы, потому что только они соглашались лечить жертв этой болезни, отваживаясь прикасаться к ним. Благодаря их самоотверженному служению против этой болезни найдены лекарства, опасность ее распространения сведена к минимуму.