Забавное Евангелие - Лео Таксиль

– Послушай, в конечном счете это твое личное дело. Я тебе сказал то, что слышал. Может быть, Иисус совсем не такой, как о нем говорят… К тому же я знаю твой вкус: ты не стала бы связываться с каким-нибудь неотесанным нищим мужиком. Должно быть, твой Иисус хорош собою и щедр, как подгулявший купчик, не так ли?

– Да нет, Лазарь, я бы не сказала… Если говорить о деньгах, бедняжка Иисус не слишком богат. Топором и пилой состояния не сколотишь, а от его пророчеств прибыль невелика… К тому же я не из тех женщин, которые привязываются к мужчинам из-за денег. Слава богу, я выше этого. Иисус беден, но это не мешает мне любить его всей душой.

– Но все-таки, если у него нет состояния и если профессия конферансье-любителя не приносит ему ни гроша, чем же он живет?

– Я ему помогаю имением своим. Лазарь отшатнулся.

– Значит, ты его содержишь? – вскричал он. – Бедняжка Мария, и как тебя угораздило влюбиться в этого проходимца? Он же тебя оберет до нитки!

– Лазарь, ты слишком строг к моему Иисусу. Разве он виноват, что бродячим ораторам почти ничего не платят? Да и я не одна покрываю его расходы. Нас много, избранных дам, которые ему преданы и которые ему воспомоществуют имением своим…

– Значит, ты у него не одна? Чем дальше, тем лучше! Значит, у этого парня много дам? Ну и ну, знаешь ли, это не совсем в наших обычаях… Он, видно, воображает, что живет во времена Соломона, твой прекрасный Иисус! И вы его не ревнуете друг к другу?

Магдалина гордо выпрямилась.

– Это все прочие ревнуют его ко мне! – сказала она. – Я его возлюбленная, его фаворитка!

Лазарь печально улыбнулся. Несколько мгновений он с любовью и жалостью смотрел на сестру.

– Бедная ты моя, бедная, – проговорил он.

– Ничего ты не понимаешь, Лазарь! – возразила Магдалина. – Быть фавориткой Иисуса, его возлюбленной, – это тебе не фунт изюму! Иисус не просто мужчина, как все. Прежде всего, он не человек…

– Что значит «не просто мужчина, как все»? Уж не хочешь ли ты сказать, что он…

– Нет, нет!

– И он не человек?

– Нет.

– Пусть меня повесят, если я что-нибудь понимаю!

– Если ты еще не догадываешься, я тебе скажу по секрету, кто он.

Марфа, которая давно уже не знала, куда ей деваться от таких разговоров, сделала было шаг к двери, но Магдалина ее остановила.

– Куда ты? – спросила она.

– Я лучше уйду. Я ведь понимаю, что мне, девушке, не следует знать того, что ты хочешь открыть Лазарю. Магдалина покатилась со смеху.

– Ты не то думаешь, – сказала она. – Ты, наверное, вообразила, что он… Ха-хаха! Вот так девушка! Нет, Марфа, ты спокойно можешь остаться. Я хочу открыть вам одну тайну, но в этой тайне нет ничего такого…

Марфа и Лазарь навострили уши.

– Говори же, Мария! – упрашивали они, сгорая от любопытства. – Говори, не мучь!

– Так вот, Иисус вовсе не человек. Иисус… бог! Брат и сестра Магдалины вскрикнули.

– Бог? – переспросил Лазарь. – Но ведь есть лишь один бог – Иегова, тот самый Иегова, которому мы поклоняемся!

– Правильно, но Иисус его сын и в то же время бог. Как бы вам объяснить получше? В общем, дело было так: дух Иеговы, который имеет вид голубя, зачал Иисуса вместе с одной девственницей, женой плотника Иосифа, и теперь все трое – Иегова, Иисус и голубь – стали одним богом.

– Ну и путаница! Это сам Иисус рассказал тебе подобную чепуху?

– Он самый, но я уверена, что он меня не обманывает! Он действительно бог, я готова голову прозакладывать, а кроме того, он мне это доказал.

– Каким же образом?

– Ну, Лазарь, ты слишком нескромен… Довольно с тебя и того, что я избранная святая новой религии, которую проповедует Иисус, и что я первая приобщилась святых тайн… Поверь мне на слово и запомни хорошенько: Иисус, которого ты только что поносил, – это мессия, обещанный пророками, это агнец божий, который искупит грех Адама и Евы, это Христос, который в день кончины света явится на землю судить живых и мертвых, – вот кто он такой.

Все это Магдалина выпалила с таким энтузиазмом, какой может зародиться в сердце женщины лишь под влиянием страстной… разумеется, веры.

Тем не менее Лазарь все еще колебался.

– Ты в самом деле веришь в то, что говоришь? – спросил он. – Если это правда, тут дело серьезное, очень серьезное.

– Это так, клянусь тебе своей честью!

– Ну, раз уж ты клянешься честью, значит, он в самом деле бог.

Вопрос был решен. Лазарь и Марфа тоже уверовали в сына голубя. Магдалина торжествовала.

– Теперь вы понимаете, как это лестно быть любовницей бога? – вопрошала она. – Понимаете, как мне исключительно повезло?

И она пыжилась от гордости.

Марфа была от природы любопытна, как все женщины. Она спросила

Магдалину:

– А можно его увидеть, твоего господина бога?

– Ты в самом деле хочешь с ним познакомиться?

– Пожалуй, да.

– И я тоже, – сказал Лазарь.

– В таком случае я схожу за ним: он пришел со мной в Вифсаиду. Вы сами увидите, какой красавец мой божественный учитель! Ни один офицер из Магдалы ему и в подметки не годится. Вы мне потом скажете, как он вам понравился. Только помните: о тайне, которую я вам открыла, молчок! Делайте вид, что вам ничего не известно. С этими словами она упорхнула. А Марфа погрузилась в мечтательное раздумье. Примерно через час Магдалина возвратилась вместе с Иисусом. Миропомазанный был по всей форме представлен брату и сестре.

«Она видит его зрением сердца, – сказал про себя Лазарь. – Он совсем не красив, скорее наоборот. Но поскольку он бог, ей все-таки повезло, что она подцепила такого любовника».

Прием прошел без особых церемоний. Иисус разговорился и быстро покорил своих новых слушателей. Впрочем, надо сказать, что Магдалина неплохо подготовила для этого почву.

Лазарь пригласил Иисуса остаться пообедать: Назарянин не стал отказываться. Марфа взялась за стряпню. Суетясь по хозяйству и приглядывая, чтобы все было на месте, она время от времени исподтишка посматривала на миропомазанного, и он ей тоже показался красавцем. Она ловила каждое его слово, следила за каждым движением. Вскоре ей пришлось признаться перед самой собой, что она еще в жизни не встречала такого очаровательного человека. Марфа от души завидовала своей сестре.

– Негодницам всегда везет, – бормотала она, начищая в кухне кастрюли. – После этого просто не хочется оставаться честной девушкой!

В сердце Марфы разгоралась страсть не менее пламенная, чем у ее сестры. Она с ревностью следила за всеми знаками внимания, которые Иисус оказывал Магдалине.

Лазарь на минуту отлучился в погреб, нацедить еще один кувшин вина.

Пользуясь этим, Магдалина разнеженно ластилась к Иисусу, в то время как Марфа хлопотала по хозяйству.

Под конец Марфа уже не могла сдержать накипевшей досады. Уперев кулаки в бедра, она встала перед любезничающей парочкой и обрушилась на сестру:

– Как тебе только не стыдно, лентяйка! Нет чтобы мне помочь по хозяйству, сидит себе как приклеенная! Есть у тебя хоть какая-нибудь совесть?

И поскольку Магдалина не удосужилась ей даже ответить, Марфа продолжала, обращаясь к Иисусу:

– Господи, прошу тебя, прикажи хоть ты ей, чтобы она мне помогла! Или тебе безразлично, что сестра моя оставила меня прислуживать одну?

Сын голубя неплохо разбирался в человеческих сердцах. Он сразу понял, что происходит в душе Марфы. Эта новая заложенная им любовь льстила его самолюбию, и, чтобы разжечь ее еще сильнее, он ответил с улыбкой, которая потрясла бедную девушку:

– Ах, Марфа, Марфа, ты все хлопочешь, стараешься мне услужить, и ты правильно делаешь. Но ты сердишься на сестру, а это уже неправильно. Она избрала себе это место подле меня, и оно у нее не отнимется.

– Получила? – фыркнула Магдалина. Марфа едва не запустила в свою сестрицу тарелкой. Еле сдерживаясь, она унесла свою обиду в кухню, тайком утирая горькие слезы (смотри Евангелие от Луки, глава 10, стихи 1-42). Но неужто Иисус так ее и не утешил? Евангелие дает основание полагать обратное.

Наверняка миропомазанный улучил после обеда благоприятный момент, отвел Марфу в сторону и шепнул ей:

– Я только что огорчил тебя, бедная Марфа, не правда ли?

– О да, господи.

– Почему ты ревнуешь меня к Марии? Неужели ты так меня любишь?

– Господи, я вся твоя. Умереть за тебя – для меня великое счастье.

– Но ведь ты меня знаешь всего полдня!

– Истинная любовь, господи, рождается мгновенно, без рассуждении.

– Так чего же ты от меня хочешь, Марфа?

– Господи, я очень несчастна. Я чувствую, что ты не ответишь мне взаимностью. Твое сердце уже занятой Марией.

– Утешься, прелестное дитя мое! Божественная любовь неистощима, она может распространяться на все сущее одновременно. Поэтому, если ты, Марфа, меня любишь, я тоже тебя люблю.

– Какой ты добрый! Как мне приятно это слышать!

– Веруй в меня, доверяй мне, и ты будешь счастлива на лоне господнем.