Забавное Евангелие - Лео Таксиль

Итак, ответ миропомазанного сразу охладил гнев ревнивых мужей. Руки у них опустились, как у книжников и фарисеев, а затем разжались пальцы, и камни, предназначенные для неверной жены, упали на землю. Смущенные неожиданным оборотом дела, они поспешили удалиться один за другим, сначала старые развратники, вопившие больше всех, а затем и молодые повесы, не уступавшие им в жестокосердии.

«И остался один Иисус и женщина, стоящая посреди», – говорит евангелие.

О чем же они беседовали? Надо полагать, незадачливая прелюбодейка призналась, что готова поставить плотнику-исцелителю самую большую свечу.

– Если бы не вы, – должно быть, говорила она, – мне пришлось бы туго. Если бы вы знали, как я вам признательна за ваше великодушное вмешательство!

– Мадам, мы хоть из плотницкой семьи и университетов разных не кончали, однако в обращении с прекрасным полом кое-что смыслим.

– Я это заметила. Боже, как ловко вы их провели!

– Я не люблю, когда со мной начинают хитрить. У меня самого хитрости не занимать стать. Они меня хотели посадить в лужу! Но разве могу я осудить хорошенькую женщину, повинную лишь в том, что она любит? Разве не я сказал: «Кто много любил, тому многое простится»?

– Значит, вы мне советуете?..

– Я вам советую как-нибудь поладить с мужем и впредь постараться, чтобы его супружеской чести не было нанесено никакого урона. Вы же понимаете: если вас еще раз застукают, а меня здесь не будет, кто вас тогда защитит?

– Да, вы правы. Но что, если мой супруг не захочет меня принять?

– Не извольте беспокоиться. Если это случится, приходите ко мне: я дам вам рекомендательное письмо к моим верным поклонницам в Магдале и в

Тивериаде, которые примут вас в круг моих святых женщин. Есть грехи куда более тяжкие, чем ваш. И самый тяжкий грех – это не веровать в меня.

– Господи, я в тебя верю!

– Спасибо.

– Значит, я теперь прощена?

– И еще как! Думай обо мне почаще, и я тоже буду помнить о тебе… Может быть, нам еще суждено встретиться: жизнь полна всяческих неожиданностей.

– Господи, мыслями я буду отныне всегда с тобой.

– Тем лучше. Тогда ты наверняка попадешь в рай.

– А что это такое, рай?

– Это место блаженства, где я дам радость и усладу каждому и каждой, кто меня любит.

– В таком случае я хочу в рай.

– Не спеши, не все сразу… Когда придет срок, я тебя приведу в рай, это я тебе обещаю, конечно, если ты возлюбишь меня превыше всего.

– Клянусь тебе, господи!..

– Хорошо, хорошо, встань… Сюда идут.

Смазливая грешница и в самом деле бросилась на колени перед таинственным незнакомцем, который спас ей жизнь, и уже была готова доказать, как сильно охватившее ее чувство. Но как раз в это время на ступенях храма появились апостолы, разыскивавшие своего учителя по всему Иерусалиму.

Миропомазанный с театральными жестами помог неверной супруге встать и громко провозгласил:

– Иди, и впредь не греши!

После этого Иисус отправился в «сокровищницу», особую часть храма, предназначенную только для женщин. Слух о том, что он выступил в защиту супруги-прелюбодейки, опередил его, поэтому легко представить, с каким энтузиазмом встретили сына голубя благодарные дамы. Евангелие признает, что в сокровищнице Иисус мог говорить все, что ему взбредет в голову, и никто из служителей синедриона не осмеливался его арестовать, хотя книжники и фарисеи с ума сходили от злости (Иоанн, глава 8, стихи 1-20). Анекдотическая история с неверной женой расценивалась по-разному. Большинство комментаторов евангелия признает, что их смущает снисходительность Иисуса к женам, наставляющим рога своим мужьям. В течение долгого времени церковь вообще замалчивала эту историйку об адюльтере. Например, армянский монах Никон, живший в десятом веке, свидетельствует, что она была исключена из раннего перевода Нового завета на армянский язык, как несовместимая с религиозной моралью. Минь. Греческая патрология, том 1.

Действительно, отыскать историю о неверной жене в рукописных древних евангелиях не так-то легко. Мы можем перечислить целый ряд подлинных манускриптов, откуда она была изъята: Александрийский список, Синайский список, Эфремский палимпсест, а также основные переводы евангелия, сделанные такими авторитетными отцами церкви, как Ориген, святой Кирилл, Тертуллиан, святой Киприан и святой Иоанн Златоуст.

Все эти сокращения доказывают, что многие важные церковники были не слишком довольны своим богом, которого христианская легенда представляет как защитника неверных супруг. И только один святой Августин, которому было наплевать на то, что скажет его паства, и который охотно дарил свою благосклонность хорошеньким послушницам, сохранил вышеупомянутую историю во всех переводах евангелия, сделанных под его наблюдением.

Глава 48. ЧУДЕСНЫЕ СВОЙСТВА СЛЮНЕЙ ГОСПОДНИХ.

И, проходя, увидел человека, слепого от рождения. Ученики его спросили у него: равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым? Иисус отвечал: не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела божии… Сказав это, он плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал брением глаза слепому, и сказал ему: пойди, умойся в купальне Силоам, что значит: «посланный». Он пошел, и умылся, и пришел зрячим.

Иоанн, глава 9, стихи 1-3, б, 7

Если бы Иисус действительно был так умен, как уверял, он бы удовлетворился своим успехом у женщин в сокровищнице. Но вместо этого миропомазанный вздумал приняться за массовое уловление душ, и это предприятие едва не обошлось ему слишком дорого. Еще бы немного, и его час, который еще не пришел, пробил бы раньше срока.

Он разглагольствовал без умолку, словно разносчик на перекрестке, восхваляющий свой товар. Для этого он перебрался в самый обширный придел Иерусалимского храма. Опьяненный своими собственными речами, он объявил себя «светом мира», утверждая, что «только те, кто за ним последуют, не будут ходить во тьме».

Кое-кто из слушателей начал смеяться.

– Твои слова ничего не значат, – сказали ему. – Ты свидетельствуешь сам о себе, а потому свидетельство твое не истинно. Почему мы должны ему доверять? Вот если бы нашлись хотя бы два свидетеля, которые подтвердили бы то, что ты говоришь, тогда бы мы, возможно, тебе поверили. А иначе – никак!

– Хорошо, – согласился Иисус (его было не так-то легко сбить с панталыку). – Так вот, я сам подтверждаю свои слова, – это вам одно свидетельство.

Слушатели пожали плечами, Иисус продолжал:

– Кроме того, мой отец, пославший меня, говорит то же самое, что и я, – это вам второе свидетельство. Итого два свидетельства в мою пользу, что и требовалось доказать.

– Но где же он, твой отец? – спросили его.

– А вот это уже не ваше дело. Я знаю, где он, – и точка. Вы должны верить мне на слово! Кто в меня поверит, познает истину, и истина сделает его свободным. Последние слова были встречены недовольным ропотом. Евреи в те времена находились под владычеством римлян и не любили, когда им об этом напоминали.

– Послушай! – крикнул кто-то Иисусу. – Мы и так не рабы! Мы дети Авраама, значит, дети божьи, и не тебе нам рассказывать, что такое патриотизм!

От таких выкриков миропомазанный потерял голову. Он пустился в бессвязные рассуждения без начала и без конца, доказывая, что он тоже от семени

Авраамова и тоже сын божий, и под конец сморозил уже совершеннейшую глупость.

– Я выше Авраама, который умер, – заявил он, – Авраам, отец ваш, рад был увидеть день моего появления на свет, он увидел меня и возрадовался. Толпа буквально взревела:

– То есть как это?

– Да он, видно, рехнулся!

– Ну, знаете, это уж чересчур!

– Да как же ты мог видеть Авраама, когда тебе самое большее тридцать лет?

– Долой! Под холодный душ сумасшедшего! Связать его! Долой!

Однако Иисус невозмутимо добавил:

– Истинно, истинно говорю вам: прежде, нежели Авраам был зачат, я уже существовал!

Это уже было чистейшим бредом. Решив, что Иисус над ними издевается, принимая их за последних кретинов, обозленные евреи дали волю своему гневу. Они бросились к кучам камней, привезенных для храма, – в ту пору Иерусалимский храм еще не был достроен – с твердым намерением предать нахального назаретянина камневанию, то есть до смерти забросать камнями. Однако Иисус никоим образом не желал допустить, чтобы его час пришел раньше времени. Поэтому он воспользовался сутолокой и всеобщим замешательством, выскочил из храма и дал тягу.

Апостолы, не посмевшие стать на его защиту, помчались вслед за своим учителем. Когда они его наконец догнали, Иисус уже расспрашивал какого-то слепого попрошайку.

Этот нищий с собакой сидел на тумбе близ уличного перекрестка; на шее у него висела дощечка примерно с такой надписью: «Добрые граждане, сжальтесь над несчастным слепым от рождения с разрешения начальства».

– Интересный случай, – сказал миропомазанный, обращаясь к запыхавшимся ученикам. – Это вам не лжеслепой, каких теперь множество развелось повсюду, это серьезный, настоящий слепец. Он только что поведал мне о своих горестях. Души иудеев очерствели, они не замечают его страданий и не снисходят к его нищете. Дети смеются над ним, бросая в его чашку расплющенные брючные пуговицы, и конечно, когда он приходит с такой монетой к булочнику или в кабак, ему не дают ни вина, ни хлеба… Поистине этот несчастный достоин жалости! Подумать только: он не видит даже меня, светоча мира!