Хроники бессмертного суицидника - Ritoro Deikku
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не оборачиваясь, зверолюд смог опознать вошедшего аптапаро, продолжая что-то вырисовывать на белоснежном куске бумаги.
[Тава: Я хотел бы узнать, надо ли мне что-то делать, и будем ли мы вообще то-то предпринимать в ближайшее время?]
[Ейне: Ммм…. На самом деле… У нас возникло много проблем…]
[Тава: ..?]
[Ейне: Несмотря на то, что мы создали неплохое такое объединение наших собратьев, по силе она и в подмётки не годится нашим конкурентам… Больше всего меня не впечатляет здешняя мафия, причём целых три клана, какие-то оккультисты, появившиеся совсем недавно и этот ёбанный Амбьердетч… Он переманивает множество зверолюдов на свою сторону, из-за того, что один его слуга является Кьюсейшу… Это просто невиданный пиздец – зверолюды больше доверяют человеку, чем своему сородичу…]
[Тава: Это Филимон… Филимон Крамоль…]
[Ейне: Ты с ним знаком?]
[Тава: Да… Можно даже сказать, что близко знаком…]
[Ейне: …]
[Тава: …]
[Ейне: …]
[Тава: …]
[Ейне: Скажи… Насколько он тебе дорог?]
[Тава: Нисколько… Он мне ни капли не дорог…]
[Ейне: Хмм…]
[Тава: …]
[Ейне: …]
[Ейне: Раз ты действительно с ним близко знаком… То тогда дать задание именно тебе будет самым разумным вариантом…]
[Тава: ..?]
[Ейне: В общем… Надо что-то делать с Кьюсейшу… Он сильно нам мешает…]
[Тава: …]
[Ейне: Для начала попробуй его убедить вступить к нам.]
[Тава: …]
[Ейне: Если не получится, то попробуй очернить его репутацию... Пусть он убьёт или изнасилует какого-нибудь зверолюда – главное, чтобы ему перестали доверять…]
[Тава: …]
[Ейне: Боюсь, что Рорикдез двигается семимильными шагами и продумал всё наперёд… Если в его планах фигурирует Кьюсейшу, то это, как нельзя кстати, пойдёт нам на пользу…]
[Тава: …]
[Ейне: Короче… Если через неделю убедить его вступить к нам или очернить его репутацию не получится, то… Просто убей его… Все эти зверолюды не переметнуться к нам, но они хотя бы отвернуться от Рорикдеза…]
[Тава: Я всё понял.]
Тавагото уже слабо понимал, что происходило. Если алкоголь и зимний мороз ещё кое-как сгладили всю ту боль, что витала в его голове, то теперь всё отогрелось и зажглось с новой силой.
[Ейне: Это просто отлично… К слову, что с тобой, тебя избили?]
[Тава: …Типо того…]
[Ейне: Кто это был?!]
Поведение зверолюда неожиданно стало каким-то резким.
[Тава: Человек… Он отобрал у меня шубу.]
[Ейне: Ты запомнил его лицо? Я найду его, и мы вместе с Моно отъе…]
[Тава: Я убил его…]
[Ейне: …]
[Тава: …]
[Ейне: …]
[Тава: …]
[Ейне: Ты… Ты просто... Молодец.]
Неожиданно заулыбавшись, Ейне приблизился к находящемуся чуть ли не при смерти Тавагото и крепко его обнял, похлопав по плечу.
[Тава: …]
Аптапаро не понимал причину такого поведения.
[Тава: …]
Хотя он, в принципе, практически ничего не понимал, так что это было и не удивительно.
[Тава: …]
***
[Тава: …]
Темновато-серым пятном, будто не вытертой грязью, солнце близилось к горизонту. Мутновато-туманные тучи пеленой прозрачных ковров перетаскивали свои обмороженные зимним ветром ноги, медленно, но уверенно вертясь сплошной пеленой вокруг всего земного шара.
[Тава: …]
С улиц повылезали люди: рабочий день закончился, и огоньки торговых лампад снова загорелись, обрызгав снег приятным пламенно-яичным светом.
[Тава: …]
Побитый, израненный, измученный, измождённый, потерянный и практически ничего не понимающий плёлся в гостиницу аптапаро.
Прохожие подозрительно оглядывались в его сторону, думая, что это очередной наркоман, подравшийся за дозу или бывалый алкаш, плетущийся за очередной бутылкой, купленной на последние деньги, полученные с милостыни.
[Тава: …]
Но все они были не правы.
[Тава: …]
Единственное, что держало зверолюда на ногах, была не тяга к алкоголю или наркотикам.
[Тава: …]
Его питала только чёрная беспросветная ненависть.
[Тава: …]
23. Страх быть собой
[Сергей: …]
Как ни прискорбно об этом говорить, но Сергей выжил. Всё-таки, хоть Кайки по абсолютно непонятным причинам и был каким-то убермощным, убить такое создание до сих пор было абсолютно невозможно.
Немного повалявшись развалившимися кишками по земле, он чудесным образом собрался воедино.
[Сергей: …]
Он был подавлен: никто и никогда его не побеждал, а тут… У него даже украли лошадь и оставили с носом… И без конечностей…
[Сергей: …]
Переминая голым стопами по снегу, император медленно двигался в сторону путевого пункта. Он всё ещё мерцал неясным чёрным огнём где-то там вдалеке.
Вся одежда юноши была изодрана в кровавые лохмотья.
[Сергей: Точно… Мне же надо найти новую одежду…]
Два матово-чёрных ока обернулись назад, будто выискивая что-то в пелене морозной мглы.
[Сергей: У меня…]
[Сергей: …Нет одежды…]
Воздух забился ужасом и отчаянием, в то время, как рыжеволосое чучело, мелькнув по сторонам парой мёртвых червоточин, уродливо сгорбилось, спрятав голову в коленях.
[Сергей: Что… Что происходит… Я ничего не понимаю… Это не новый мир… Это… Это провалы в памяти… Наверно, это провалы в памяти… Но… Что я делаю посреди этой пустоши?... Почему моя одежда изорвана… И… И в крови… Я с кем-то дрался… Я снова кого-то убил?...]
По обмороженным щекам императора покатились слёзы.
[Сергей: Кровь… Как же я ненавижу кровь… Что в России, что здесь… С самого первого дня… Каждый раз, как я видел кровь, мне было так больно, так страшно… Хахаха…]
Встревоженный своими мыслями, своими собственными рассуждениями, он побежал.
Он не знал, куда именно, не знал зачем и почему…
[Сергей: …]
Он просто бежал.
***
[Сергей: …]
Здесь не было никого… Причём буквально – повсюду маячили горы и остервенелые заснеженные пики – ничего кроме.
[Сергей: …]
Дул просто ужасно холодный воздух, на который юноше, впрочем, было плевать…
[Сергей: …]
Знаете, возможно вы этого не заметили, или уже просто забыли, но стоит вам напомнить, что единственной чертой характера Сергея в начале всего это путешествия было… Умение скрывать эмоции.
[Сергей: …]
Наверно, довольно интересно глядеть на эти загадочные три точки и думать о том, что же за ними прячется, что пытаются скрыть этим безмолвные скобки…
[Сергей: …]
С первого же дня, с той самой кареты и громкого крика «Живите»…
[Сергей: …]
Не было ни секунды, чтобы он не боялся, не размышлял о новой смерти, не прогонял в голове всю ту боль и какое-то тупое и беспричинное отчаяние, нависающие над ним при каждом последнем вздохе.
[Сергей: …]
Да, он перестал блевать и хвататься за дрыгающую грудь после каждого возрождения, перестал говорить об ужасе своего дара, перестал бояться нового «перемещения», но… Это лишь вне
