Сокровища Ирода - Наталья Александрова

– Очень интересно… – За разговором Марина ловко наворачивала на вилку макароны.

– Далее, в семнадцатом веке потомки графов де Брасси переселяются из Франции в Польшу, а потом и в Россию. Думаю, что на картине изображен один из них. – Старыгин указал на кавалера в темном камзоле с кружевным воротником. – И кольца при нем.

– Интересный какой… – улыбнулась Марина.

– А уж потом, в России, в конце девятнадцатого века, один из потомков графа Ламуэна де Брасси выдал свою дочь за некоего господина Сокольского…

– Что? – Марина вздохнула и закашлялась так сильно, что пришлось Старыгину побить ее по спине.

– Предупреждать надо… – прохрипела она, – так и задохнуться можно… Выходит, я – потомок того самого графа?

– А художник Владимир Сокольский вам не родственник?

– Да, это мой прадедушка… мама рассказывала… он умер в блокаду. А семья была в эвакуации, и когда вернулись, то в квартире уже чужие люди поселились. И все вещи забрали себе, ничего не отдали, даже никакой мелочи на память…

– Кольцо, конечно, принадлежит вам по праву… – задумчиво сказал Старыгин. – Но как быть с тем человеком, что пытался вас убить? В милицию заявить?

– Так его небось уже и след простыл, квартира явно не его. А милиция скажет, что я сама виновата – нечего к постороннему типу в машину садиться…

– Резонно… – Старыгин наклонил голову. – Вот что, Марина, давайте я вас домой отвезу, а вы уж как-нибудь поосторожнее… и кольцо снимите пока…

Марина не сказала ему, что кольцо ей помогло спастись от убийцы. У нее была смутная мысль, что если довериться кольцу, то с ней ничего не случится.

По осенней дороге, размытой дождями, разбитой колесами многочисленных повозок и копытами коней, медленно ехали два усталых всадника. В одном из них, несмотря на скромный дорожный плащ, можно было признать небогатого дворянина, второй, полноватый черноглазый коротышка, несомненно, являлся его слугой.

Солнце постепенно клонилось к западу, а впереди не было видно никаких признаков человеческого жилья.

– Не иначе, обманул нас тот бессовестный мужлан! Как пить дать, обманул! – причитал слуга, опасливо оглядываясь по сторонам. – Он говорил, что до постоялого двора не больше трех лье, а мы все едем и едем, а впереди не то что постоялого двора, но даже никакого захудалого крестьянского домишки не видать!

– Ничего страшного, – легкомысленно ответил господин. – Переночуем под открытым небом, нам с тобой не впервой!

– Под открытым небом, да на пустой желудок… – ворчал слуга.

– Ничего, старый ворчун! Уж завтра мы точно доберемся до постоялого двора, и я непременно закажу тебе петуха в вине или домашнюю колбасу…

– Оно-то так, молодой господин, – ответил слуга после недолгого раздумья. – Оно, конечно, неплохо, да только до завтрашнего петуха еще надо дожить, а места здесь нехорошие.

– Чем же они так нехороши?

– Да всем, молодой господин, всем, что ни говори. Вчера в трактире кучер одного знатного господина говорил после кружки хмельного, что в этих местах живет старый граф, которого боится вся округа…

– Отчего же его бояться? Если он граф – значит, достойный и знатный человек, а если стар – так, стало быть, вдвойне заслуживает почтения…

– Как бы не так, молодой господин! – слуга понизил голос, как будто его кто-то мог подслушать. – Говорят, что этот граф выжил из ума, говорят, что он нападает на прохожих и отбирает у них все имущество, а то и саму жизнь…

– Ты же сам сказал, что тот кучер изрядно выпил. А пьяный чего только не наболтает!

– Ох, нет, молодой господин! Говорят, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке!

Так, лениво препираясь, путники понемногу двигались вперед. Усталые и голодные лошади начали спотыкаться, а солнце уже скатывалось за дальние холмы.

Начало смеркаться, и пора было серьезно подумать хоть о каком-то ночлеге.

– Ну что, Петер, пожалуй, спешимся да разведем костер! – проговорил хозяин, натягивая поводья.

– Постойте, господин! – слуга неожиданно оживился. – Гляньте-ка вон туда, налево! Не огонек ли там загорелся?

И правда, вдалеке, слева от дороги, мелькнул какой-то едва различимый огонь.

– Клянусь святым Йоргеном – это жилье! – воскликнул слуга. – Чтоб мне целый месяц ложиться спать натощак, коли я ошибаюсь! Если и не трактир, так дом какого-нибудь богатого крестьянина! А он уж не позволит такому господину, как вы, ночевать на улице! Он уж пустит нас хотя бы на сеновал!

– Ну ладно, Петер, поедем на тот огонь! – согласился дворянин. – Может, и вправду переночуем под крышей!

– И поесть дадут наверняка… – мечтательно добавил слуга.

Всадники повернули лошадей и пришпорили их, чтобы добраться до места прежде, чем наступит ночь. Впрочем, лошади и сами побежали живее, почуяв человеческое жилье.

Темнота все же сгущалась гораздо быстрее, чем ехали путники, и вскоре дорогу под копытами лошадей было уже не разглядеть. Только дальний огонь, который заметно приближался, помогал не сбиться с пути.

Наконец в темноте проступили стены жилища.

Это был не постоялый двор и не крестьянская изба, а небольшой рыцарский замок с разрушенным крылом. В одном из окон уцелевшей части замка и горел тот огонь, который привлек путников.

– Господи Иисусе! – проговорил трусоватый Петер, разглядев замок. – Не нравится мне это! Может, и правда лучше переночевать натощак да под открытым небом…

– Чего ты испугался? – насмешливо спросил хозяин. – Ведь ты сам только что говорил, как хорошо добраться до какого-нибудь жилья…

– До жилья, да только не такого! – И слуга перекрестился. – Сдается мне, что это логово того самого старого графа!

– Не болтай ерунды! – отмахнулся молодой хозяин. – Уж коли мы доехали до этого замка, попросимся на ночлег. У тебя, братец, семь пятниц на неделе – то ты мечтаешь об ужине да постели, то боишься постучаться в чужую дверь…

– Кажется, и правда запахло ужином! – слуга повел носом и повеселел. – Чтоб мне провалиться, я чувствую запах жареной баранины!

Лошади тоже оживились, предчувствуя ночлег, и бодро подбежали к самым воротам замка.

Замок выглядел так, как будто недавно перенес тяжелый штурм или долгую изнурительную осаду, хотя скорее всего виной тому было безжалостное время.