Невыносимая шестерка Тристы (ЛП) - Дуглас Пенелопа

Но боль в ее глазах разрывает мне сердце, и в этот момент мне плевать, что еще она придумала для меня, потому что я тоже могу оттолкнуть в ответ. Просто не останавливайся.

Сирены пронзают воздух, и мы обе поворачиваем головы: синие и красные огни вспыхивают сквозь дождь, передвигаясь по улице. Некоторые девушки разбегаются, бегут к машинам, а другие летят к зданиям и исчезают между ними.

Я вскакиваю на ноги и поднимаю Клэй.

— Мои братья, — выдыхаю я.

Они разбегаются, Даллас уносится на фургоне прочь, и я не могу сказать, все ли с ним, но улицы быстро пустеют, и я не собираюсь стоять здесь.

Я сжимаю руку Клэй.

— Вперед.

Я бегу, тяну ее за собой, но ей требуется всего мгновение, чтобы догнать меня, и, прежде чем я это осознаю, мы уже за углом. Я захлопываю дверь бутика, неоновая вывеска с надписью «Лавиния» не горит. Оглянувшись по сторонам, замечаю, что уличные фонари тоже не работают. Электричество отключено.

Я вытаскиваю ключи из нагрудного кармана рубашки Клэй — моей рубашки — открываю дверь магазина и жду, пока она зайдет, а затем следую за ней.

Сверкает молния, гремит гром, и мое сердце почти останавливается, манекены внутри выглядят как люди. Я запираю дверь изнутри.

Подхожу к окну, выглядываю на улицу через занавески.

— Видишь что-нибудь? — спрашиваю я.

Я должна быть со своими братьями, но все произошло так быстро. Последнее, что Дартмут должен узнать, это то, что меня арестовали за драку.

Но Клэй не отвечает мне.

Отойдя от окна, я вхожу в главную комнату, шторы висят слева от меня и отделяют три примерочные. В центре находится возвышение, по бокам расставлены кресла, а на стенах висят зеркала. Клэй стоит у окна справа от меня, рядом с тиарой и выставками украшений.

Но она не смотрит в окно. Она пристально глядит на меня.

— Клэй? — зову ее.

Она в порядке?

Моя фланелевая рубашка висит на ней, вода капает с расстегнутых рукавов, и я вижу перевернутый V-образный участок кожи, начинающийся под ее грудью и опускающийся ниже пупка. У нее не было возможности застегнуть рубашку до конца.

Волосы Клэй потемнели от дождя, капли блестят на лице, а юбка прилипает к бедрам.

Красные и синие огни вспыхивают за занавесками, и я обращаю свое внимание на окно, им требуется всего несколько секунд, чтобы проехать и исчезнуть на улице.

Клэй двигается, снимает свою маленькую сумочку через голову и лезет внутрь за телефоном, а потом швыряет сумочку на пол.

Я должна проверить свой телефон, не повредился ли он от воды. Видео, которое она сняла, всплывает в моих мыслях и наполняет возбуждением. У меня нет наших совместных фотографий, кроме фотографий команды.

Она подходит ближе, медленно продвигается вперед и проводит пальцем по стеклянным столам вдоль стены. Я знаю, чего она хочет. Ее соски похожи на ягоды, торчащие сквозь мою рубашку, и мой взгляд снова падает на ее ноги, вода подчеркивает тон ее бедер и загар. Мне хочется облизать губы, но я не делаю этого.

— Хочу, чтобы ты оставила меня в покое, — тихо говорю я.

Она игриво водит указательным и средним пальцами по столу, по-видимому, довольная тем, что теперь я полностью в ее распоряжении.

— А знаешь, чего хочу я? — спрашивает она. — Я хочу, чтобы ты перестала мне врать.

Это мои слова.

Она нажимает на свой телефон, отводя от меня взгляд всего на мгновение, прежде чем заиграет песня. Играет песня «Dirty Mind», и Клэй идет ко мне, подстраивая свои шаги под мелодию, будто танцует. Словно она охотится.

— Потому что я точно знаю, что тебе нравится. — Она встречается со мной взглядом. — Несмотря на то, что выходит из твоего глупого рта.

Прошу прощения?

Она хватает меня за запястья и заламывает руки мне за спину, прижимаясь грудью к моей груди, на этот раз забирая у меня контроль. У меня нет времени сделать вдох, прежде чем она отпускает меня, толкает в мягкое кресло позади, и начинается припев, ее тело опускается на мое в такт музыке.

Какого черта? Мои глаза расширяются, тепло распространяется между ног, когда внезапно музыка наполняет комнату, Клэй нависает над моим ртом, смотрит мне в глаза и прижимается ко мне бедрами.

Жидкий огонь распространяется по моему животу, и неожиданно мне не хватает воздуха.

Боже мой.

Она поднимает мою голову, играет со мной, выгибается, закрывает глаза и откидывает шею назад, когда ее тело движется, словно трахает меня во время танца. Я опускаю взгляд, не в силах расслабиться, но и не желая останавливать ее. Я не могу.

Провожу руками по ее талии, но она отбрасывает их, прижимая к подлокотникам кресла, и отталкивается от меня.

Клэй отходит назад, двигаясь медленно — так медленно — в такт музыке, вытягивая спину, длинную и грациозную, и я не знаю, когда она сняла туфли, но ее красивые ногти на ногах выкрашены в такой едва заметный светло-розовый цвет. Она не отрывает от меня взгляд и проводит рукой по своему телу, расстегивая пуговицы. Рубашка спадает с одного плеча, и я наклоняюсь вперед, упираясь локтями в колени, едва ощущая свои конечности. Она расстегивает молнию на юбке, ее бедра двигаются в такт.

Я хочу встать. Честно, хочу. Я должна уйти.

Но Айрон прав. Все в нашем вкусе, когда раздеты. Клэй сбрасывает одежду, и ее задница выпячивается, раскачиваясь по кругу. Она поворачивается и смотрит вперед, отдавая мне все свое обнаженное тело, за исключением стрингов.

Я не могу отвести от нее глаз, боль пронзает мое тело, когда я сжимаю кулаки.

Закинув локоть за голову, она проводит другой рукой вверх по телу, касаясь своей идеальной груди. Ее руки опускаются по лицу, телу и останавливаются на трусиках, пальцы проскальзывают сквозь белые ленточки на бедрах, маленький треугольник белого кружева прикрывает ее.

Какого черта она надела это с юбкой? И танцевала в этом с Каллумом.

Мой взгляд устремляется на нее. Она все еще наблюдает за мной сверху вниз, теперь едва двигаясь. Засунув три пальца в рот, она смачивает их и проводит рукой вниз по своему телу, медленно двигаясь к этому маленькому треугольнику между ног. Ее грудь тяжело вздымается и опускается, и я вся дрожу. Боже, только посмотрите на нее…

Просунув пальцы одной руки под резинку, она играет с собой поверх мокрых трусиков, медленно дергая за ленту и дразня меня. Издевается надо мной. Обещание в ее глазах, что с каждым разом она будет опускаться все ниже и ниже.

Клэй снова наклоняется ко мне, едва касаясь моих губ, и я так сильно хочу прикоснуться к ней. Но вместо этого я хватаюсь за подлокотники.

— Я не могу оставить тебя в покое, — шепчет она.

Пальцы покалывает.

Не оставляй меня одну. Я идиотка.

— Иногда мои чувства к тебе хорошие, а иногда плохие, — добавляет она, — но они всегда сильны, Лив. В моем сердце только ты.

Она поворачивается лицом к зеркалам и опускается мне на колени. Переплетая свои пальцы с моими, она удерживает мои руки на расстоянии, когда отклоняется и кладет голову мне на плечо. Покачивая бедрами в такт музыке, она смотрит мне в глаза, прижимаясь задницей, и, хотя моя одежда мокрая и холодная, у меня выступает пот.

Я нахожу ее отражение в зеркале перед нами, стон вырывается, как только я вижу ее тело, извивающееся на мне. Ее соски темные и твердые, живот плоский, и я больше не могу сдерживаться. Мои руки начинают дрожать, и я вырываюсь, одной рукой обнимаю за талию, а другой тянусь, чтобы запустить пальцы в ее волосы. Удерживая на месте, я целую ее, нахожу язык, и я так чертовски голодна, что хочу проглотить ее целиком.

Ее влажный рот касается моего, и я опускаю другую руку к ней в трусики, нахожу ее бугорок и ласкаю его очень нежно.

Она стонет, и я чувствую ее улыбку сквозь поцелуй.

— Мне хочется попробовать ее на вкус, — просит Клэй. — Теперь моя очередь.

Но я не могу отказаться от этого вида прямо сейчас.

— Хорошо, — соглашаюсь я. — Подумай о том, что я делаю с тобой. Что тебе нравится. Так ты поймешь, что делать со мной, ладно?