Взрослая дочь молодого человека: Пьесы - Виктор Славкин

Евгений. А-а-а!.. Переплетчик!

Карасев. Привет.

Евгений. Не знал за тобой такие таланты!

Катя. Прекрати!

Евгений. Не ожидал, старик, не ожидал! Я уж думал, ты завязал с этим делом. А ты еще ого-го! И давно вы переплетаете?

Катя. Идиот!.. Карась, не обращай внимания!

Евгений (Карасеву). Я же тебе советовал роман с восьмиклассницей! Для тонуса. А ты на кого упал? Она же этой восьмикласснице в матери годится!

Катя хватает со стола только что переплетенную книгу и швыряет ее в Евгения. Евгений увертывается, книга пролетает мимо.

(Поднимает книгу с пола.) Еще не высохла… (Кате.) Тебе никогда не хватало женственности. Дала бы мне пощечину.

Карасев. Я тут первый раз.

Евгений. Пощечина — это красиво.

Карасев. Я тут ни разу не был.

Евгений. Я тоже.

Карасев. С тех пор как ты…

Евгений. Я тебе сказал, я тоже здесь с тех пор ни разу не был.

Карасев. Да?..

Евгений. Представь себе.

Карасев. Значит, я все сделал правильно.

Евгений. Я тебя понял и простил.

Карасев. Ничего ты не понял. Я пришел к Кате. Я хочу ей все рассказать.

Евгений. Катюха, мне уйти?

Карасев (Евгению). Я рад, что ты здесь.

Евгений. Ладно, Карась, не подводи базу. Держись красиво.

Карасев (Евгению). Раньше мы с тобой часто вместе посещали рестораны. Ты знаешь, что я никогда не заглядываю в меню. Я всегда смотрю, что едят другие, и говорю официанту: принесите мне то, то и то, и показываю на разные столики. И мы никогда не прогадывали, верно? А после того разговора в курилке ты — это ты, а я — это я.

Евгений. И ты решил напомнить мне, что я — это ты.

Карасев. Когда шеф предложил мне вместе с ним проверить твои расчеты, я согласился, потому что мне было интересно, получилось у тебя или нет. Может быть, я бы тогда тоже заказал себе твое блюдо. А если не получилось — ну так мы снова сядем кушать вместе.

Евгений. Значит, мысль проверить меня тайно пришла в голову не тебе?

Карасев. Не мне.

Евгений. Бедняга.

Карасев. Но своего таракана в калейдоскопе я все же показал. Не ты ли меня призывал к этому? Раскачивал? Я раскачался, изменил своему состоянию покоя или равномерного прямолинейного движения. Выкинул номер. Нравится?

Евгений. Молодец.

Карасев. Я рад, что застал тебя здесь.

Евгений. Я еще не здесь!

Карасев. Придешь, Женя, придешь! Куда ты денешься? И все снова станет на свои места. Это я и хотел сказать тебе, Катя. За этим и приходил. До свидания. (Идет к двери. Но у самого выхода останавливается. Евгению.) А скажи… вот ошибка эта, на восьмой странице… Она что? Ты ее нарочно?.. Нарочно ошибся?

Евгений. Случайно. Элементарная ошибка. Прокололся. Бывает.

Карасев. Тогда я все сделал правильно. (Уходит.)

Некоторое время Евгений и Катя молчат.

Катя. Ты врешь. Ты ошибся не просто так. Ты врешь.

Евгений. Да, Катерина. Не просто так.

Катя. Ты ошибся не случайно.

Евгений. Да, сознательно.

Катя. Ты просто решил прекратить эту историю, не по тебе совершать решительные поступки, бросать вызов, побеждать — и ты решил вернуться в свою старую жизнь.

Евгений. Теперь ошиблась ты.

В прихожей хлопает дверь. Пришел Юра.

Катя. Юра пришел.

Юра. Здравствуйте.

Евгений. Привет!

Юра подходит к столу, берет в руки книгу, переплетенную Катей.

Юра. Корешок кривоватый.

Катя. Она падала.

Юра. Что?

Катя. На пол… Я переделаю.

Юра. Не страшно.

Евгений (Юре). Ах, значит, это ты тот самый один человек!

Катя (Евгению). Помнишь, у них в школе по труду была специализация — «переплетные работы». Юра восстановил в памяти и научил меня. Станок достал.

Юра. Шумерский язык мы не потянули.

Евгений. Какой язык?

Катя. Хлеба нет. Спущусь за хлебом. (Сыну.) Потерпишь? (Накидывает плащ, берет сумку. Уходит.)

Евгений. Ну, как дела?

Юра. А у тебя?

Евгений. С каких пор ты полюбил вопросы?

Юра. Неплохо выглядишь. Костюмчик по фигуре.

Евгений. Слушай, я хотел спросить тебя… Можно?

Юра. Можно.

Евгений. У вас там, в этой артели… ну, помнишь, ты мне рассказывал… где таблички пишут… у вас там не найдется место еще для одного?

Юра. Хочешь босиком по газону походить?

Евгений. Да.

Юра. Тебе нельзя.

Евгений. Почему?

Юра. Простудишься.

Евгений. Сопляк! Я ни разу гриппом не болел! Это ты чуть что — лоб горячий.

Юра. Ты опоздал. Я ушел из этой артели.

Евгений. Ушел?..

Юра. Ты требовал, чтобы я порвал с сомнительной компанией и занялся делом, — я порвал.

Евгений. Жаль…

Юра. И занялся делом.

Евгений. Как все переменилось вокруг!..

Юра. А ты что думал? Ты будешь меняться, а все вокруг стоять на своих местах и следить за твоими превращениями?

Евгений. Ты так хорошо рассказывал про свои таблички… Я поверил.

Юра. Пока я сидел у окна и выписывал букву за буквой, а рядом булькал транзистор, голова была свободна и туда пришли две — три мысли.

Евгений. Про пауков?

Юра. Две — три мысли. Хочу попробовать осуществить.

Евгений. Банан.

Юра. Мои ребята, с которыми я учился, там, куда они попали после распределения, с ходу запустили свои гениальные идеи, быстро обожглись, запутались и скисли. И стали никем. Я не собирался всю жизнь писать плакатики. Я просто решил сначала стать никем, уйти в никуда, все обдумать, а уж потом попытаться что-нибудь совершить.

Евгений. Банан.

Юра. «Банан» — это такое слово?

Евгений. Да.

Юра. Раньше ты такого слова не знал.

Евгений. Хочешь, идейку подкину?

Юра. Что-то матери долго нету…

Евгений. К тем двум — трем. Четыре будет.

Юра. Паническое чувство голода.

Евгений. Вот если ты ведешь исследование, разработку какой-то идеи, положим… Ты проходишь ступеньку за ступенькой, этап за этапом, избегая, разумеется, по пути совершать ошибки, неверные ходы. И вот ты приходишь к некоему результату, который тебе кажется единственным, потому что ты все делал верно, безошибочно… А что, если где-то вначале нарочито допустить самую явную и даже элементарную ошибку и вопреки здравому смыслу погнать работу дальше, допуская по пути всевозможные ляпсусы, заходя во все тупики и порочные закоулки, не избегая откровенного абсурда и явной нелепицы. И тем не менее дотянуть до конца, дотащиться до результата, добраться до итога. И тогда перед нами, у нас в руках окажется очень ценный материал. Пусть нелепый, уродливый, чудовищный — но очень ценный! Потому что в этом уродливом итоге твоей работы слились, сплавились, сконцентрировались все неверные ходы, неправильные решения, ошибочные варианты, все заблуждения и пороки. И вот теперь… это самый важный момент… и вот теперь мы поворачиваем ход нашего исследования на сто восемьдесят градусов и начинаем с конца, от результата, от итога, от последней цифры двигаться к началу, разгребая попутно все ошибки, выправляя по ходу все погрешности, выравнивая по дороге все кривые линии наших рассуждений. Как горячим утюгом проходимся по тем же местам, но в обратном направлении. Разглаживаем, разглаживаем… А потом снова поворачиваем и снова от начала к концу, но теперь это быстро… И вот то, что получится в результате, скажу я тебе, — вот этому я поверю! Не стерильно чистенькому расчетику, результатику с дистиллированной цифиркой в конце, а этому тяжелому, грязному, потному, с кровью протащенному три раза по всей длине итогу. Ты меня понял? Не говоря о том, что по дороге мы изучили механизм ошибки, нюансы заблуждения, психологию греха… Я не хочу сказать, что это универсальный метод, но один раз в жизни каждый человек должен попробовать сделать это. И еще. А вдруг ошибка — и есть решение? Параллельные пересекаются, а дальше все правильно. Ты меня понял? Ты понял меня?!