Границы бесконечности - Лоис Буджолд

Таура вгляделась в свои накрашенные когти и вздохнула. — Думаю, мне бесполезно мечтать быть красивой как сержант Андерсон.

— Тебе бесполезно мечтать быть красивой, как кто-то другой. Только как ты сама, — ответил Майлз. — Будь красивой как Таура, о, вот это ты можешь. И превосходно. — Обнаружив, что держит ее за руки, Майлз провел пальцем по радужному ногтю. — Хотя, похоже, Лорин уловила принцип, можешь положиться на ее вкус.

— Адмирал, — проговорила Таура медленно, не выпуская его рук, — ты уже мой командир? Сержант Андерсон говорила что-то про вводный курс, ознакомительные тесты и присягу…

— Да, все это будет, когда мы встретимся с остальным флотом. До тех пор, формально, ты — наш гость.

В золотые глаза вновь начали возвращаться искорки. — Тогда — до тех пор — мы же не нарушим дендарийских правил, если ты снова покажешь мне, насколько я человек? Еще разок?

Должно быть, это сродни порыву, который заставляет людей карабкаться по отвесной скале без антигравитационного пояса или прыгать со старинного самолета, когда от удара о землю не спасает ничего, кроме комка шелковой ткани. Он почувствовал, как его захватывает притягательность происходящего, ощутил нарастающий смех, что бросает вызов смерти.

— Медленно? — придушенным голосом переспросил он. — И на этот раз по правилам? Немного побеседуем, выпьем вина, послушаем музыку? Не будет риовалевской охраны, крадущейся над головой, и ледяной скалы у меня под…?

Ее глаза были огромными, золотыми и жаркими. — Ты говорил, что любишь упражняться в том, в чем ты действительно хорош.

Майлз прежде и не осознавал, насколько он падок на лесть высоких женщин. Слабость, с которой ему надо бороться. Когда-нибудь потом.

Они удалились в его каюту и усердно упражнялись все оставшиеся полпути к Эскобару.

Три

-

— И что стало с девушкой-волчицей? — спросил Иллиан после долгого, завороженного молчания.

— А-а. Рад сообщить, с нею все хорошо. Не так давно она стала сержантом. Дендарийский главврач флота держит ее на кое-каких препаратах, немного замедляющих метаболизм. Экспериментальных.

— Значит, срок её жизни увеличился?

Майлз пожал плечами. — Мне самому хотелось бы это знать. Может быть. Мы надеемся.

— Что ж. — Иллиан поерзал. — Тогда остается Дагула. Пока её не взялись расследовать, то единственным докладом по ней, должен тебе напомнить, был тот, э-э, предельно сжатый рапорт, что ты отправил с Махата Солярис.

— Это значит лишь, что рапорт был предварительным. Я думал, что доложусь раньше, а получилось сейчас.

— Не в этом проблема — во всяком случае, для графа Форволка. Дагула, Майлз. Облегчи душу, и сможешь немного поспать.

Майлз устало нахмурился. — Начиналось все так просто. Почти так же просто, как дело на Единении Джексона. А потом дела пошли наперекосяк. Потом — совсем наперекосяк…

— Так начни с начала.

— Начало. О боже. Ну…

Границы бесконечности

«Когда это я успел умереть и попасть в ад?»

Потеря ориентации и испуг заставили чуждый, сюрреальный, накрытый силовым куполом пейзаж вокруг Майлза на мгновение замереть. Перламутрово мерцающий купол очерчивал точный круг, диаметром полкилометра. Майлз стоял внутри как раз у края, где светящаяся выпуклая поверхность ныряла в плотно утрамбованную почву и исчезала. Его воображение могло проследить уходящую в землю под его ногами дугу до дальней стороны круга, где она вырывалась обратно, образовывая полную сферу. Как будто его заключили в яйцо. С непробиваемой скорлупой.

Внутри же обстановка напоминала древние представления о чистилище. По всей получившейся арене, поодиночке или разбросанными неравными группами, сидели, стояли, а большей частью лежали унылые мужчины и женщины. Глаза Майлза отчаянно искали какие-то остатки организации или напоминание о военных подразделениях, но местные обитатели, похоже, расплескались по земле как пролитая вода, без всякого порядка.

Может, он был убит вот только что, сразу как вошел в этот лагерь военнопленных. Может, он был предан смерти исподтишка, как жертвы тех древних солдат на Земле, которые заманивали пленных под ядовитые струи, отвлекая и притупляя их подозрения каменным мылом, пока тех в удушливом облаке не настигало последнее прозрение. Может, его тело было уничтожено настолько стремительно, что нейронам не хватило времени, чтобы донести эту информацию до мозга. Не зря же столь многие древние мифы сходились на том, что ад круглый.

Дагула IV. Лагерь военнопленных строгого режима номер 3. Это он? Это голое… блюдо? Майлзу смутно представлялись какие-то бараки, марширующая охрана, ежедневная перекличка, тайные туннели, планы побега.

Майлз понял, что именно купол все упрощал. Кому нужны бараки, защищающие заключенных от природных стихий? Купол с этим справлялся. Что за нужда в охране? Купол генерировался снаружи. Изнутри ничто не могло ему повредить. Не нужна ни охрана, ни переклички. Туннели бесполезны, планы побега нелепы. Купол справлялся со всем.

Были только напоминавшие большие серые пластиковые грибы сооружения, которые располагались примерно через каждые сто метров по периметру купола. Вокруг них, похоже, была сосредоточена вся небольшая наблюдаемая активность в лагере. Майлз распознал в них уборные.

Майлз и еще трое военнопленных вошли через временный портал, прикрытый ненадолго образовавшимся на поверхности купола пузырем. Прежде чем пузырь лопнул, портал за ними закрылся. Ближайший обитатель купола, мужчина, лежал от них в нескольких метрах на спальном матрасе. Точно такой же матрас сжимал в руках Майлз. Мужчина слегка повернул голову и уставился на небольшую группу вновь прибывших, потом кисло улыбнулся и перевернулся на бок, спиной к ним. Больше никто из находившихся поблизости людей даже не посмотрел на них.

— Вот дерьмо, — пробормотал один из спутников Майлза. Он и двое его товарищей неосознанно встали поближе друг к другу. Они упоминали, что служили когда-то в одном подразделении. Майлз впервые увидел их буквально несколько минут назад, на последнем этапе перед помещением в лагерь, где всем им был выдан полный набор предметов первой необходимости для жизни в лагере Дагула-3.

Одна пара свободных серых брюк. Такая же серая рубаха с короткими рукавами. Свернутый прямоугольный спальный матрас. Пластиковая чашка. Все. Плюс к этому новые номера, впечатанные в кожу. Майлза чертовски беспокоило, что хозяева лагеря выбрали для номеров место как раз в середине спины и на него нельзя было посмотреть. Он подавил порыв вывернуть шею в бесполезной попытке, хотя чисто психосоматический зуд заставил его забраться рукой под рубаху и почесаться. Прощупать номер тоже не получалось.