Сказания о русских витязях - Михаил Чулков

Славенский князь остался у нее в замке, ожидая своих сопутников, которые чрез несколько дней с посланными за ними и возвратились. Светлосан весьма был обрадован их возвращением; он их всех представил Преврате, препоручая их в ее дружбу, а наипаче прося ее простить Руса в погрешении его пред нею и Левсилом. Тогда варяг пал ей в ноги, присовокупляя и свои просьбы и извинения к Светлосановым.

— Я уже сказала тебе, — молвила Преврата Светлосану, — что я ему все прощаю, потому что он не от злодейства к нам это учинил, но от ослепления и еще более хитростью коварного обмана мрачного чародея.

По примирении ее таким образом с варягом, начали они потом все совокупно веселиться так, как наилучшие приятели. Веселие их продолжалось несколько дней, по окончании коих Светлосан предложил своим сопутникам, что время уже им отправиться в предлежавший путь, что они все и подтвердили. Напротив того, Преврата намерением сим весьма была опечалена; она видела в них, а наипаче в Светлосане, искренних себе друзей, но, впрочем, не могла она справедливо противиться законной причине, побуждавшей их к тому. С великим сожалением наконец согласилась она на их отъезд, прося Славенского князя вспомнить об ней и ее муже, когда он будет в состоянии им помочь. Светлосан со своей стороны обещал ей приложить все свои старания подать помощь Левсилу, ежели он в живых еще находится, прося притом не поставить ему в худо, что он не возвратит ей волшебного меча ее супруга, который в предприятии его весьма ему нужен. Преврата, напротив того, выговаривала ему с ласкою, что он, возвратя ей жизнь, драгоценнейшую тысячу крат всех мечей на свете, извиняется пред нею в такой малости, которая ей ни к чему уже более не нужна. По сем дружеском словопрении они расстались, обещав друг другу вечную дружбу.

Выехав из ее замка, направили они путь свой к Индийскому морю, по которому вознамерилися они ехать в Африку и Египет и в прочие оттуда места, в коих находились славные боговещалища. Во время своего путешествия рассуждали они о всех тех приключениях, которые с ними случились, и не могли надивиться, как боги, будучи толь правосудны и показнившие добродетельного Богослава за единое позволение поединка, а Вельдюзя за показание бесчеловечной своей храбрости, опускают без наказания гнусного Карачуна, мучающего всех попадающихся ему в глаза. Долго бы они о сем и еще проговорили, ежели бы Светлосанов конь, споткнувшись, не сронил его с себя и не пресек тем их размышлений. Все сопутники сего князя бросились ему помогать, и все вместе увидели камень, о который запнулся его конь, и на коем следующее начертано было наставление:

О слабый смертных ум, покрытый вечным мраком,Взирающий на все пристрастным бренным зраком!Тебе ль испытывать судьбы владык небес,Коль умствований ты своих не постигаешьИ буйство в них твое явит всегда превес!Смирися и оставь, чего не понимаешь!

Прочитав сие, славяне пали ниц на землю, прося прощения у небес в преступных своих размышлениях, после чего облобызали они камень, почитая его священным и мня, что небесная рука нарочно для них начертала сие наставление, дабы научить их безропотно повиноваться своему пределу.

Посем паки сев на коней, продолжали они свой путь, говоря уже о таких вещах, которые не касалися до промысла судеб. Напоследок, по нескольких днях своей езды, приехали они к небольшому городку, стоявшему подле моря. По приближении их к оному, увидели они мятущуюся толпу людей на берегу морском, из коей некоторые приготовляли судно. Когда индийцы увидели приехавших к себе славян, то и начали их просить усильно подать им помощь к погоне, которую сбирались они учинить за морским разбойником, похитившим у главного судьи сего городка дочь, которая вышла со своими подругами на берег прогуляться.

Славяне, а наипаче Светлосан, охотно склонились на их просьбу и, сев в приготовленный стружок, погнались за похитителем. Чрез несколько часов настигли они разбойническое судно и учинили на него нападение. Разбойники сделали храбрый отпор, а особливо их атаман, который превышал всех их своею дерзостью; он бросался с остервенением на славян, старавшихся поймать его живого, дабы учинить над ним лютейшую казнь в пример прочим, подобным ему злодеям. Как скоро Остан на него взглянул, то и узнал в нем того самого вора, который похитил у него сандалии.

— А, злодей! — вскричал он к нему. — Наконец я тебя нашел, чтоб воздать тебе достойную казнь за бездельнический твой с нами поступок!

Разбойник, обращенный сими словами на Остана, и сам узнал его и, будучи угрызен совестью и страхом при его зраке, пришел в пущее остервенение (обыкновенное следствие движений беззаконных душ) и напустил на древлянина, мня успокоить угрызение своей совести умерщвлением свидетеля своего преступления. Но присовокупившиеся к Остану прочие славяне учинили бешенство его тщетным, и один только бедный Рус от него пострадал, будучи поражен саблею и свержен в море от сего удара.

Наконец сей варвар, видя изнеможение своих сотоварищей и не надеясь успеха в своей обороне, бросился в каюту, где заключена была похищенная им девица, и, схватя ее в беремя, поднялся с ней на воздух, будучи вспомоществуем украденными у Остана сандалиями, и весьма в короткое время убежал у всех из вида. Оставшие разбойники, видя побег своего начальника и лишась надежды отбиться, сдались нападающим, прося помилования своей жизни. Но индийцы раздраженные злодейством их атамана, унесшего девицу, перерубили без милосердия их всех и покидали в воду.

Учинив таким образом кровавое отмщение злодеям и причалив их стружок к своему, возвратилися они со славянами в городок. Отец похищенной девицы, который, по причине глубокой своей старости, не мог за разбойниками гнаться, ожидал их на берегу со всеми своими родственниками, волнуяся между страхом и надеждою. При виде привязанного разбойнического стружка, все они закричали радостным голосом, который, по привалении судна к берегу, пременился в плач и рыдания, когда объявлено было следствие погони. Светлосан старался, сколько возможно было, утешить бедного старика, который паче всех рвался о похищении своей дочери; но таковые несчастья единое токмо время приводит в забвение.

По сем печальном приключении, недолго пробыл Светлосан в сем месте, но, наняв порядочное судно для мореплавания, пустился в море с последователями своими. Плавание их даже до равноденственной черты довольно благополучно было, но при подъезде к оной тихая погода переменилась и ветры начали возмущать гладкие воды. Вскоре Похвист, божество бурливых ветров, явился на воздух, гоня стадами мрачные и густые облака, которые, распростираясь по горизонту, затмили сияние блестящего Световида и преобразили день в ночь. Ужасный гром и беспрестанные молнии приумножали свирепость бури и страх пловцов, а разъяренные волны, вздымая их к небесам, низвергали до жилища Нии, подземного царя. Седая пена, вияся клубами, окружала корабль со всех сторон и, ввергаясь в него с валами, угрожала плывущим неизбежным утоплением. К довершению же напасти, неукротимые сыновья ветра, сломив щеглы и оторвав кормило, понесли корабль по пространству моря, крутя и порывая его по глубоким и высокомерным валам. Ужас и темнота отняли присутствие разума, бодрость и силы у кормщика и мореходцев: все кричали и повелевали, но никто не исполнял повелеваемого. Один Светлосан и сопутники его сохраняли бодрость, вспомоществуя повсюду и ободряя мореплавателей. Но наконец последний и свирепейший всех вал отнял последнюю у всех надежду, повергнув корабль на подводный камень и раздробив его вдребезги об оный. В сию ужасную минуту несчастливейшие погрязли тотчас в глубине морской, а прочие, ухватясь за разломанные части корабля, предалися волнам, полагаясь на волю провидения. В сем числе спасшихся находился и Светлосан: при расторжении корабля попался ему в руки большой оного обломок, за который он ухватясь предался свирепости моря. Разъяренные волны понесли его с великим стремлением по пространству вод и напоследок, утомив его несказанно, привели в беспамятство и почти окаменение. В сем жалостном состоянии выбросили его воды на пустой и каменистый остров, в самую глухую полночь. От причиненного удара сим извержением Светлосан несколько опамятовался, но, избавясь от страшного зрелища свирепствующего моря, не на приятнейшее попал он место. Посредством блиставшей молнии увидел он престрашные высотою и положением горы, покрытые дремучими лесами, полуголую землю, усыпанную всю каменьями, причем рев и вой свирепых зверей, совокупясь с пресильным визжанием ветров, ломавших и исторгавших с кореньями деревья, представил ему сию страну ужаснее и самого моря. Изнеможение сил и хлад, страх от плотоядных чудовищ, ужас от беспрестанных сверканий и грома и лишение отвсюду помощи поколебали всю его бодрость. Он бросился на колени, чтоб принести молитву богам, на коих ему тогда последняя оставалась надежда, но в самое то время оторванный вихрем камень с висевшей над ним стремнины поразил его столь сильно, что он упал без памяти. Погруженный сим жестоким ударом Светлосан в беспамятство и почти в смертное бесчувствие пролежал на сем каменистом береге до совершенного восхождения солнца, которое благотворными своими лучами мало-помалу возвратило ему напоследок чувства. Он растворил смутные свои глаза и, осматриваяся во все стороны, насилу мог вспомнить, где он находится. Сие воспоминание, представляя ему тогдашнее печальное его состояние и постепенно потом все бедственные приключения с ним и его родственниками, погрузило его в глубокое размышление и напоследок начало было приводить в отчаяние. Князь, приметив, что сей яд разливается весьма быстро по его жилам, вооружился всеми оставшими силами своей бодрости и, принеся молитву небесам, восстал и, предая себя их воле, вознамерился все бедствия свои сносить великодушно. В сем намерении будучи, предприял он осмотреть весь остров, ласкаясь некоторою тайною надеждою, что получит на нем счастливое окончание своему странствованию.