Роза из клана коршуна - Тианна Беллер

- Барышня, мы столько живём, сколько отмеряно, наш возраст определяется не морщинами, а длинной волос, что перестают остригаться после прохождения юношей специальной подготовки, и которую никто не отменял даже после нашествия тадо. И пройти семь лет общей школы, пять лет военного мастерства в малых отрядах и столько лет же непосредственного боевого опыта в парных связках с личным учителем обязан любой мальчик, даже наследный Рокирх. Хотя Кирх с его упрямством мог и не проходить высший уровень и уж тем более не выбирать для этого самый тяжёлый участок, грозящий вот-вот стать линией фронта.

Оба примолкли: за стеной протяжно и почти завораживающе заголосил сумеречник, начиная детским пронзительным плачем и постепенно переходя на пронзительный вой голодного пса. Это напоминание внешнего мира о своём существовании значительно отрезвляло. Во всяком случае, Каринку звук мигом привёл в чувства из состояния растерянности и глубокого удивления, заставив отложить до лучших времён несколько весьма интересных и щекотливых тем для обдумывания. Девочка стянула потуже растрепавшуюся косу и принялась перетягивать удобнее одежду.

- Можете называть меня по имени, поскольку я обязана Вам своей жизнью. Меня зовут Каринаррия, - Каринка гордо протянула мужчине свою ладошку, хоть это и выглядело презабавнейшим образом, - Каринаррия Корсач.

- Каринцар-рияль Кшорсач, - мечтательно протянул со странным акцентом Лоран, смакуя на слух полное имя подопечной, он в темноте просто не заметил её жеста. - Это можно перевести как Дикая-роза-с-ароматом-корицы из рода Коршуна. Как интересно...

- Вы сможете двигаться в хорошем темпе? - девочку не смутили его игры со словами, она просто решила как можно быстрее разрешить сложившуюся ситуацию. - Я намерена не препятствовать Вам в исполнении долга и покинуть это место в ближайшее время.

- Я не брошу здесь Кирха, даже если ты знаешь безопасный выход.

- Этот вариант мною и не рассматривался, Лоран. Я могу проводить Вас к нему, в какой бы части здания он не находился.

Всё же было что-то необычное в словах обваренного невурлока там в туннелях. Его доверие, странным образом высказанное, продолжало ощущаться даже на расстоянии лёгкой точкой опоры, которая казалась почти что указательным флажком на макете этого странного дворца. Поэтому Каринаррия Корсач не сомневалась в этом (она слишком устала сомневаться в собственных ощущениях и видениях) и уверенно повела опирающегося на её плечо гроллина к намеченной цели.

Все повороты одинаковые, они влекут, мучают, петляют и упорно, целенаправленно ведут не туда. Они пожирают за собой пути отступления, не предлагая ничего взамен. Их сущность вечно скрывать себя в тени и скрывать в себе тени. Такие тени напрочь лишают последних ориентиров и бесконечно растягивают бессмысленную мглу в бессмысленное ничто, разрывающееся прямо из круглого зала на пять бесконечных жгутов полных собственными ароматами неизменно свежими и прохладными.

Глухая смолистая тишина напоминала заброшенные могильники со сквозящими порывами холодного ветра, где даже пение птиц и шорох листвы кажутся гробовым молчаньем. Здесь же "молчанье" предлагалось со стороны стен и пола. Здесь просто не пахло жизнью, не ощущалось её, её здесь просто не было со становления времён. Была лишь темнота и движение безостановочное движение повсюду: скрежетание, чавканье, скольжение, шарканье, мелкий топот и лёгкое прикосновение, шипение. Слишком тихое и слишком громкое для этого неизменного здесь - Кирх поморщился.

Подгорный человек, вызвавшийся лично просмотреть несколько метров каждого туннеля, просто ушёл в ближайшем направлении, став частью этой слишком громкой тишины под звуки довольного чваканья. Теперь его факел безнадёжно догорал недалеко от входа в тоннель славным жёлтым пятном, дрожащим и мягким, смазанным и очень упрямым. Пламя из последних сил сопротивлялось сквознякам. Мужчина меланхолично следил за его потугами, не спеша спасать жизнь маленькому факелу, как и не бросился на помощь к оборотню. Это было слишком наивно и примитивно для подобных игр. Это никогда не приводило к успеху, с ним нужно всегда ждать, не защищаться, не контратаковать, не готовиться, просто ждать.

Беловолосая тень с слегка светящимися красными глазами оторвалась от полюбившейся стены, к которой после нескольких вынужденных схваток с сумеречниками было чрезвычайно приятно прислоняться, и стала в центр развилки лицом к поливариантности этого скромного мирка. Нож был предусмотрительно оставлен в щели между плитами. Полог света отчаянно трепетал. Мужчина сложил руки на груди и прислушался к собственному телу. Знакомые до крови в горле ощущения, проходящие по позвоночнику и обвивающие икры. Слишком знакомые...

Он далеко, достаточно далеко, чтобы два человек оставались в безопасности.

- Как банально, - Кирх поправил манжеты рубашки и развязал шнуровку у воротника и вдруг зашёлся диким нечеловеческим хохотом горького бессилия.

Факел потух...

Тени с шести сторон в тот же миг бросились к столь желанной человеческой плоти...

О девочке, голосах, песнях, доверии, травах и всём остальном, что имеет дурную привычку мелькать перед глазами

Огонь трепетал и выплясывал ритуальные мотивы под монотонное биение огромных подвешенных к потолку кожаных сфер. Их выхваченные всполохами тела вальяжно раскачивались и от соприкосновенья рождали из себя глухое биенье огромных сердец. Оно слегка разбавлялось скрипом цепей, удерживавших эти конструкции в волшебном полёте. Над огромным залом словно летали ожившие скалы. Покрытый глубокими шрамами пол выплетался серо-стальной мозаикой из причудливых плит, раскрывая под ногами карту колдовских миров. На этом великолепии стояли стальные треноги с громадными чашами, до краёв наполненными маслом, то справно горело высокими алыми потоками. В их круге находился маленький стеклянный столик с набором крюков, игл и странных штук невообразимой формы. Сумеречники благоговейно и осмотрительно держались подальше отсюда. При столе были разбросаны выпотрошенные книги и замысловатые амулеты. Пахло грибным супом и тушеным мясом.

Каринка невольно сглотнула слюну. Она раньше не замечала, насколько соскучилась по нормальной пище и сладостям, что из-под полы подсовывала ей иногда горничная. Лежащий рядом на карнизе, Лоран слегка улыбнулся. Мужчина поддерживал больное плечо, что значительно мешало держаться на узком каменном кольце, от которого щупальцами расходились металлические коридорчики. Ползти, впрочем, по этим самым коридорчикам, стараясь не издавать лишних звуков было ещё проблематичнее, и всё же гроллину это прекрасно удалось. Темнота надёжно укрывала их от посторонних глаз, вот только и посторонние так же надёжно прятались.