Куколка - Генри Олди

А на трибуне царствовала фурия.

Центр сокрушительных вибраций.

Изображение дрогнуло, рассыпаясь на сотню невнятных фрагментов. Мелькнул, беззвучно отдавая приказы, наместник. Юлия стояла на коленях, истерически хохоча, и норовила поцеловать отца в бедро. Зеленые хламиды врачей окружилии ее, скрыв от посторонних взглядов. Порядок на площади быстро восстанавливался. Гвардия приходила в чувство, строилась, подчиняясь приказам офицеров. Минута – и триумф продолжился.

Без шептуна, которого унесли на носилках.

– Вы видели, – сказал Антоний. – После этого случая госпожа Руф три дня была невменяема. Третий день вы застали. Мы привезли больную на Китту, в «Пальмовую ветвь». Вы имели счастье видеть ее выходки собственными глазами.

– Сомнительное счастье, – уточнил психиатр. – Биби Руф желала подчиняться. Умоляла, чтобы ей причинили боль. Пыталась соблазнить меня и обслуживающий персонал. Следующие дни – упадок сил, безволие, утрата интереса к жизни. Скажите, биби Руф лишилась рабов до нервного срыва – или после?

Антоний забрал инфокристалл из ячейки.

– До. Наши медики полагают, что обезрабливание послужило причиной срыва.

«Говорит правду, – отметил Лючано, паря над «волшебным ящиком». – Умалчивая, что потеря рабов – не итог трагической случайности, а результат целенаправленного эксперимента. Чего вы хотели добиться, умники-помцы, трудясь над «клеймом» добровольца Юлии Руф?»

– Что ж, такой вариант вполне реален. Мутация «клейма». Помните, что я говорил о Лоа биби Руф? Обожженные потерей рабов, щупальца втянулись, стрекальца переродились в клешни. Теперь она не в состоянии взять раба обычным способом. Удивляюсь, как она вообще выжила! В критические моменты «клеймо»-мутант активизируется. Реагирует на раздражитель. Главные параметры кризиса: толпа под воздействием харизматичного лидера. Или толпа в момент поклонения святыне.

– Гвардия на параде – это вам не толпа!

– Извините за неточное сравнение. Я не социолог. Я лишь очерчиваю общий контур.

Психиатр наклонился вперед, упершись в пол кулаками. При его телосложении это было нетрудно. Глазки, утонув под мощными надбровьями, горели огнем исследователя, столкнувшегося с открытием.

– Лоа биби Руф в кризисной ситуации делается агрессивен. Переродившиеся щупальцы хватают добычу клешнями, опасно воздействуя на психику жертв. Конкурент подавляется, либо иным способом утрачивает роль лидера. Вы видели, баас Гракх: занятый управлением мобиля, легат-триумфатор перестал быть в центре внимания. Как следствие, он выпал из сферы влияния биби Руф. Но долго удерживать добычу клешни не могут. После кризиса мы имеем гиперкомпенсацию вспышки агрессии. У больной возникает прогрессирующий комплекс жертвы. Тотальная зависимость от окружающих, инстинкт подчинения, сексуальные отклонения…

– Это лечится?

– Я, конечно, стабилизирую вибрации Лоа… Но никаких гарантий, что это не проявится у биби Руф снова. Мои рекомендации: избегать кризисных ситуаций. Присутствие на парадах, демонстрациях, публичных торжествах, массовых религиозных служениях – категорически нежелательно. Подробности я укажу в медицинском заключении.

На столе опять булькнул коммуникатор. В сфере возникла знакомая мордочка ящерицы. Заместитель ничего не сказал: появился и исчез, напоминая о себе.

– Вынужден вас ненадолго покинуть, баас Гракх…

В голосе психиатра сквозило раздражение. «Сами видите, – ясно говорило оно, – я и рад бы продолжить наш увлекательный разговор, но дела… Эти работнички банан не очистят, чтоб не прикусить палец!» Верно выбранная интонация вселяла в собеседника уверенность, что он-то гораздо более интересен Мваунгве, чем какие-то нелепые дела. А безмолвный выпад в адрес неумех-работничков был особенно приятен сердцу Антония Гракха, начальника охраны.

– Если угодно, обождите здесь. Не более получаса.

– Хорошо. Я жду.

С трудом удерживаясь от растворения, Лючано шевельнул управляющими пучками. Психиатр задвигался быстро-быстро: вот он уже вне кабинета, вне здания, вот он в аэрокабриолете – внизу скользят дорожки, мощеные бледно-зеленым яшмотитом, беседки для отдыха пациентов, бунгало в тенистых уголках; крутой мыс, отделяющий территорию «Пальмовой ветви» от хосписа «Лагуна»…

В «Лагуне» доживали свой век безнадежные.

Неизлечимые.

Без шансов на социальную адаптацию.

Ящерица-заместитель сидел на скамеечке под драконовым деревом, похожем на кактус-гигант. Толстые ветки, пучки очень острых листьев. В надрезах на стволе засохла красная, как кровь, смола. Драконово дерево считалось у вудунов символом Космического Дыхания Джа – у него не образовывалось годичных колец, и определить возраст растения было невозможно даже приблизительно.

– Простите, абуэло нганга! – кинулся заместитель навстречу Мваунгве, посадившему кабриолет в пяти шагах от скамеечки. – Я никогда не посмел бы… Но вы же знаете бааса Катулла! Он хочет забрать Красавчика прямо сейчас! Выгодное дело, абуэло нганга…

– Вы все подготовили, Лунга?

– Все! Сейчас я покажу…

Заместитель выхватил уником. Всплыла заставка с видами пояса астероидов. Бархатный голосок информателлы мурлыкнул:

– Репортаж с Фравардина! Нейрам Саманган, лидер-антис Хозяев Огня, бесследно исчезнувший год назад, официально признан погибшим. Видя в случившемся руку провидения, кей Кобад IV отрекся от престола, не объявив наследника. Открытие памятников…

– Виноват! Это новости! – вечно они лезут поперек…

– Обождите, Лунга. Я хочу дослушать.

– …на Фравардине и Михре прошло при большом скоплении народа. Работа скульптора Бахрама Кавы потрясла собравшихся…

Уником сформировал объемное изображение: крылатый атлет, соткан из языков пламени, устремляется ввысь.

– …к сожалению, заявление лидера сепаратистов на Михре омрачило…

– Хватит. Давайте материалы.

Крылатый атлет сменился участком побережья, отведенным под хоспис. «Гляделка» дала увеличение: в плетеной из лиан беседке, безразличный ко всему, сидел блондин в шортах и цветастом халате.

– Фернан Бадахос, – сообщила информателла. – Штурман грузовой барки «Клементина», принадлежащей компании «Tregon». Последствия атаки фагов. Неизлечим. Холост, бездетен. Родители умерли восемь лет назад. Близких родственников нет. Сведения предоставлены региональным филиалом «Tregon». Оплата пожизненного содержания в «Лагуне» перечислена страховой компанией «Андамар и сын».

Профессор кивнул.

– Годится. Виртуальный клон сформирован?

– Да, абуэло нганга!

Пару минут психиатр развлекался с вирт-клоном блондина: заставлял встать, сесть, под надзором санитара пройти в крошечный домик, лечь на кровать… Особая программа позволяла состарить клон – на год, два, десять, тридцать. В случае запроса о состоянии больного это в сочетании с медицинским заключением позволяло вовсе обойтись без несчастного.

Живой человек превращался в фикцию.

– Возможность прилета комиссии предусмотрена?

– Разумеется!

Информателла забубнила о скоропостижной смерти бывшего штурмана Бадахоса. Причиной послужила редкая болезнь с зубодробительным названием. Заключение о смерти подписано лечащим врачом… кремирован согласно правилам хосписа… урна с прахом по желанию может быть предоставлена родственникам…

– Достаточно. Говорите, баас Катулл хочет забрать Красавчика немедленно?

– Да.

– Я не возражаю. Мою часть вознаграждения переведите на известный вам счет. Я доверяю вам, Лунга.

Ящерица лебезила перед гориллой, рассыпаясь в славословиях. Горилла хвалила ящерицу за расторопность и деловую сметку. Расстались они, довольные друг другом. Если помцы скупают крепких идиотов для каких-то извращений, почему бы и не улучшить свое финансовое положение за их счет?

Спрос рождает предложение.

«На кого он похож, бедняга Красавчик? – думал психиатр, летя обратно в аэрокабриолете. – Нет, не помню. Надо будет глянуть новостную ленту. На Михре заваривается горячая каша. Хорошо, что мы далеко…»

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ШАМ-МАРГ, ДИТЯ ВСЕЛЕННОЙ

– Светлый огонь! Мы еще живы?!

– Если сомневаешься – дай мне по морде.

– И что будет?

– Получишь сдачи. Сразу почувствуешь: жив, или нет.

– Они уходят!

– Никуда они не уходят. Кружат…

Лючано все прекрасно слышал, понимал – и помнил, что случилось перед этим. Даже голова больше не болела. Но включать «глаз» он все равно боялся. Казалось, взгляду предстанет развороченная рубка с обугленными трупами, над которыми переговариваются бесплотные призраки, тщетно пытаясь выяснить:

«Живы ли мы?»

Ноздри щекотал запах гари. Паника вернулась, захлестнув рассудок мутной волной. Из-под толщи ужаса, словно перископ древней субмарины, вынырнула, распрямившись, как клинок шпаги, «удочка» шлема.