Клад Наполеона - Наталья Александрова

– Не понимаю, что это доказывает! – проговорил старик жалобным дрожащим голосом.

– Это доказывает, что вы были в доме у того учителя незадолго до убийцы. Думаю, что это вы приказали ему следить за аквалангистами! Не случайно вы оказались здесь! Думаю, это на встречу с вами шла женщина-киллер!

– Чушь! – Лицо старика побагровело. – Верочка, неужели ты ему веришь?

– Я уже не знаю, чему верить! – Вера откинула голову, прикрыла лицо рукой.

– Что меня больше всего интересует, – продолжал тем временем Матвей, – так это шкатулка. Принесла она ее вам?

– Какая еще шкатулка? – Старик вскочил. – Что вы несете?

– А вот мы сейчас посмотрим… – Матвей рванул на себя дверцу стенного шкафа.

И из этого шкафа к его ногам вывалился труп.

Труп молодой худощавой женщины в темной куртке с капюшоном.

– Опаньки! – Матвей удивленно уставился на труп. – Те же и киллер! Ну и старичок! Такого профессионала переиграл!

– Матвей! – вскрикнула вдруг за его спиной Вера.

Он резко развернулся и едва успел избежать удара черной трости, точнее, торчащего из нее узкого лезвия. Старик перехватил трость удобнее и снова нанес удар.

– Ох ты, дедушка-то с секретом! – пробормотал Матвей, отбивая трость стулом. – Ну у тебя и знакомые, Верочка!

Старик сделал обманное движение и снова метнулся вперед.

Но тут дверь комнаты снова распахнулась, в нее ворвались несколько человек, и один из них схватил старика за плечи, выбил у него трость и заломил его руки за спину.

– А это еще кто такие? – удивленно пробормотала Вера, разглядывая вошедших.

– А это – коллеги покойного Андрея! – проговорил Матвей, узнав среди вошедших мрачного мужчину со шрамом на щеке и его нервного спутника по кличке Мурена. – Вот уж спасибо – вы очень вовремя подоспели. Кстати, хочу представить вам того, кто заказал убийство на озере. Вот этот милый старичок… а непосредственного исполнителя вы уже не застали в живых, заказчик с ней сам разобрался, – и Матвей показал взглядом на женский труп.

– Надо, наверное, вызвать милицию… – пробормотала Вера.

– Это еще зачем? – покосился на нее Мурена. – Мы с этим гадом как-нибудь сами разберемся! Да мы ему за Андрюху…

– Тише… – поморщился его начальник, – никакого самоуправства. И милицию тревожить не станем, отдадим его и тело киллерши в смежную контору, они разберутся. За девицей, я так понимаю, большой хвост убийств тянется, и старичка они на баланс возьмут…

– И вот еще что! – Матвей шагнул к стенному шкафу, откуда выпал труп киллера. – Мне ужасно хочется взглянуть на ту вещицу, из-за которой заварилась вся эта каша…

Он вытащил из шкафа сумку, расстегнул ее и поставил на стол шкатулку.

Это был небольшой бронзовый ларец, инкрустированный слоновой костью, золотом и блеклой бирюзой. По крышке ларца змеились странные, удивительные узоры. Они словно затягивали взгляд Матвея в таинственную глубину…

– Это из-за такой ерунды убили Андрюху? – проговорил за его спиной Мурена.

Матвей вздрогнул и сбросил с себя странное оцепенение.

– Да, именно из-за нее! – проговорил он задумчиво.

Затем он повернулся к старику и спросил его:

– Что мне еще непонятно – когда и от кого вы узнали об этой шкатулке?

Старик поднял на него глаза, облизнул пересохшие губы и заговорил. Слова полились сплошным потоком, как будто прорвав плотину. Чувствовалось, что ему хочется выговориться, освободиться от скопившегося в душе груза.

– У нас в семье из поколения в поколение передавалась легенда, что наш предок был наполеоновским офицером…

– Так вы что – из Армистовых? – переспросил Матвей. – Вроде у вас другая фамилия!

– Моя бабка была из Армистовых, а потом она вышла замуж в другую деревню и поменяла фамилию. Но она мне рассказывала ту историю. Ее прадед был из немецких дворян, служил в армии Наполеона, но во время отступления французов попал в русскую деревню, да так там и остался. И уже перед смертью рассказал своему внуку, отцу моей бабки, что он со своими солдатами затопил в лесном озере огромные сокровища, вывезенные Наполеоном из Москвы. И что он записал все приметы того озера и дорогу к нему и положил книгу с этими записями в старинную шкатулку, которую спрятал в тайнике своего дома. Честно говоря, в детстве я считал, что бабка привирает, рассказывает мне сказки. Но потом, во время войны, в нашей деревне появился немец, который что-то искал и расспрашивал всех о семье Армистовых – где они жили, да кто из них остался в живых. Мы ему ничего не говорили – кто его знает, что у него на уме!

А потом уже случайно от кого-то я узнал, что его фамилия была Армист, то есть он, наверное, приходился нам родственником. Но об этом тоже лучше было помалкивать, а то скажут, что мы фрицы, и убьют под горячую руку…

В общем, тот немец что-то искал по окрестным деревням и потом нашел-таки. Одна старуха рассказывала, что видела, как он вынес из старого дома Армистовых какую-то шкатулку. Выходит, нашел-таки он прадедов тайник!

А потом я сам с приятелем видел, как немцы перед отступлением затопили в нашем озере три ящика – два больших и один поменьше…

– Вот те на! – перебил его Матвей. – Выходит, ты на той рыбалке с моим дедом был? Так ты тот самый Сашка и есть? Ну, дед не поверит! А ты тоже – дядя Алик, дядя Алик! – повернулся Матвей к Вере. – Сказала бы, что его Александром зовут, – я бы, может, раньше обо всем догадался!

Вера не ответила, она смотрела на старика с ужасом, глаза ее казались черными от расширенных зрачков.

– А я знал, что ты Лешкин внук! – Старик усмехнулся. – Фамилия-то знакомая!

Он немного помолчал, словно собираясь с мыслями, но затем снова заговорил:

– Так у меня и стояла перед глазами та картина… бывало, глаза закрою – и вижу, как немцы бросают ящики в озеро! И думаю – ведь там не просто ящики затоплены, там наша семейная тайна затоплена!

Потом понемногу забыл, успокоился. Жизнь длинная, забот хватало, про ту историю некогда было вспоминать. А потом уж и не очень верил, что все так было – может, померещилось по детскому возрасту. И когда Надя мне рассказала, что их нанял какой-то богатый человек достать со дна озера ящики, тут-то я все вспомнил! А когда она твою фамилию назвала – понял, что не я один, что Лешка тоже на всю жизнь ту историю запомнил!

И тут я понял, что должен любой ценой эту шкатулку заполучить. Почему она должна достаться кому-то постороннему? Ведь это наша семейная тайна, наше сокровище! Ведь это мой предок ту шкатулку спрятал!

В глазах старика загорелся странный огонь, голос его окреп, в нем звучала недюжинная сила и убежденность в своей правоте.

– Подробнее, пожалуйста, – обманчиво мягким голосом попросил Артем, – нам интересно…

– Да что уж… нашел вот ее, – старик оглянулся на труп киллерши, – а чтобы облегчить ей задачу, договорился с учителем этим, чтобы он из санатория за аквалангистами понаблюдал. Он в этой дыре, в Веснянске-то, от суда скрывался, я на него интересный материал имел, так что он мне задаром такую услугу оказал…

– И вы не остановились перед убийством?! – воскликнула Вера. – Даже Надю не пожалели? Ведь вы ее с детства знали! На коленях качали! Ведь вы любили ее! Или вы никого и ничего не любили, кроме денег?!

Старик скользнул по ней невидящим взглядом, однако ответил ей:

– При чем тут деньги? Я делал все это не ради денег!

– А ради чего же? – выдохнула Вера с презрением.

– Тебе не понять! Этот клад, эти сокровища – это гораздо больше, чем деньги! Это… это смысл существования моего предка! Он записал и зарисовал дорогу к сокровищам, чтобы… чтобы передать их своим потомкам!

– Каким потомкам? – перебила его Вера. – У вас нет ни детей, ни внуков. Если бы вам достались сокровища Наполеона, не сомневаюсь, что вы истратили бы их на себя, любимого, прожили бы остаток своих дней в роскоши… А много ли вам осталось жить?

– У меня отличное здоровье! – огрызнулся старик.

– За это, дедуля, не переживай! – вмешался Мурена. – На тюремной баланде долго не протянешь!

– Увези меня отсюда! – со слезами воскликнула Вера. – Я его видеть больше не могу!

– Конечно, – Матвей обнял ее за плечи и только тут разглядел открытую рану у нее на затылке. – Сейчас в больницу поедем, только вот что со шкатулкой делать?

– Карлу Фридриховичу отдадим, – твердо ответила Вера, – он поправится, пускай изучает записи Франца фон Армиста.

– Болит голова? – участливо осведомился Матвей.

– Не то чтобы болит, – Вера осторожно потрогала тугую повязку, – а вся какая-то чугунная и чужая, как будто не моя.

– Угу, там, в больнице, чужую пришили, – хмыкнул Матвей.

– Не смейся… – Верины губы задрожали, – и так плохо…

– Ну что ты, – Матвей обнял ее свободной рукой, – рана не опасная, все будет хорошо.

Вера потерлась щекой о его руку, стало так спокойно.