Клад Наполеона - Наталья Александрова

Зато остальные три волка еще прибавили шагу. Один из них прыгнул и вцепился в ногу Густава. Лейтенант вскрикнул от боли, выхватил палаш и ударил зверя.

Но было уже поздно: волк, хоть и тяжело раненный, всем своим весом стащил Густава с лошади. Лейтенант упал на землю, и к нему тут же подскочили еще два волка.

Барон попытался остановить коня, но Голубчик, чувствуя совсем рядом волков, не слушался поводьев. Потеряв одного всадника, он почувствовал прилив сил и бросился вперед как пришпоренный.

– Не останавливайтесь, господин барон! – донесся сзади крик лейтенанта. – Вы должны прорваться к своим, должны доложить императору…

Больше ничего фон Армист не услышал.

Конь нес его по залитой лунным светом равнине. Впереди тускло блеснула река. Дорога начала полого спускаться к берегу.

Когда до воды оставалось всего несколько десятков шагов, конь вдруг оступился, попав ногой в яму.

Усталый, изможденный фон Армист не удержался в седле. Перелетев через голову коня, он ударился о твердую, прихваченную морозом землю и потерял сознание.

Они условились вместе пойти к профессору Рихтеру, однако на следующий день у Матвея появились неотложные дела, и Вера, не желая откладывать назначенный визит, отправилась на Исаакиевскую площадь, где в мрачном внушительном здании девятнадцатого века располагался Институт всемирной истории, в котором работал профессор.

Войдя в просторный холл института, Вера увидела справа длинный ряд табличек с логотипами коммерческих фирм. Судя по всему, институт, выживая в новых экономических условиях, сдал часть помещений небольшим фирмочкам.

Рядом с лифтом за стойкой с телефонами скучал немолодой охранник в полувоенной униформе. Вера подошла к нему и сказала, что хочет пройти к профессору Рихтеру.

– Фамилия! – рявкнул охранник с таким видом, как будто Вера пыталась отнять у него самое дорогое – к примеру, форменную фуражку или громоздкое переговорное устройство.

Вера представилась. Охранник, шевеля губами, поводил толстым пальцем по списку, нашел ее фамилию, проверил документ и наконец сообщил, что профессор действительно ждет ее в своем кабинете на третьем этаже.

Поднявшись на третий этаж в скрипучей и трясущейся кабине допотопного лифта, Вера без труда нашла кабинет Карла Фридриховича. Однако вместо профессора она увидела там бледную молодую особу в очках, с мышиным хвостиком бесцветных волос на затылке. Этой особе как нельзя лучше подходило выражение «архивная крыса», особенно усиливалось это впечатление оттого, что она грызла крупными неровными зубами сырую морковку.

Оторвавшись от изучения толстой потрепанной книги, бесцветная особа подозрительно оглядела Веру и сообщила, что профессор ее ждет, но в данный момент находится в институтской библиотеке, которая находится на этом же этаже, но в другом конце коридора.

Вера поблагодарила представительницу славного семейства грызунов и зашагала по коридору в указанном направлении.

Перед самой дверью библиотеки мимо нее проскользнула молодая женщина в черной куртке с поднятым капюшоном. Она шла вдоль стенки, скромно опустив глаза в пол, однако в ее движениях была какая-то опасная грация, как у крупного хищника. Если та женщина, которую Вера встретила в кабинете профессора, могла принадлежать к семейству грызунов, то эта, несомненно, была представителем кошачьих.

Вера скользнула по ней взглядом, тут же забыв, и толкнула дверь библиотеки.

Справа от двери за конторкой восседала величественная полная дама лет шестидесяти. Она разговаривала с сутулым лысоватым мужчиной в потертом костюме неопределенного цвета и зеленом, криво завязанном галстуке.

– Если они думают, что мы все это молча проглотим, то они ошибаются! – вещала дама, как будто находилась на трибуне парламента. – Они глубоко ошибаются!

– Вы совершенно правы, Варвара Владимировна! – Потертый мужчина закивал. – Глубоко ошибаются!

– Пусть так и запомнят – мы не какие-нибудь! Об нас нельзя вытирать ноги!

– Нельзя! – поддержал ее потертый.

– Если что – мы дойдем до Ореста Махмудовича! – Дама подняла взгляд на потолок, покрытый осыпающейся лепниной. – Пусть так и запомнят!

– Извините… – обратилась к ней Вера. – Вы не скажете, где…

– Что вам нужно? – возмущенно повернулась к ней дама. – Вы видите – мы заняты!

– Но здесь должен быть Карл Фридрихович… – робко сообщила Вера. – Он меня ждет!

Дама молча показала ей на ряд стеллажей, уходящий в глубину помещения, и снова повернулась к своему неказистому собеседнику:

– Пусть так и запомнят – если они не починят туалет на третьем этаже, мы дойдем до Ореста Махмудовича, и тогда им всем придется пожалеть, горько пожалеть!

– Горько пожалеть! – поддержал ее верный соратник.

Вера шла по узкому проходу между стеллажами, оглядываясь по сторонам. Кроме нее, здесь не было ни души.

– Карл Фридрихович! – позвала она вполголоса.

Обстановка библиотеки действовала на нее угнетающе, здесь не хотелось громко разговаривать и открыто проявлять свои чувства.

На ее призыв никто не ответил, но за ближайшим стеллажом послышался какой-то негромкий звук – то ли кашель, то ли скрип рассохшейся половицы.

– Карл Фридрихович, вы здесь? – повторила Вера и свернула в боковой проход.

И застыла на месте как громом пораженная.

Профессор Рихтер действительно находился здесь, но он не стоял перед стеллажом с книгой в руке, как пристало посетителю научной библиотеки, а лежал на полу в нелепой и некрасивой позе, неловко повернув голову и подогнув левую ногу.

– Что с вами, профессор? – воскликнула Вера, сбросив оцепенение и наклонившись над ним. – Вам плохо? Сердце?

Губы профессора зашевелились, он что-то шептал.

Вера пригнулась еще ниже, чтобы разобрать этот шепот.

– Она… – едва слышно выдохнул Карл Фридрихович. – Это она… та корреспондентка…

– Корреспондентка? – переспросила Вера удивленно. – Что – корреспондентка? Какая корреспондентка?

Однако вместо ответа на губах профессора выступила кровавая пена.

Вера испуганно отстранилась и только тут увидела, что из груди Карла Фридриховича с левой стороны торчит деревянная рукоятка. А на его рубашке расплывается большое темное пятно.

«Кровь! – стукнуло в ее голове. – Его… его ранили! Или даже убили!»

Действительно, глаза профессора потухли и неподвижно уставились на что-то, видимое только ему одному.

Вера вскочила, выглянула в проход между стеллажами и истошно закричала:

– Врача! Скорее врача! «Скорую»!

– Что вы кричите?! – недовольно отозвалась библиотекарша. – Это научная библиотека, здесь нельзя повышать голос…

– Вы что – не поняли?! – перебила ее Вера. – Немедленно вызывайте «Скорую»! Карла Фридриховича убили!

– Что вы несете? – возмущенно проговорила величественная особа, однако все же выбралась из-за своей конторки и поплыла по проходу, чтобы лично взглянуть на причину беспорядка.

Лысоватый мужчина семенил за ней, как шакал Табаки за тигром Шерханом.

Вера пыталась успокоиться, взять себя в руки, но ей это плохо удавалось.

Внезапно перед ее глазами возникла молодая женщина, которую она встретила в коридоре перед библиотекой. Опущенные в пол глаза, грация опасного хищника…

– Что у вас тут? – брезгливо проговорила библиотекарша, подойдя к Вере. Тут она опустила взгляд и увидела Карла Фридриховича.

Из ее мощной глотки исторгся такой дикий вопль, что от него вполне могли обрушиться крепостные стены средней величины города. Верины барабанные перепонки с трудом выдержали такой удар, на какое-то время она все же оглохла.

А библиотекарша, затихнув, уставилась с ужасом на Веру, попятилась и проговорила с ужасом:

– За что вы его?

– Не болтайте глупостей! – оборвала ее Вера. – Когда я подошла, он уже лежал на полу с этой штукой в груди… лучше вызовите «Скорую»! Впрочем… – Вера взглянула на профессора и вздохнула. – Кажется, «Скорая» уже не нужна. Но вот милиция…

– Максим Максимович, – библиотекарша повернулась к своему верному спутнику, который испуганно жался за ее спиной и шмыгал носом, – Максим Максимович, действительно, позвоните в милицию… и еще обязательно Оресту Махмудовичу! И еще «Скорую» обязательно! – Дама возмущенно оглянулась на Веру. – Как это, милочка, вы можете решать, умер он или нет, вы же не врач!

– Пожалуй, вы правы, – Вера перевела дыхание.

Голова у нее слегка кружилась, но она старалась не обращать на это внимания. Сейчас важнее было другое, совсем другое. Что сказал ей профессор перед смертью?..

– Скажите, а та женщина, которая только что приходила к Карлу Фридриховичу, кто она?

– Женщина? – Дама уставилась на Веру с испугом и неодобрением. – К нему никто не приходил… кроме вас!