Проклятие зверя: 3 дочь, 13 невеста (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas"

Никогда брат не был настолько одежим. Скрывал, давил, и вот оно — вырвалось… Чувство собственника, заверинная жажда обладать. Боль из-за разлуки с той, кого жаждешь больше всего на свете.

Всё то, что я убивал все эти годы в себе. Тщательно пережовывал, как недужий, любовью к боли — доза да зозой принимал, вдыхал, касался… И оттого я сильнее брата в выдержке был. Я убивал в себе любовь!!! Приручал себя к боли и воздежанию, как и её приучал к своей крови, что в такой дозе, кою она уже пила, для других людей ядом была.

А она принимала — капля за каплей, глоток за глотком…

Аккурат с новым протяжным воем прибежал Маррок:

— Альфа, — голову почтительно склонил. — Цепи не выдержат. Двери — тоже. Вагр совсем одичал, вот-вот сорвётся.

— Нельзя невестам время урезать. И без того несильны, — проворчал Дагр. Волколаки роптали, несколько самок угрюмо сопели вдали, прячась за деревьями, потому что им не дозволяли на поляну, где до сего невесты людские стояли, выходить. Дабы ревность не провоцировать, дабы уберечь людишек от бабских склок и драк, кои могли волколачки о чувств затеять.

В душе недобро рыкнуло от предчувствия очередной гадости от Наверы. Её давненько не видал. И ежели она закон нарушит и Славку с пути собьёт, тогда её ничто не спасёт. Но и Славушку тоже…

Может проследить лапами?

Мысль нарушил глас отца:

— Дюжина хвостов к ямам!

Чётко имена волколаков самых бывалых назвал:

— Вы должны удерживать женихов, как можно дольше. Вагра особенно!

Моррок и остальные волколаки метнулись выполнять указ.

— А ты чего? — вопрос Альфы настиг меня почти одной ногой в раздумьях, как Славке помочь на пути.

Я уставился на отца в удивлении и ожидании распоряжения.

— Что же ты, — покривился Альфа, — спасал девку, спасал… и не желаешь брата притормозить?

— Она не девка, — глупо поправил Дагра, за что получил пристальный взгляд.

— Потому и спрашиваю, почему ты до сих пор не пытаешься Вагра остановить? Зверь в нём нынче силён, — померещилась насмешка в стальных глазах отца. А у меня слух обострился: шорохи посторонние, волнение и суета подле яма, где охранники осаждали женихов, прям по ушам резали. Боль брата, его звериная похоть, жажда крови…

В башке клокотало, сердце долбилось в груди, я дышал жадно и рывками.

— А как Иррэ?

— Что? — я совсем выпадал из разговора. А Альфа измывался надо мной. Прыгал с темы на тему, толком не объясняя, чего желал.

— Почему пару на гон не зовёшь?

— Зачем?

— Как зачем? — округлил глаза Дагр. — Её отец хочет видеть дочь замужем, даже ежели за тобой, — покачал досадливо головой. — Да и сама Иррэ вроде не против, а ты тянешь…

— Я… — у меня не было слов, и мыслей не было. Я всеми помыслами был у ямы, брату не давая свободы.

— Ну, это потом, — точно измывался отец. — Сложный ты у меня, — погрестнел вдруг. Покосился на очередной вой и рыкнул:

— Бегом! — велел Альфа, и я возрадовался, что мог отвлечься от ненужных мыслей о Славке, Вагре и того, что нас всех ожидало. — И не забудь зелья принять, а то, твоё уже заканчивает действовать. Вон как ощерился, вот-вот и на меня бросишься.

О том, что я сам принимал травы, приглушая Зверя, никому не говорил. Глупо видимо было думать, что сумел о том утаивать правду. Альфа на то и Альфа, чтобы всё понимать, видеть и слышать, даже ежели ты считаешь, что умело таишься. Вот теперь мне страшно стало. Ежели он о том прознал, то… что с другим?

— Ты ещё здесь? — негодующе рыкнул Дагр. — Марш кости разминать, да брата придерживать! В отличие от тебя зелье в нём лютость пробудило!

И я не думал оправдываться, стыдиться, смущаться — лишь выдохнул шумно:

— Я побежал? — неопределённо в сторону головой мотнул.

— Видать ошибся я на той счёт, — помрачнел отец, и я бросился прочь, едва не запинаясь в ногах от прыти и волнения.

— Рагнар!!!

— А? — уже мыслями тормозил брата и, наплевав на кровное родство, на отступничество, заявлял права на Славку.

— А кто тебе о зелье сказывал?

Вот этого не ожидал — растерялся… и ежели по чести, то тайной было даже не моей. И я не смел о том говорить. Рот было открыл, как Альфа отмахнулся:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ну ладно, ладно, беги, а то сам знаешь… Ежели Вагр сорвётся, его уж никто не остановит.

И я кусты ближайшие проломил, едва в ствол дерева не врезался…

К ямам гнал, перескакивая всё, что бегу мешало, мчался, будто одолевал полосу препятствий. Приближаясь к заветной цели, уже от дикой, животной радости, что смогу найти выход своему иступлению, еле сдерживался от обращения.

Чем ближе был, тем сильнее волнение и суету видел.

Вот уже мельчишение между домов, во меж деревьев… страшный вой, кровь ледянящий. Крики волколаков молодых и опытных, кто помогал осаждать Зверей, да в ямах удерживать. И судя по крикам и ярости — бой проигравали.

Ворвался на площадь аккурат с появлением брата. Он толпу разметал неуправлемым Зверем. Молодняк ложился с криками боли, точно трава скошенная.

Я к нему прямиком мчался, готовый в любой момент облик сменить, но из ближайшей ямы Смиредень выскочил. Кровью глаза налиты, жилы так кожу натянули, будто вот-вот готовы порваться. Рычал утробно, скалился Зверем. Пришлось Игвару чуть подсобить — цепь, на коей Смиредень сидел, но коя оборвалсь с петель ямы, на руку крутанул. Кувырком по земле прокатился. Да ловко вокруг дерева петлю сделал. Оглушённый первым же ударом Смиреденя, Игвар ко мне бросился, башкой мотая и помутнение вытряхивая. Перехватил цепь, которую ему протянул, и вновь к брату бросился, целью его вымеряя.

Силён небывало Вагр. Двое сторожил бывалых уже на земле в крови валялись. Лихно с грудиной распоротой, Вятыч с ногами перебитыми, скулил поодаль.

А теперь Гром и Звоир на Вагра бросалась. Суровые войны и они уже посечены были. То и понятно — им же не убивать Вагра надобно, сдержать чутка, дабы невестам больше времени было.

А брат!!! Он уж под властью Луны молодой был, одолимый желанием и жаждой неугасаемой. Потому и был бой неравный.

И когда Звоир упал как подкошенный — я подоспел.

— Убью, — прорычал брат, на меня бросаясь. Гром к Звоиру подскочил, оценивая раны, а я с братом грудь грудью сталкнулся.

Может то и жестко, но такое битвы хороши… как урок, как тренировка нешуточная. Волколакам проще раны залечивать, а ежели шрамы и останутся, так то показатель храбрости, мужественности. Потому, как бы кроваво не выглядело побоище — оно всем полезную службу несло. И молодняку, и бывалым, и женихам — чуть пыл поумерить.

Да только наша битва с Вагрм таковой не казалась. Он бил разяще — я отвечал не слабее. Мы лютовали не на жизнь, а на смерть! И впервые я осознал, что не слабее его. И он даже охваченный голодом и ослепленный жажадй охоты мою силу тоже ощутил.

Мы сталкивались, как две скалы: деревья вздрагивали, земля дрожала. Я бы не рискнул так просто поставить на Вагра, ежели б не удар в спину, аккурат с неистовым воем других женихов.

Не ожидал я такого удара. Кровавые звёзды промчались перед взором, мир бултыхнулся и померк…

Глава 28

Рагнар

Очнулся от пронизывающей боли. Она прошивала меня с головы до ног. Словно сдирали медленно шкуру и кости вынимали из плоти.

Продрал глаза…

Уж день был, но небо тяжёлое и свинцовое.

По поляне до сих пор толпа суетилась. Женщин не подпускали — волколаки раненных подбирали, да прочь уносили, а возле меня Малюта возился, бурчал под нос что-то.

— Слава богам, — воздел глаза кверху и опять на меня: — Рагнар ты тяжёлый, нет сил. Тащить тебя до знахаря сложно, давай, обращайся волколаком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не могу, — едва мотнул головой.

— Боги тебя подери, — ругнулся малец. — Ты крови шибко много потерля… Я тащу тебя кое-как… — кивнул на след на земле — явно от моего тела.

— Ого, — прсивистнул Малюта, когда я кое-как сел, а он за мою спину ступил. Закопошился, ворчливо. Его прикосновения резью отзывались, и я шикнул: