Хроника - Закарий Канакерци

стал поливать [их] той водой, /283б/ не допуская, чтобы эта вода текла в Егвард. Егвардцы обращались к нему с мольбой, но он не слушал их, бил, ругал и прогонял с позором. Поэтому глубоко уязвленные этими оскорблениями, егвардцы написали жалобу и отправили ее к правителю, которым был сам Зал-хан.

Расспросил хан у знатных людей об этих двух селах[246]. Они сказали, что Караверан всем селом не платит столько налога, сколько один дом Егварда, меж тем Хапуш-Гасым в своем бесстыдстве вознамерился разорить такое прекрасное село, которое дает больше продуктов и доходов, чем все [другие села] Ереванской области.

Тогда хан написал /284а/ тому нечестивцу письмо, где говорилось: “У тебя нет прав на эту воду. Дай ей течь в свое место, в Егвард”.

Взяв это письмо, они отнесли и показали его той собаке. Прочитав [письмо], он порвал его и отдал им, говоря: “Отнесите и положите на стыд ваших женщин”. [Затем], поднявшись, принялся бить их палкой и обругал рот хана и с побоями прогнал их. Тогда они написали другое прошение и, приложив к нему порванное письмо, отдали хану.

Узнав, как порвали письмо и презрели его, он страшно разгневался /284б/ и повелел им: “Отправляйтесь и, схватив эту собаку, предайте ее лютой смерти, убейте и его единомышленников, как мусульман, так и христиан. Разрушьте село, захватите их поля и платите за них налог”. Написав сие строжайшее повеление, он и устно дал им наказ.

Получив такое приказание, они отправились, дали друг другу письменное обязательство, что, если тот, кому свыше десяти лет, не пойдет исполнять повеление хана, будет платить ему штраф. Собравшись толпой, они одели некоего молодого человека в свои одежды, возложили ему на голову метлу, посадили на осла /285а/ и назвали его “метлоголовым царем на осле”. Под звуки зурны и даула, хлопая в ладоши, с танцами и плясками, распевая и смеясь, вышли из села толпою все мужчины и даже женщины. Когда они приблизились к селу Караверан, танутер Аваг посоветовал им: “Избегайте пролития крови, дабы не быть виновными в преступлении, [лучше] избейте до полусмерти и бросьте, с них достаточно и такой смерти”.

Меж тем караверанцы увидели многолюдную толпу и догадались, что они идут, чтобы причинить им вред. Проклятый Хапуш-Гасым сидел [в это время] на стуле и давал приказания поливальщикам сада. Сообщили ему: “Идет на тебя толпа”. Он ничуть /285б/ не обеспокоился и сказал: “Знаю, что идут меня просить, но я верну их с презрением и позором”.

Вот подошла толпа. Приказал метлоголовый: “Бейте, убейте эту собаку”. Тогда схватили его, бросили на землю и принялись безжалостно избивать ногами, кулаками, дубинами и камнями; затем связали ему ноги веревкой и поволокли. Понял тот проклятый, что избивают его насмерть, а он беспомощен, и, не найдя никакой возможности спастись, бросился он в ноги Авагу, пролез меж его коленами и принялся целовать его ноги и /286а/ говорить: “Я пес твой, я исполню все, что ты пожелаешь, не дозволяй, чтобы меня убили, я буду твоей собакой!” Тогда, сжалившись над ним, Аваг упал на него и говорит: “Убейте вместо него меня, а его отпустите”. После этого его перестали бить.

Меж тем жены проклятого, услышав злую весть, выбежали из шатров с воплями, визгом и криками. Одна вопила: “Выкинула я своего младенца”, другая говорила: “Убили моего ребенка”. Третья вопила: “Они осквернили меня”. Однако это не помогло, и метлоголовый, легонько ударяя их тонкой хворостиной, сказал им: /286б/ “Убирайтесь отсюда”.

Привели они верблюдов, сели на них и удрали. Но тот нечестивый не смог уйти из-за тяжелых побоев. Лишь спустя три дня поправился он и исчез. Сельский иерей по имени Оган бежал в сторону ущелья, забрался в логово лисы и спасся.

Сельчан, бывших его (Хапуш-Гасыма) единомышленниками, схватили, тяжело избили и ранили. Разрушили их дома и овладели селом.

Проклятый же Хапуш-Гасым бродил, скрываясь до осени, а затем объединился /287а/ с тремя мусульманами и одним лжехристианином, и отправились они как-то ночью в Егвард. Мусульмане остались на краю села, а лжехристианина отправили к Авагу, чтобы сказал он ему: “Такой-то мусульманин, твой друг, находится за селом. Он спешит по повелению хана в область Ниг. Поэтому просит он тебя и твоего сына Сарубека, ибо имеет нечто сказать тебе”.

В это время Аваг вместе с двумя сборщиками налогов — мусульманами находился в одном доме и сын его прислуживал им. Лжехристианин, придя туда, сообщил ему то, что наказали. Услышав имя друга, /287б/ Аваг поспешно вскочил, взял сына и отправился с армянином. Как только увидели они Авага, схватили его, и тот поганый принялся громко кричать: “Я Хапуш-Гасым, Аваг меня не убил, но я его убью”.

Сын Авага бежал, но, пока сообщил об этом в селе, они убили его (Авага) и скрылись.

Подняли они его труп, отнесли в село, а на следующий день уведомили хана. Хан повелел найти Хапуш-Гасыма, но разыскать не смогли, ибо он отправился в Ардебиль. Там он получил грамоту отпущения и, вернувшись в Ереван, бродил тайно. В ту же зиму он издох, и его похоронили. И той же ночью три мусульманина вытащили его из могилы, обмотали вокруг /288а/ его шеи разорванный саван и, заострив длинный, толстый кол, посадили его на кол […] и удрали.

На следующее утро [люди], увидев это, сообщили о том хану […] Хан не позволил его похоронить. Оставили его так, и собаки и вороны сожрали его. А Аваг, принявший мученичество ради народа, был увенчан Христом.

Глава LIX

О ПОДВИГЕ ОТРОКА БАГДАСАРА

Сей отрок Багдасар из города Евдокии, что ныне зовется Токат, был родом армянин /288б/ и сыном родителей-христиан. У них был сосед, некий мусульманин, по ремеслу сапожник. Отдали Багдасара ему в ученики. Взял мусульманин Багдасара и отправился с ним в Смирну, и стали они там зарабатывать своим ремеслом. Однажды, когда уста ушел по каким-то делам и опоздал, пришли сборщики налога, взимаемого с чужеземцев, который зовется харадж, и говорят Багдасару: “Уплати харадж”. Отвечает Багдасар: “Подождите, пока придет мой учитель и уплатит то, что вы требуете”. Но они не стали ждать и отвели его к главному сборщику. Спрашивает главный сборщик: “Почему /289а/ не платишь свой харадж?” Отвечает блаженный отрок: “Я сказал — подождите, пока придет мой уста, он даст”. Говорит главный сборщик: “Прими мусульманство, и мы [не только] простим твой харадж, но и дадим тебе в придачу много денег”. “За 5 марчилей я