Новая весна - Роберт Джордан

– Мы подумали, вам понравится, если мы поселим вас рядом, – сказала Анайя, войдя в гостиную Морейн. Кайрин и Кабриана стояли вместе с Анайей на узорчатом ковре, поглядывая на сестру так же часто, как на Суан или Морейн. Они разговаривали друг с другом с непринужденностью, свидетельствующей о давней дружбе, но Кайрин и Кабриана, несомненно, признавали первенство Анайи. Это не бросалось в глаза, но было очевидно для прошедшего школу выживания в Солнечном Дворце. Не то чтобы это имело какое-то значение – в любой группе всегда есть свой лидер, – но Морейн отложила свое наблюдение на полочку в памяти.

– Если хотите, можете выбрать другие комнаты, – добавила Кайрин. – У нас их предостаточно. Хотя, боюсь, в некоторых так же пыльно, как в самых заброшенных подземных кладовых. – Она вскоре собиралась покинуть Тар Валон. Судя по обмолвкам, какие-то дела ждали ее в Тире. Не могла ли она быть одной из посланниц Тамры? Узнать об этом нет никакой возможности. Одни Айз Седай покидают Башню, другие возвращаются туда.

– Если захотите перебраться в другие комнаты, я распоряжусь, чтобы там прибрали, – сказала Кабриана, подбирая юбки, словно собираясь немедленно заняться этим. В ее голосе слышалась чуть ли не тревога! Почему она так странно ведет себя? Очевидно, в их тройке она играла подчиненную роль, однако и с Морейн, и с Суан она держалась так же, как и со своими подружками.

– Спасибо, не надо. – Перебирая пальцами кружева, которыми была обшита подушка стула, Морейн хотела было сказать, что комнаты великолепны, – ведь именно эти три сестры позаботились обо всех приготовлениях, хотя ковры и мебель считались подарком от Айя, – но ее язык отказался солгать, и она сумела лишь выговорить: – Комнаты вполне подходящие.

На каждой подушечке в комнатах были кружевные оборочки, а еще – и на покрывалах кроватей, и даже на наволочках! Даже некоторые оборки, казалось, были обшиты оборками. Эти комнаты станут куда более подходящими, когда она избавится от всего этого. Суан, однако, даже улыбнулась при виде своей постели – можно подумать, ей нравится спать в море кружев! Морейн содрогнулась при этой мысли.

Морейн предложила трем провожатым выпить чая или горячего вина с пряностями и только потом сообразила, что представления не имеет, откуда возьмется угощение. Но Анайя высказала предположение, что девушкам, должно быть, не терпится переодеться и позавтракать. Две другие сестры согласно кивнули, и, подобрав юбки, все трое вышли.

– С едой можно подождать, – заявила Суан, едва за тремя Голубыми сестрами закрылась дверь. – Прежде всего – Эйдит. Тебе ничего не удалось выудить из того, что она говорила? Какой-нибудь намек? По мне, все это очень напоминало твою Игру Домов.

– Сначала Эйдит, а потом завтрак, – согласилась Морейн, хотя от запаха теплой овсянки с курагой, исходившего от накрытого полотняной салфеткой подноса на боковом столике, у нее текли слюнки. – Но я понятия не имею, что она имела в виду, Суан. Совершенно. Хотя это действительно очень похоже Даэсс Дей’мар.

Четыре платья из тонкой голубой шерсти, простых, но хорошо скроенных, висели в гардеробной. Два из них были с юбками для верховой езды. Морейн переоделась в одно из тех, что были с обычной юбкой, а свое платье Принятой, отделанное семицветной каймой, сложила в плетеную корзину для грязного белья. Записную книжечку она переложила из белого поясного кошеля, который должны были унести, в простой голубой кошель, обнаруженный ею в просторном гардеробе. Даже здесь – а возможно, особенно здесь – самое безопасное – держать книжку всегда при себе. Морейн совсем не удивилась, обнаружив, что новое платье сидит на ней превосходно. Говорили, что Башня знает о своих посвященных больше, чем все их белошвейки и парикмахерши, вместе взятые. Разумеется, в последнее время она не пользовалась услугами белошвейки или парикмахерши, но это упущение она собиралась исправить. По крайней мере, что касалось белошвейки. Морейн с детства привыкла носить волосы распущенными, но прежде, чем она покинет Тар Валон, ей понадобится, не четыре платья, а куда больше и из тканей получше, нежели шерсть. Шелк недешев, но зато носится великолепно.

Морейн вынула из резной шкатулки свое любимое украшение – кесайру. Она жалела, что не может носить его здесь, но даже спустя шесть лет ее руки помнили, как вплетать тонкую золотую цепочку в волосы так, чтобы небольшой сапфир оказался посередине лба. Изучающе разглядывая себя в настенном зеркале в узорчатой деревянной раме, она улыбнулась. Возможно, на лице у нее еще и нет печали безвозрастности, но сейчас она выглядит настоящей леди Морейн Дамодред. А леди Морейн Дамодред умеет плавать в опасных водах Солнечного Дворца, где скрытые течения способны утянуть тебя на дно, даже если тебе еще только пятнадцать или шестнадцать лет. Теперь она готова к плаванию в здешних водах. Возложив на плечи шаль с голубой бахромой, Морейн отправилась искать Суан и обнаружила ее в коридоре, закутанную в собственную шаль и идущую навстречу подруге.

Первая же сестра, которую встретили девушки, – Натасия, худощавая салдэйка с темными раскосыми глазами и высокими скулами, которая еще недавно была для них снисходительным учителем, – показала дорогу к покоям Эйдит, при этом неодобрительно скривив полные губы. Морейн подумала, что Натасия, судя по всему, за что-то недолюбливает Эйдит, хотя, разумеется, странно, что она это даже не пытается скрыть. Однако и сама Эйдит встретила девушек в своей гостиной почти с таким же выражением лица и жестом пригласила сесть. Стулья с высокими спинками и подушками на сиденьях стояли перед широким камином, где плясали языки пламени. Некоторое время она стояла у огня, грея руки. Казалось, будто бы говорить ей вовсе не хочется. Эйдит не предложила им ни чая, ни вина и вообще не выказала никакой приветливости.

Суан беспокойно ерзала на краешке стула, но Морейн заставила себя сохранять спокойствие. Хоть и с трудом, но ей это удалось. Когда она сидела, давление Трех Клятв чувствовалось особенно сильно. Сохранять спокойствие, слушать и наблюдать.

Гостиная Эйдит оказалась просторнее, чем у них, резной карниз украшали бегущие волны и на стенах висели два гобелена с изображениями цветов и ярких птиц; впрочем, светильники были такими же непритязательными. Массивная мебель черного дерева была выложена резной костью и бирюзой, исключением был лишь маленький изящный столик, по всей видимости, целиком вырезанный из драгоценной поделочной кости. Сколь бы долго Эйдит ни занимала эти комнаты, в их обстановку она внесла лишь несколько личных штрихов: высокую вазу из блестящего желтого фарфора Морского Народа, широкую чашу кованого серебра и две хрустальные фигурки, стоявшие на каминной полке, – мужчина и женщина, протягивающие друг к другу руки. Все это не дало Морейн ничего существенного, однако она поняла одно: беловолосая сестра обладает хорошим вкусом, а вдобавок сдержанностью. Молчать, слушать и наблюдать.