Фрагменты сожалений - Сергей Блейк

склоку (которая по большему счету все равно ничего бы не изменила), она повторила за парнем, пожав плечами:

– Почему бы и нет?

– Вот и замечательно! – засияла бабка. – Мы готовы принять вас в любой день, – так и передай своим старикам.

– Ладно, – кивнул парень и, не стесняясь, пополнил свою тарелку еще одним куском печеного угощения.

– Я все. Спасибо, – поблагодарила Валерия бабушку, допив остатки чая. И поднявшись из-за стола, пошла в ванную.

С минуты на минуту закончил и Максим и направился туда же. Затем подростки вновь заперлись в комнате.

А пожилая женщина продолжала не торопясь пить чай, смотря в окно полным ностальгии и мечтательности взглядом, вспоминая себя и ныне покойного мужа в их юные годы, прокручивая в голове сцены из далекого прошлого, где они укрывались ото всех на чердаке или верхушке сеновала и целовались, и ласкались, и нашептывали друг другу обещания о любви до самого гроба. Эти времена для нее были наиприятнейшими за всю жизнь, но, увы, канули в лету. Лишь обрывки сохранились в воспоминаниях, да и те стирались, блекли, подменялись фантазиями и увядали из года в год – увядали вслед за ее некогда прекрасным телом.

Одинокая горькая слеза упала на скатерть.

Молодость не вернуть.

Максим уговорил Валерию выйти на улицу подышать свежим воздухом, что, по его мнению, им обоим (ей – в особенности) было необходимо после довольно длительной и интенсивной зубрежки. В свою очередь, она уговорила его купить ей мороженое – хотя бы в качестве награды за усердие, – когда они приблизились к ларьку с незамысловатой вывеской на нем: «МОРОЖЕНОЕ».

– Но если заболеешь, – пеняй на себя, – причитал парень, когда девушка снимала обертку с клубнично-шоколадного эскимо.

– Все будет в порядке со мной.

В последующие несколько часов они слонялись по улицам, обойдя чуть ли не половину городка, и вернулись домой вечером, как раз к тому моменту, когда женщина сварганила ужин.

Все трое насытились, и старушка ждала, когда молодой человек произнесет что-нибудь в духе: «Спасибо, было очень вкусно, а теперь мне пора домой». Однако голос подала внучка:

– Ба?

– Что? – обернулась она к ней.

– Максим останется у меня на ночь, хорошо?

– А… – раскрыла та рот и заморгала, но возразить не успела – Валерия затараторила.

– А завтра мы вместе пойдем в школу.

– Но…

– Не переживай, ничем таким заниматься мы не будем, уверяю тебя. – Выдержала недолгую паузу. – Честно.

На старушку вновь нахлынули воспоминания о юности. Когда-то ведь и она была точно такой же. Вздохнув, замком сцепив пальцы свободно лежащих на столешнице рук, она ответила:

– Ну… хорошо. Пусть остается. Максим мальчик воспитанный, беспокоиться мне не о чем. Так ведь, Максим?

– Да, мэм, – наигранно деловито ответил он, выпрямившись.

– Что ж… ну и славно.

Разумеется, свое слово они не сдержали. Ближе к полуночи включив негромко музыку и закрыв дверь на щеколду, занялись петтингом.

Наутро же, кое-как заставив себя встать с постели, оделись, позавтракали и отправились в школу.

Остаток сентября и октябрь для них обоих прошли безынтересно, однообразно, меланхолично – тому поспособствовала и нагоняющая тоску погода, сереющее небо, чернеющие дороги, и – вполне закономерно, но так некстати – усложняющаяся учеба, и безответственное поведение Валерии, что выражалось в ее возобновившейся тяге к спиртному. Сомнений касательно последнего у Максима к третьей декаде второго осеннего месяца не оставалось: в один из понедельников девушка без предупреждений не явилась на занятия, как не явилась и во вторник, а в сообщениях объяснялась, будто бы снова простудилась. В среду же, не удовлетворенный таким объяснением, Максим, не поставив Валерию в известность, сразу после уроков заявился к ней домой.

На пороге поздоровавшись с пожилой женщиной, он после пригласительного жеста проследовал за ней внутрь. Разувшись и освободившись от ветровки, прошел в спальню девушки. Дверь оказалась незапертой, окно – распахнутым настежь, а сама Лера спала с натянутым до подбородка одеялом и свернувшись эмбрионом. Стараясь не разбудить ее, Максим медленно опустился на колени и заглянул под кровать, где, как и ожидал, обнаружил сваленные у самой стены пустые стеклянные бутылки. Их было три: одна, как он различил по видимой части этикетки, из-под Martini, две остальные – из-под пива. Вполне возможно, это лишь то, что ей удалось выпить только за вторник.

Тихо вздохнув, подросток поднялся, закрыл окно, прилег рядом с Лерой и ждал, когда она проснется. Ждать ему пришлось долго, а чтобы самому не уснуть, пришлось обратиться за помощью к карманному гаджету. И только через три четверти часа девушка раскрыла глаза, когда на часах было уже начало четвертого. Она не сразу поняла, в чем дело, в первые секунды мозг стирал разделяющую сон и явь полосу, но, когда сообразила, что рядом с ней лежит Максим, – охнула и села в постели. Одеяло сползло с ее тела, напоказ выставив темно-красный кружевной бюстгальтер.

– Макс! Ты что здесь делаешь?! – возмутилась она, насупив брови.

– Лежу. На тебя смотрю, – пожал он плечами, словно не понимая ее растерянности.

– Это я вижу. Но ты же должен быть сейчас в школе!

– Правда? – Он наигранно охнул, будто бы спохватившись. А затем как ни в чем не бывало: – А ты время-то видела? – Поднес к глазам спящей красавицы дисплей смартфона, насладился прочитанным в ее взгляде и мимике мимолетным изумлением и тоже сел. – Я сегодня был в школе. А тебя там разве не должно было быть?

Потупившись в простыню, она ответила, понизив тон:

– Я ведь сказала тебе, что болею.

– О! Вот я и пришел навестить тебя. Могу сбегать в аптеку принести лекарства. Какое лучше купить: Мартини, Джек Дэниелс, Кьянти Тоскана? Или, может, какой-нибудь абсент от кашля?

– Понятно… Ты увидел бутылки.

– Да, Лера, я их увидел, – сказал он твердо. – Но скажи мне,