На льду - Камилла Гребе

Я запихиваю электрошокер в карман и нагибаюсь над Йеспером. Достаю прочный двусторонний скотч и обматываю им его запястья за спиной. Йеспер дёргается, пыхтит и сопит, но почти не сопротивляется, что вызывает у меня недоумение. Слишком все легко. Я представляла в голове, как мы деремся не на жизнь, а на смерть, катаясь по полу в прихожей. А он просто лежит передо мной, беспомощный, как ребенок. Обычный мужчина средних лет, ставший жертвой собственного эгоизма.

– Это не опасно, – сообщаю я. – У меня не было выбора. Нам надо поговорить. Ты должен объяснить свои поступки.

У него дергаются руки, слюна струйкой стекает изо рта. Это вызывает у меня отвращение. Он напоминает мне прикованного к больничной койке старика.

Йеспер кашляет.

– Развяжи меня, черт возьми. Мне больно.

– Мне жаль, – говорю я, – но тебе придется меня выслушать. А потом мы посмотрим.

Он не отвечает. Лежит на боку на полу с жалким видом. Грудь бурно вздымается, глаза закрыты, словно он не хочет меня видеть. Я снимаю куртку, скатываю и кладу ему под голову. Сажусь рядом на полу и провожу рукой по его волосам.

– Что тебе нужно? – шепчет он.

– Я хочу знать почему.

– Что почему? – спрашивает он растерянно. Видимо, это последствия электрошока.

– Почему ты меня бросил? Почему забрал мои деньги? И картину? Почему уволили меня? Почему убил моего кота? Почему? Зачем?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Он отвечает мне с таким жестоким равнодушием, словно обращается к вору, забравшемуся к нему в дом, а не к своей девушке. Я достаю электрошокер и снова нажимаю красную кнопку, чтобы показать ему, что не потерплю такое обращение. Йеспер дёргается, стонет и затихает.

– Хватит издеваться. Ты наигрался со мной вволю, а потом выбросил как надоевшую игрушку. И я хочу знать почему. Я что, хочу слишком многого?

Он не отвечает, только прерывисто дышит. В паху у него быстро расползается мокрое пятно.

– Ты убил нашего ребенка, – шепчу я.

Он издает звук, похожий на кашель или сухой смешок.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – повторяет он.

Я раздумываю, не повторить ли электрошок, но решаю, что пока не стоит. Я не хочу причинить Йесперу вред. Мне только нужно получить объяснение.

– Почему ты пропал?

Йеспер набирает в грудь воздуха и впервые смотрит на меня. Глаза у него красные от полопавшихся сосудов. Взгляд мечется между мной и потолком.

– Это ты написала то письмо? – спрашивает он.

– Да.

– Я решил, что лучше не отвечать.

Он вздыхает и сворачивается на полу калачиком. После паузы снова говорит:

– Как тебя зовут?

– Что? Ты же знаешь, что меня зовут Эмма.

– Эмма, пожалуйста…

Слезы текут у него по впалым щекам, когда он продолжает:

– Можешь меня выслушать?

– Конечно.

Я опираюсь на стену, скрещиваю руки на груди и готовлюсь слушать, пораженная его внезапной податливостью.

– Я знаю, что ты думаешь, что мы знакомы. Что мы… близки. Но на самом деле это не так. Я тебя не знаю. Мы никогда не встречались. Того, о чем ты говоришь, не было. Я не предавал тебя, не изменял тебе, не убивал твоего кота и тому подобное. Все это только у тебя в голове, понимаешь? В твоем воображении. Ты и я… мы никогда не встречались… Я не знаю, как тебя убедить, но… Ты ведь не плохой человек.

Я ложусь на пол, прижимаюсь щекой к холодной плитке. Его лицо всего в нескольких сантиметрах от моего. Я думаю о том, врет ли он или действительно верит в то, что говорит. Может, он просто вытеснил меня из своего сознания?

– Ты бросил меня в день нашей помолвки. Я не знаю, что послужило тому причиной, но догадываюсь, что все дело в этой девице. Ведь ты не знал, что я была беременна?

Он не отвечает. Лежит неподвижно и беззвучно плачет. Я продолжаю:

– Ты бросил меня… Но такое случается. Я могу это понять. Но не понимаю, почему тебе нужно было разрушить мою жизнь… уничтожить меня…

Его лицо искажается гримасой боли. Мне становится его жалко, и я кладу руку ему на щеку.

Мы тихо лежим на холодном полу. Его дыхание успокаивается, слезы иссякают.

– Йеспер, все будет хорошо.

Он кивает. Ниточка слюны стекает на пол.

– Все будет хорошо, – повторяет он.

– Мы любим друг друга, – говорю я и целую его в мокрую от слез и слюны щеку.

– Мы любим друг друга, – повторяет он.

…В этот момент раздаются шаги на крыльце и щелчок открываемой двери. Я поворачиваюсь и вижу ее. Брюнетка прижимает руки ко рту, словно пытаясь подавить крик. Пятится к двери, не отрывая от нас взгляда, но я вскакиваю и подбегаю к ней. От нее исходит аромат парфюма, и я остро осознаю, как сама, должно быть, выгляжу: грязная, потная, вонючая, с растрепанными волосами.

Я хватаю ее за запястье и дергаю на себя. Брюнетка теряет равновесие. На ней черные кожаные сапоги на высоких каблуках – не лучшая обувь для драки.

– Что тут происходит? – истерично вопит она. Судя по удивлению в голосе, она явно не ожидала увидеть меня у себя в прихожей. Видимо, решила, что давно уже меня устранила. Женщина пытается вырваться, я тяну ее на себя. Мы вертимся, и я выпускаю ее руку в нужный момент, когда мы оказываемся перед лестницей. Она летит вперед, как ребенок, сорвавшийся с качелей. От крика, который она издает, ударившись о ступеньки лестницы в подвал, волосы встают дыбом. Так вопят умирающие животные. Брюнетка лежит на ступеньках. Я подхожу к ней. Волосы веером рассыпались вокруг лица. По ступенькам расползается красное пятно. Я присаживаюсь и смотрю на женщину. Непонятно, дышит она или нет. Рядом на полу уже целая лужа крови. Ручеек крови стекает по краю ступеньки подобно водопаду. Я встаю. Меня качает. Это в мои планы не входило. Я никому не хотела навредить. Только поговорить с Йеспером. Жмурюсь, чтобы унять головокружение.

Йеспер кричит:

– Прекрати! Она тут ни при чем! Бей меня, если хочешь. Это я виноват. Я должен был ответить на твои письма, на твои эсэмэс. Делай со мной что хочешь, но не трогай Ангелику, пожалуйста.

Комната продолжает вращаться. От запаха крови и мочи меня тошнит. Я бросаю взгляд на женщину. Она лежит неподвижно. У ее ног что-то поблескивает. Ключи от машины. Я подбираю их и тащу женщину обратно в прихожую. Пинаю в лицо, чтобы проверить, жива ли она. Раздается стон.

– Умоляю тебя, развяжи меня, пожалуйста. Прости. Я должен был позвонить. Прости меня!

Голос Йеспера звучит словно издалека. Я решаю не отвечать ему. Я не знаю, что ответить. Все получилось не так, как я хотела, и мне хочется убежать, испариться, не видеть больше Йеспера на полу и не чувствовать запах страха.

Но я не могу. Еще не время.

Надо показать этой женщине, которая думает, что отняла у меня Йеспера, что это не так. Пусть увидит, кого он на самом деле любит. Я покажу ей.

– Смотри внимательно, – шепчу я. – Смотри.

Ханне

Эсэмэс от Уве вырывает меня из беспокойного сна в пять утра. Я поднимаю телефон с пола и читаю:

Я люблю тебя.

Только это. Ни угроз, ни мольбы о возвращении домой. Смотрю на дисплей, светящийся в темноте, и удивляюсь, каким пустым кажется мне это послание. Все слова словно потеряли свое значение и кажутся заезженными и безвкусными, как полуфабрикаты. Сажусь на кровати. Спина болит после долгих часов на диване в комнате отдыха. Коллеги совещались всю ночь, но я вынуждена была пойти отдохнуть. Уве всегда над этим посмеивался. Говорил, что я как ребенок, который всегда ест и спит в определенное время. И он был прав. Без сна я не могу. Без сна я не просто капризничаю, я полностью теряю способность ясно мыслить. А сейчас эта способность мне нужна, как никогда.

Куда она могла направиться? Женщина, убившая Йеспера Орре и его подругу? Женщина по имени…

Я с раздражением констатирую, что не помню ее имени. Во время сна оно улетучилось из моего сознания.

Растворилось в спёртом воздухе комнаты отдыха, пока я спала на неудобном диване.

Я надеваю кофту и спускаю ноги на холодный пол. Подхожу к окну. За ним кружатся одинокие снежинки. В окнах домов вокруг темно, только несколько огоньков горят, как маяки в ночи.

В участке на четвертом этаже кипит бурная деятельность. Манфред, Бергдаль и еще десяток человек здесь. Петер подходит ко мне и кладет руку на плечо.

– Как ты?

Его долговязая фигура, открытое мальчишеское лицо, легкое прикосновение руки вызывают у меня странную реакцию. Я чувствую слабость и одновременно жажду деятельности. Мое тело словно само знает, что нужно спешить. Нужно что-то делать, чтобы не допустить катастрофы, которая стремительно приближается. Я вздрагиваю и делаю шаг назад.

– Все хорошо. Только устала немного. Петер кивает.

– Мы изучили банковскую историю Эммы Буман. За два дня до убийства Ангелики Веннерлинд она совершила в магазине спортивных товаров покупки на три тысячи крон и взяла в аренду машину, которую не вернула. Машину мы обнаружили в паре сотен метров от дома Орре. А парой недель ранее, в вечер поджога у Орре, она купила в магазине красок горючую жидкость.