На берегах любви - Шанна Кэррол

Наконец Бьенвилль нашел в себе силы прервать неловкую паузу и велел принести еще три стула. Все вдруг оживились и громко заговорили, делая вид, что ничего особенного не произошло. Как только последний кусок исчез с опустевших тарелок, Бьенвилль, встав, объявил, что Мармон подаст десерт в гостиную и если мадам не откажется снова сыграть на клавесине, все будут ей чрезвычайно признательны.

– Я вижу, ты просто очаровала здешнюю публику, – шепнул шотландец на ухо своей спутнице.

Мари напряглась. Сейчас она нуждалась в сочувствии, а не в иронии.

Джейсон и Мари сидели рядом, не зная, как полагается вести себя по этикету на таких вечерах, когда к ним подошла Анжелика.

– Месье, – протянула она, – это, наверное, слишком большая бесцеремонность, как вы считаете?

Бросив извиняющийся взгляд на свою спутницу, Джейсон встал, поклонился и, сжав мраморные пальчики Анжелики, начал двигаться в такт музыке не менее легко и непринужденно, чем его партнерша, в то время как Бьенвилль, оставив свой пост за клавесином, подошел к Мари и подал ей бокал вина.

– Отчего вас так странно называют – Рейвен?

Мари улыбнулась, продолжая краем глаза следить за Джейсоном и Анжеликой.

– Мое настоящее имя – Мари-Селеста Рейвен.

– Так, значит, вы француженка? – Бьенвилль поднес руку к лицу и почесал подбородок. Плохо дело. Арестовать француженку по требованию англичанина! – Конечно, мне следовало догадаться. Мало кто из англичан так хорошо говорит на нашем языке.

– Вы мне льстите, месье. Мой отец был француз, мать – испанка.

– Понятно. И все же… Объясните, как получилось, что такая изысканная женщина оказалась во главе…

Они опять смеются! Мари захотелось выцарапать Анжелике глаза! Нет, это слишком по-женски. Она ее пристрелит.

– Мадам… Боюсь, мне не следовало задавать вам этот вопрос. Примите извинения от человека, который отныне считает себя вашим поклонником.

– Благодарю, месье…

Мари, казалось, впервые по-настоящему увидела этого человека. Он искренен, относится к ней с симпатией и, безусловно, прав. Действительно, как она оказалась в компании отбросов общества? До сих пор Мари никогда не воспринимала так членов своей команды, однако это было именно то, что думали о них окружающие.

Коляску немилосердно трясло на ухабах, и от такой езды раздражение Мари только усиливалось. Первый вечер вместе с Джейсоном испорчен безнадежно. Шесть недель она только об этом и мечтала, и вот пожалуйста – больше двух часов ей пришлось выдерживать уничтожающие взгляды, а в конце вечера Дюбуа и Клемент начали делать ей откровенные предложения. Даже губернатор с каждой выпитой рюмкой становился все развязнее, так что она едва не дала ему пощечину. И все это время Джейсон смеялся и ворковал с Анжеликой. Как он мог так ее мучить! А теперь вот сидит рядом и ухмыляется как ни в чем не бывало.

Мари с тоской смотрела на казавшиеся ей теперь убогими и безликими домишки Мобила и думала о тех, кто там живет. Чувствуют ли они, что пришли покорять дикие земли? Волнует ли их это или они просто надеются урвать здесь свой кусок от пирога фортуны?

Наконец экипаж остановился. Джейсон открыл дверцу, и когда порыв пронизывающего северного ветра поднял столб пыли, Мари, вздрогнув, плотнее закуталась в плащ. Джон Ло заплетающимся языком пообещал заехать утром, и коляска укатила.

Гостиница «Воробей» стояла почти на самом берегу, примерно в ста ярдах от нее сгрудилось с полдюжины таверн для моряков.

– Подожди меня здесь. – Это были первые слова, которые произнес Джейсон с тех пор, как они покинули особняк Бьенвилля. – Я велел Рамаду приготовить нам комнату.

– Куда ты?

– Я скоро вернусь.

– Может быть, мне тоже пойти с тобой?

– Нет! – Он схватил ее за руку, удержал на месте. – Есть люди, которые будут разговаривать только со мной, и им не нужны свидетели. К тому же меня беспокоит поведение Ло и Бьенвилля. Не могу пока сказать, чем именно, но я должен это выяснить, пока не поздно.

– Очень удобный повод.

– Что это значит? Повод для чего?

– Анжелика. – Лицо Мари перекосилось от гнева. – У тебя свидание с ней, ведь так?

– Ты просто глупышка.

– Ну что же, иди. Постель, должно быть, уже согрета – она расскажет тебе, что замышляет ее отец.

Джейсон хотел что-то возразить, но в конце концов лишь раздраженно пожал плечами, круто повернулся и вышел.

Мари некоторое время неподвижно смотрела ему вслед сквозь слезы, потом нагнулась, подняла раковину от устрицы, изо всех сил швырнула…

И неожиданно попала в появившегося в этот момент в дверном проеме Рамада.

– Как странно ведут себя некоторые бесстрашные капитаны пиратских кораблей, – с явно преувеличенной любезностью произнес турок.

– Иди к черту! – Она решительно прошла мимо него и, войдя в гостиницу, поморщилась от запаха прокисшего пива, рома и свечного жира.

Никто из хозяев не вышел ей навстречу, поэтому Мари сама поднялась по лестнице на ярко освещенную балюстраду над залом. Пять темных пятен по стенам – двери; одна из них – в ее комнату. Интересно, какая? Она попробовала ближайшую. Заперто изнутри. Свободной оказалась лишь комната в самом конце коридора. В ней стояли два сломанных стула, грубый стол со свечой и громоздкая кровать. В камине горел огонь, и это несколько утешило Мари.

Услышав шорох, она резко обернулась: в комнату, закутанная в простыню, вошла Хоуп.

– Я разожгла огонь на случай, если ты вернешься, на столе немного горячего рома, Форликар расстарался. Мы с ним устроились на другой стороне коридора.

Мари устало опустилась на кровать.

– Спасибо, Хоуп. А теперь оставь меня.

Какое-то мгновение Хоуп колебалась, но потом, видимо, поняв, что больше ничем не сможет помочь, вздохнула, обняла Мари за плечи и выскользнула из комнаты.

– Бродяги! Грабители! Дикари! Проститутки!

– Господи, Луиза! Их же было всего двое.

– Исчадия порока! Представляю, какие сплетни будет распространять обо мне Лайэн. Как ты мог!

Бьенвилль нахмурился и, повертев в руках ночной колпак, отложил его в сторону. Его главная обязанность – заботиться о процветании Мобила. Однако всегда все можно рассмотреть с разных точек зрения. Вот, например, Мари Рейвен. Ему ее обрисовали как настоящее чудовище, на деле же она оказалась самой очаровательной женщиной из всех, кого он встречал после отъезда из Франции. Что должен сделать в подобном случае разумный человек? Арестовать ее в угоду Грегори? Но он не верил, что благополучие Мобила в самом деле зависит от прихоти этого мерзавца англичанина. С другой стороны, можно из дружбы с пиратами извлечь пользу – кто знает, какие новости принесет очередной корабль из Франции?