Сожженные мосты - Александр Маркьянов

После этого взял «Руссо-Балт» в последний как я надеюсь, раз и направил свои стопы к магазину бронированных транспортных средств.

Магазин этот находился на шоссе Тегеран-Юг в районе парка Туска — это была южная окраина города, и дальше за парком, тянулись сплошные промышленные зоны с их серыми бетонными заборами и непонятными непосвященным надписями на фарси. Здесь же, около парка были и жилые районы, правда, заселенные в основном малоимущими.

Магазин этот представлял собой большой, быстровозводимый ангар армейского образца, только не зелено-камуфляжного, а светло-серого цвета. У самого ангара сиротливо притулилась конторка, на которой висел плакат: «Мы говорим по-русски, We speaks English» и еще что-то кажется на итальянском которым я не владел и на фарси, которым я не владел тем более.

Хозяин сего почтенного заведения дрых как сурок и чтобы разбудить его — пришлось несколько раз сигналить. У нас хозяин подобного заведения уволил бы такого приказчика в мгновение ока — приехали клиенты, а он спит.

Навстречу вышел, судя по золотой цепи на шее и всему небрежно-шикарному виду, сам хозяин, открыл шлагбаум, запустил на территорию. Показал где припарковаться — парковочных мест было всего четыре и одно было занято новеньким внедорожником «Тойота». Возможно тоже бронированным.

— Князь Александр Воронцов, Посол Его Величества Императора Российского Александра при дворе Их Светлости Шахиншаха Мохаммеда — представился я на случай, если русский флаг с имперским орлом на номере машины не был замечен.

— Эндрю Ллойд — открывший нам ворота приказчик вальяжно протянул мне руку, и даже зевнул, подлец! — хозяин сего почтенного заведения. Добро пожаловать в автосалон спецтехники Ллойда.

— Почтенное семейство Ллойда торгует машинами[136]? — не остался в долгу я.

— Не смешно — Ллойд снова зевнул — эту шутку я слышал уже раз пятьдесят. Зачем пожаловали, сударь?

И вправду — русский купец такого приказчика не только бы сразу выгнал — еще бы и пинка отвесил. Для ускорения.

— Вы хорошо знаете русский, но правила этикета, судя по всему, не знаете совсем, сударь — вкладывая в голос максиму сухости и официальности, ответил я — ко мне, например, в разговоре, следует обращаться «ваше превосходительство». Хотелось бы купить у вас автомобиль, а возможно даже и два, если вы не возражаете, сударь.

— Увы, правилам этикета я не обучен — не проявляя никаких эмоций, ответил Ллойд — мы, североамериканцы, простые люди и не смотрим на титулы. А машинами я и впрямь торгую, извольте убедиться…

Автомобили стояли в ангаре (большом, самолетном, для стратегического бомбардировщика не меньше) в четыре ряда на посыпанном гравием полу ангара. Выбор был значительно большим, чем можно было бы предполагать и не уступал подобным магазинам в Санкт-Петербурге. Вот только в Санкт-Петербурге бронированный автомобиль это скорее символ статуса, в то же время как в Тегеране подобный автомобиль — жизненная необходимость.

Представленные автомобили делились на четыре большие группы. Списанные армейские — кому нужны эти уродливые слонопотамы, способные защитить от пулеметной очереди в упор и выглядящие в городском потоке как слон в посудной лавке, было непонятно — но видимо, кому то нужны. Банковские — броневики небольшого и среднего размера специально предназначенные для перевозки ценностей — такие тоже мне не нужны. Бронированные лимузины — престижные, надменно выглядящие, дорогие — как тот, на котором я приехал, и на котором ездить не хотел. Здесь был даже британский бронированный «Роллс-Ройс» и римский правительственного образца «Майбах» — оба стоили за сотню тысяч золотых.

Оставалось последнее. Внедорожники и седаны со скрытым бронированием, незаметные в транспортном потоке. Эти стоят подешевле лимузинов, но все равно дорого. Их делают как раз для таких вот стран, где подобный бронированный автомобиль не роскошь, а средство передвижения. И выбор тут такого транспорта был, причем широким, от экипажа Баварских моторных заводов пятой серии до дорогущего «Штайр-Г» с бронированием седьмого класса.

Примерно прикинул состояние моих финансов, сообразил, что экипаж придется покупать и для «супруги» — решил немного сэкономить. Во втором ряду у самой стены стоял «Шевроле Субурбан», белого цвета североамериканской правительственной модели. При слоновьих габаритах такая машина стоит относительно недорого, неприхотлива к топливу и ремонту, может нести очень тяжелую броню. Как здесь — уровень 6+, то есть выдерживает даже пулеметный огонь. И всего двадцать пять тысяч золотых, которые я при торговле скинул до двадцати одной.

Для Марины выбрал уже упомянутый БМВ-5, немного подержанный, из Европы, с бронированием по уровню 4, то есть выдержит пистолетный патрон со стальным сердечником, но не автомат и тем более не пулемет. Внедорожник моей второй половине совершенно не нужен, потому как за пределами Тегерана ей делать совершенно нечего, а в Тегеране дороги, хвала Аллаху прекрасные.

Автомобиль этот стоил тоже двадцать пять тысяч золотых, и это опять-таки привело меня в уныние — на сей раз цену удалось скинуть до двадцати трех. Причем, если мой автомобиль я смогу провести как служебный, для посольских нужд, то БМВ — так не проведешь, получается — это подарок. С дамами — разорение…

Уже выезжая на свежекупленном «Шевроле» — БМВ я оставил до следующего дня, чтобы его забрала Марина, я обратил внимание на изображение на стене — две скрещенные сабли и надпись под ними на фарси. Не на арабском это я уже понимаю, хотя прочитать не могу.

— Сударь, не соблаговолите просветить, что здесь написано?

— Где?

— Да вот здесь же. На заборе.

Мистер Эндрю Ллойд посмотрел туда, куда я указал пальцем и разразился потоком отборных ругательств.

— Что-то произошло?

— Да ничего страшного. Эти подонки уже днем ухитряются стены пачкать. Придется стирать, это противозаконно — держать на стене подобные надписи. Увидит полиция — неприятностей не оберешься.

— И все же — что здесь написано?

— Здесь написано «Махди[137] грядет». Обычная религиозная муть…

Так я впервые услышал про Махди.

Вечером произошел очередной семейный скандал. Моя вторая половина категорически отказалась ездить с шофером. Даже несмотря на то что один раз на возможной измене ее все-таки поймали. На сей раз удалось настоять — но смутные подозрения стали терзать мою душу. Становлюсь ревнивцем, не имея на это никакого права.

Картинки из прошлого.

Весна 2002 года.

Арлингтон, округ Колумбия. Вашингтонский гольф-клуб

Джон Уайт, бывший посол в Сальвадоре и Мексике и будущий министр безопасности Родины после ухода сэра Джеффри еще какое-то время сидел на террасе гольф-клуба, заказав еще выпивку. Это было уже слишком, даже учитывая его вес — но к правительственным автомобилям с определенными сериями номеров вашингтонские полицейские не очень то цеплялись. Что же касается его физического состояния — способности вести автомобиль свыше трех тонн весом по шоссе общего пользования — в себе Джон Уайт был уверен. Что для здорового мужика две порции виски на три пальца каждая? Слону — дробина.

А вторую порцию виски Уайт заказал для того, чтобы избавиться от неприятного ощущения — что по нему прошлись как по коврику, лежащему у входной двери — и неспешно так, со вкусом вытерли ноги.

— Козел… — тихо сказал Уайт в пустоту.

Умный человек попытался бы вынести из этого разговора все что можно и взять на вооружение узнанное и услышанное. Глупый человек просто бы обиделся и разозлился. Джон Уайт умным человеком не был.

Вот как раз в этом то и была основная, определяющая разница между системой в Великобритании и системой в Североамериканских соединенных штатах. В Британии, как и в других монархических странах не любили перемены и один человек мог занимать одну и ту же должность по несколько десятков лет. Да, в Британии тоже были парламентские выборы. Но там же организовывались — они были при каждом крупном ведомстве — так называемые «комитеты мудрецов», внепартийные организации профессионалов, которые могли дать дружеский совет вновь назначенному руководителю, оградить его от ошибок, а то и вовсе перехватить управление если вновь назначенный откровенно «не тянул». Были пять несменяемых товарищей ключевых министров, обладавшие едва ли не большей властью в свои вотчинах, чем сами министры потому что министры уходили, а они оставались. «Времена меняются — мы прежние» — вот истинный девиз монархий и монархических обществ.

В Североамериканских соединенных штатах «незаменимых людей не было», а свежий взгляд на вещи ценился гораздо больше мудрости и наработанного десятилетиями опыта. Чрезвычайно распространены были «политические отставки» — сказал что-то не так, нашли журналисты какую-то сомнительную сделку с возможным (!!!) использованием инсайдерской информации, совершенную двадцать лет назад, устроил какое-нибудь непотребство твой собственный подчиненный — будь добр, подай в отставку. Надо сказать, что и в Британии подавали в отставку — но только назначаемые, политические руководители, всех несменяемых, всех профессионалов берегли. В России с этим и вовсе было проще — на что-то просто не обращали внимания, после чего то отставка и вовсе совершалась путем поднятия табельного оружия на уровень виска.