Игорь Святославич - Сергей Алексеев

Что же происходило всё это время в Новгороде-Северском? Из героев «Слова» гораздо больше известно о Святославе Всеволодовиче, «грозном великом киевском», чем об Игоре и «Буй Туре» Всеволоде. Потерпев неудачу в попытке отвоевать Чернигов, Святославичи теперь сидели тише воды ниже травы, никак не проявляя себя в ратных делах. Они сочувствовали Святославу, завоевывавшему Киев; однако он на этот раз благоразумно не позвал их на помощь, зато и благодарить их не пришлось — и Чернигов им вновь не достался. Святослав предпочел оставить город за собой, чтобы использовать его как вторую резиденцию.

В 1176 году Ярославна родила Игорю третьего сына. Он получил имя Святослав — еще одно традиционное в черниговском роду, которое уже носили его «великий» двоюродный дядя и двоюродный брат Ольгович. В крещении ребенка нарекли уникальным среди Рюриковичей именем Андреян. Возможно, оно было дано строго по святцам; тогда ребенок родился около 26 августа — дня памяти мученика Адриана Никомедийского{235}.

Шестнадцатого января 1180 года умер Олег Святославич Новгород-Северский. Он стал первым князем, погребенным в городе, — его положили в Михайловском храме на княжеском дворе. Игорь без каких-либо препон наследовал престол после брата. При этом княжеские города Северщины, судя по дальнейшему, были распределены следующим образом: Путивль Игорь оставил за собой, Трубчевск на Десне и Курск выделил Всеволоду, а Рыльск оставил племяннику Святославу. В летописи об этом разделе специально не упоминается, зато отмечается, что Ярослав Всеволодович, узнав о смерти Олега, немедленно сел в Чернигове{236}— конечно, с согласия старшего брата. Со смертью Олега двусмысленное соглашение 1164 года утратило силу, а Игорь притязаний брата не унаследовал — он вполне удовлетворился Новгородом-Северским, по крайней мере внешне. Лишь теперь он получил, наконец, возможность играть на сцене удельной Руси заметную и самостоятельную роль. Лишь теперь летописцы начали его по-настоящему замечать. Кульминация жизненного и властного пути Игоря Святославича приближалась.

Глава девятая.

«ИЛИ МЫ НЕ КНЯЗИ?»

Весной 1180 года в Любече Ольговичи после долгого перерыва собрались на снем. Святослав Всеволодович призвал к себе брата Ярослава и обоих северских Святославичей, Игоря и Всеволода. Князья вступили в переговоры и заключили соглашение о разделе территорий. Братья признали старшинство великого князя, а он закрепил Чернигов за Ярославом, а Новгород-Северский за Игорем. «Верхние» северные волости, самой важной из которых была земля вятичей, Святослав оставил за собой{237}.

Святослав нуждался в окончательном примирении с родней, поскольку скоро могли потребоваться все силы — назревала большая война с Мономашичами. Великий князь оставил надежды на влияние во Владимире, но от Рязани, почти превращенной в черниговский удел, так просто отказаться не мог. Роман Глебович, наследовавший Рязань после гибели отца, ориентировался на Киев, а не на Владимир, и проводил независимую от Всеволода политику. Он пытался заново объединить муромо-рязанские земли под своей властью. В конце концов обижаемые им младшие братья обратились к Всеволоду: «Ты господин, ты отец! Брат наш старший Роман отнимает волости у нас, слушает тестя своего Святослава. Тебе крест целовал и преступил». Всеволод быстро внял призыву и пошел на Рязань. Святослав, узнав об этом, послал своего четвертого сына Глеба в Коломну на помощь зятю.

Всеволод подступил к Коломне, встретился здесь со своими рязанскими союзниками Всеволодом и Владимиром Глебовичами и стал требовать, чтобы Глеб Святославич вышел к нему. Тот, не в силах противостоять могучей рати, послушался. Всеволод отправил его скованным во Владимир. В стычке сторожевых полков на Оке рязанцы были разбиты, после чего князь Роман бежал, не возвращаясь в свой стольный город. Его братья Игорь и Святослав не могли ничего поделать с ратью Всеволода, которая захватила города Борисов и Глебль, а затем подступила к самой Рязани. Всеволод потребовал от Романа и Игоря, чтобы те выделили землю братьям-доносчикам и подчинялись его воле. Рязанцы повиновались, и владимирские войска ушли{238}.

Узнав обо всем, Святослав «распалился гневом и разжегся яростью». Но для того чтобы расплатиться с врагом, требовалось еще кое-что предпринять. «Отомстил бы Всеволоду, — рассуждал Святослав, — но не дадут Ростиславичи — они мне во всём вредят в Русской земле. Во Владимировом племени кто ближний, тот и добр». Когда весть о пленении Глеба пришла к Святославу, он охотился на днепровском левобережье — а у противоположного берега охотой с ладей промышлял Давыд Ростиславич. Святослав, посоветовавшись лишь с женой и «милостником» Кочкарем, принял решение: «Давыда захвачу, а Рюрика выгоню из земли и приму власть Русскую один с братией. Тогда-то отмщу Всеволоду за свои обиды». Святослав переправился и напал на походную стоянку Давыда. Давыд, застигнутый врасплох, едва добежал вместе с женой до ладьи. Им удалось отплыть, преследователи стреляли, но промахнулись. Захватив добро Ростиславича и пленив его дружинников, Святослав направился в Вышгород. Давыда он здесь не обнаружил — тот бежал в Белгород к брату Рюрику. Святослав уже пожалел о своей выходке, но ничего нельзя было исправить. Он вернулся за Днепр и объявил: «Я уже раскрылся Ростиславичам, так что в Киеве мне быть нельзя». С тем он прибыл в Чернигов, вызвав туда сыновей и Святославичей.

Для черниговских бояр и князей-Ольговичей происшедшее стало неприятным сюрпризом, но борьба с Мономашичами была давним родовым занятием левобережной знати. Когда дружины братьев собрались в Чернигов и было поднято ополчение, Святослав обратился к родичам: «Куда выступим — на Смоленск или на Киев?» От имени князей дипломатично ответил Игорь Святославич: «Отче, лучше бы была тишина, но раз уже это не угодило, то лишь бы Бог дал тебе здоровья».

Рюрик Ростиславич, узнав от брата о покушении Святослава, а затем о его бегстве за Днепр, тут же вступил в Киев и провозгласил себя великим князем. На помощь ему явились двоюродные племянники Ярославичи из Луцка, а также галицкие полки от Осмомысла. Давыд был отправлен за подмогой в Смоленск, но в пути получил весть о смерти смоленского князя Романа Ростиславича, после чего ему осталось лишь принять по наследству власть брата и отправить весть Рюрику{239}.

В тот год судьба не щадила Ростиславичей, как будто подыгрывая Ольговичам. Из четырех братьев в живых осталось только двое. 14 июня в Новгороде умер княживший здесь прославленный военачальник Мстислав Храбрый. Новгородцы, не желая подчиняться владимирскому князю, отправили к Святославу в Чернигов послов — просить дать им на княжение сына. В канун войны это стало для Святослава настоящим подарком. Он отправил к ним Владимира, и тот 17 августа сел в Новгороде{240}.