Граальщики. Солнце взойдет - Том Холт

Поскольку он был великаном, его бедренные кости в длину превышали двенадцать футов. Люк же находился немногим более, чем в восемнадцати футах от пола.

— Я как-то видел, как один парень проделывал что-то похожее в цирке, — сообщил Туркин. — Его звали Гарсио Великолепный, и он действительно был неплох. Но заметьте, — прибавил он, — что у него были настоящие ходули со специальными выемками для ног, выступами для рук и всем прочим.

Бедевер, вцепившись что было мочи в великанскую кость, нетерпеливо кивнул.

— Ну что, ты уже там? — поторопил он.

— Не уверен, — ответил Туркин. — Понимаешь, здесь так темно… Ага, а это что такое?

Подпорки угрожающе закачались, и Бедевер еле удержался на ногах. Он оперся спиной о стену и прижал кость к груди. Так должно сработать гораздо лучше, сказал он себе, а то…

— Есть!

Затем послышался громкий крик и ругательство, и внезапно подпорки лишились давящей на них сверху тяжести.

— Тур! — крикнул Бедевер и попытался взглянуть, что происходит наверху, но это было бессмысленно. Сверху донеслось несколько нечленораздельных звуков.

— Тур!

— Все в порядке, — раздался полузадушенный голос. — Здесь какая-то ручка, я за нее держусь. Теперь бы еще ослабить этот болт…

А потом темницу затопил поток света.

А потом темница оказалась несколько переполненной.

Гермадок Жестокий был вовсе не так уж плох, если подумать. Когда Бедевер и Матрона объяснили ему суть дела, и до него дошло, что он снова жив, и что во всем, что произошло, действительно нет их вины, он даже помог им всем выбраться из бункера — Бедевер был поражен, обнаружив, как много их там было, — и возглавил своих товарищей-жалобщиков в поисках кого-нибудь, кому можно было бы пожаловаться. Наши герои слышали, как они делали это где-то далеко в недрах предприятия.

— Ну вот, — сказал Туркин, — дело сделано. Сущие пустяки, в общем-то.

Матрона улыбнулась. Когда на ее кости вернулась плоть, Бедевер обнаружил, что она ни капельки не изменилась.

— Спасибо вам обоим, — милостиво произнесла она. — Премного обязана, честное слово. Ты, видимо, очень понятливый мальчик, мастер Бедевер, если сумел сообразить, что мы вовсе не были мертвы и что все в этом подземелье держалось на магии.

При обычных обстоятельствах Бедевер объяснил бы ей, что сэр Жиро в старом добром колледже учил их, что поскольку смерть необратима и окончательна, то любая вещь, которая позволяет пациенту продолжать разговаривать, просто обязана быть чем-то другим. Но, вспомнив яблочные огрызки за батареями, он удовлетворился застенчивой улыбкой.

— Ничего особенного, — сказал он.

— А ты, мастер Туркин, — продолжала Матрона, — показал себя настоящим храбрецом. Ты молодец!

Туркин, непривычный к комплиментам, покрылся краской. Обычно, когда он бывал храбрым, единственными свидетелями этого были те люди, против которых его храбрость была направлена, а они чаще всего были склонны подходить к делу весьма критически.

В отдалении раздался сопровождаемый радостными воплями удар, от которого содрогнулся пол. Там, по-видимому, жаловался Гермадок. Судя по звукам, он решил не подавать жалобу в письменном виде.

— Ну что ж, — сказал Бедевер, — мы достали Персональный Органайзер, атлантов вроде бы поблизости нет, так что, думается мне, нам пора возвращаться. Вас куда-нибудь подбросить, Матрона?

Машо де Виллежардин улыбнулась.

— Благодарю, — произнесла она, — это было бы очень мило с вашей стороны. Вы не собираетесь проезжать через Гластонбери?

Гластонбери… Бедевер где-то слышал это название, но хотя в его голове и звонил колокольчик, к двери никто не подходил. Он заверил ее, что это не составит для них ни малейшего труда, и они отправились на поиски ближайшего факса.

Найти его оказалось не так-то просто. Несмотря на то, что обычно Атлантис-Сити переполнен факсами, как раз сейчас ни один из них, похоже, не работал. Фактически, большая часть офисного оборудования была так или иначе выведена из строя, а это доказывает лишь, что хорошо организованная жалоба вполне может дойти по назначению.

Наконец они откопали один работающий факс в маленькой уютной комнатке, в которой были мягкие кресла и настенный календарь с фотографиями котят. Что-то подсказывало Бедеверу, что это, возможно, был офис Королевы.

— Ну вот, — сказал Туркин, листая справочник. — В Гластонбери столько мест, где есть факсы. Есть предпочтения?

Машо покачала головой.

— Думаю, там все сильно изменилось с тех пор, как я там была в последний раз, — сказала она. — И кроме того, я там надолго не задержусь.

Гластонбери. Город Стеклянной Горы.

Бедевер изо всех сил старался не таращиться на нее; он умудрился справиться с собой, лишь поглядывая на нее уголком глаза, когда набирал номер. Если она отправляется в Стеклянную Гору, это значит, что она…

Она снова улыбнулась.

— А ты проницательный мальчик, мастер Бедевер, — произнесла она. — Ты угадал верно. Только я там не по праву, а лишь благодаря замужеству, так сказать.

Последний кусок встал на свое место в головоломке, сложившейся из обрывков памяти. Ну разумеется, доктор Магус и Матрона уволились в один год. Все их прогулки…

— Кстати, как поживает доктор Магус? — спросил он как можно небрежнее.

— Симон? — расцвела Матрона. — Очень хорошо, спасибо — по крайней мере, у него было все в порядке, когда мы виделись в последний раз. С тех пор прошло некоторое время, разумеется, но я не думаю, что он это заметил. Он, конечно, блестящий ученый, но несколько рассеян. Полагаю, когда я вернусь домой, застану в раковине пятнадцативековые залежи немытой посуды. Я передам ему, что ты справлялся о нем; он всегда говорил, что у тебя гораздо более светлая голова, чем можно сказать на первый взгляд.

Бедевер собирался было что-то сказать, но тут ему пришло в голову, что судя по тому, что он слышал, время в Стеклянной Горе течет как-то по-другому[11]. «Совсем как в жизни, — он вспомнил, что кто-то говорил ему это, — ты выносишь оттуда только то, что готов принести туда». По крайней мере, это звучало как-то так.

— Тронулись, — сказал он. — Держитесь крепче…

Пересылка…

6

В конюшнях Шлосс Вайнахтс северные олени били копытами.

Поскольку потребность графа в транспорте резко превышает общепринятые нормы, конюшни занимают вдвое большую площадь, чем остальная часть замка; а остальная часть замка имеет площадь гораздо большую, чем, скажем, Тоскана.

Здесь есть спортивные олени; прогулочные олени; олени с отдельным приводом на каждую ногу; олени с турбонаддувом, с шестью желудками и крайне антисоциальной пищеварительной системой; олени с красными полосами по бокам, зрительно увеличивающими ощущение скорости; и даже несколько оленей со стикерами «Мой любимый олень — Лапландский Красный» на крестце. А еще здесь есть Радульф.