Метафизическая антропология - Владимир Авдеев

Проповедуя самые причудливые формы общности, воспевая коммунитаризм, традиционалисты все время упиваются своим болезненным гипертрофированным «Я». Считая себя венцом творения, традиционалисты склонны изображать свою жизнь как миссию, подвиг, провиденциальный акт, направленный на спасение грядущих поколений из плена технократической цивилизации. Причем их нисколько не смущает тот очевидный казус, что эти самые грядущие поколения их не поймут, ибо, согласно их же теории, человечество вырождается и глупеет.

Защита «высших ценностей» у традиционалистов никак не связывается с местом их воплощения, служением практическому делу, стране, народу. Они предпочитают угодливое любование идеальными воздушными замками. Архитектоника их логических построений без труда выдает в основе своей сугубо семитический монотеизм с его нетерпимостью к любой иной умственной культуре. Во всех писаниях традиционалистов поэтому легко улавливается характерный запах ленивого самодурства восточных монастырей.

«В действительности дух современных традиционалистов представляет собой неотъемлемую часть западной торгашеской цивилизации, как музей есть часть цивилизации супермаркетов. Традиционалист — это теневая сторона, оправдание, живое кладбище современного буржуа, духовное дополнение к нему, позволяющее ему верить, что можно любить и Нью-Йорк, и телевизионные фельетоны, и рок, лишь бы у тебя был «внутренний мир».

Традиционалисты выступают глашатаями «регрессивной утопии», покрытой туманом неизвестно какой первоначальной Традиции. Генетическую слабость своей конструкции, согласно меткому замечанию Гийома Фэя, они все время пытаются спрятать под помпезным лозунгом некоего «особого, третьего пути», при этом их взгляд на мировую историю убого линеен, что еще раз связывает его мировоззрение с маргинальными постулатами христианского обскурантизма.

«Как иудео-христианство, только на иной манер, традиционалист говорит «нет» миру и тем самым выступает против традиции собственной культуры. В сущности, традиционалист — это человек, который никогда не понимал, что такое Традиция, как идеалист — это человек, который никогда не понимал, что такое идея».

Традиционалистов можно было бы оставить в покое, предоставив им возможность забавляться наедине со своими патологическими утопиями, если бы не тот негативный эффект, который порождают их умствования в нестойких умах.

Целая плеяда последователей Генона перешла в ислам: Мишель Вальзан, Фритьоф Шуон, Титус Буркхардт, Клаудио Мутти, подвергся обрезанию даже левый коммунист Роже Гароди. Впрочем, современная русская история наглядно показала, что коммунисты — это вообще непредсказуемые люди, как пуля со смещенным центром тяжести. Попадает в одно место, но откуда вылетит неизвестно. Как и левый товар, левые идеи ненадежны.

Массовый «исход» европейцев в ислам и гностические секты под эгидой союза элит христианства и ислама во имя защиты призрачных духовных ценностей создал в Европе реальную угрозу расовой и культурной идентичности целого континента.

В 1993 году во Флоренции состоялся форум европейских мусульман под характерным генонистским названием «Ислам — шанс для Европы». Заправляли на нем прозелиты и расовые инсургенты — мусульмане европейского происхождения с христианским прошлым, заявляя при этом, что еще сам Мохаммед предсказывал обращение всей белой расы в ислам. Как следствие во Франции возникло альтернативное движение под названием «Белый бумеранг», ибо в этой стране неевропейский расовый субстрат составил уже 10 % от общего состава населения. Характерные масштабные явления, естественно, получили красноречивые названия «исламобоязнь», «востокобоязнь», «югобоязнь».

В связи с этим идеологи «новых правых» все чаще заявляют о необходимости создания вокруг Европы «генетического занавеса» и проведения в жизнь стерилизации всего континента с целью очищения его от инорасовых включений, или все это обернется «генетической катастрофой».

Видный политический деятель Франции Мишель Понятовски подчеркивает, что «единственный расизм, который нам сегодня угрожает и должен вызывать действительную озабоченность, — это расизм антиевропейский». Идеолог французских «новых правых» Иван Бло утверждает, что «биосоциальные ядра этнических культур неделимы и несовместимы».

Столь ненавидимый Геноном Зигмунд Фрейд всегда указывал, что «этноцентризм — это продукт закона борьбы за существование».

Расовые охранительные инстинкты все больше и больше получают свое развитие в самых разнообразных научных дисциплинах. Жан Ростан пишет, что «биология стала необходимой наукой для обсуждения всех человеческих проблем».

Личность, над правами и свободами которой бились гуманисты последних веков, признана современной биологией и генетикой — всего лишь концентрированным выражением национальных качеств. Ален де Бенуа резюмирует: «Люди — лишь механизмы для выживания генов».

Расовых предрассудков не бывает, так же как нелюбовь к определенным народам — не этическое заблуждение, а всего лишь следствие генетической памяти, поэтому не нужно насиловать собственную природу, заставляя себя любить всех «человеков без разбора». Основоположник расовой теории француз Жозеф Артур де Гобино любил повторять, что человека как такового он никогда не видел, но всегда только людей конкретной расы и национальности. Современный английский генетик В. Д. Гамильтон в своей книге «Социальная антропология» идет еще дальше: «Та легкость и точность, с которой некоторые идеи ксенофобии отпечатываются на матрице человеческой памяти, объясняются селекционным предрасположением: эта селективность действует в конечном счете на уровне молекулярной реакции».

Поэтому если кто-либо вам не нравится, вызывает отвращение, беспокойство и настороженность — знайте, это за вас говорят ваши гены, которые помнят, как когда-то давным-давно хлебнули горя в теле вашего предка от представителя этой расы или этноса. А гены, как известно, не лгут, ибо их единственное назначение — выживать. Бельгийский философ Луи Повель резюмирует взаимосвязь биологии и этических проблем следующим образом: «Влияние окружающей среды и общества на дальнейшее развитие личности имеет куда меньшее значение, чем влияние унаследованного ею «генетического коктейля». Поэтому-то все люди различны и неравны. Это доказано новыми открытиями в этологии и биологии».

Даже современная русская ученая, стоящая на либеральных позициях, М. Л. Бутовская, вынуждена признать: «Этноцентризм и ксенофобия — продукт исторического развития, следствие социальных, культурных, экономических, религиозных причин».

Для того, чтобы прекратить все спекуляции традиционалистов на метафизическом уровне, необходимо поставить любую идею в точное соответствие с ее биологическим носителем и воспринимать одно как логическое следствие другого. Не бывает абстрактных идей, все они несут на себе печать генетического кода своих проповедников.

«Традиция — это не прошлое… так же, как и не настоящее и не будущее. Она вне времени и не соответствует тому, что было позади нас, что отжило, а тому, что перманентно, что существует в нас самих», резумирует идеолог «новых правых» Ален де Бенуа.

Блестящий немецкий расовый психолог начала XX века Эрих Йенш провидчески писал:

«Раса и кровь; кровь и раса: это лежит в основе всего. От строения капиллярной сети и до мировоззрения протягивается единая прямолинейная нить».

Здесь мы подходим, наконец, к одной из самых тонких тем нашего исследования. Мистики свидетельствуют, что каждый народ имеет своего ангела-хранителя. Но тогда, следуя логике расовой теории и продолжая ее в метафизические выси, можно смело утверждать, что и ангелы-хранители народов также имеют расовые различия. Безродный ублюдок с крыльями, порхающий в сумбурных грезах генонистов, в принципе не может существовать, и вся мировая история борьбы рас и народов тому наглядное подтверждение.

Один из величайших умов XX века итальянский философ Юлиус Эвола в своей фундаментальной работе «Раса как революционная идея», писал:

«Раса — это движущая сила национализма, так как ощущать свою принадлежность к одной расе, пусть даже в этом выражении больше мифического, чем реального, важней, чем ощущать принадлежность к одной нации. В качестве политического мифа раса — это живая нация, которая не укладывается в абстрактные юридические и территориальные рамки и не исчерпывается простым единством цивилизации, языка и истории. Концепция расы глубже этого, она достигает всеобщих начал и, будучи неотделимой от чувства непрерывности, затрагивает глубочайшие струны души человека. Расовая теория оживляет чувства, которые восходят к донациональным формам общества».