Черное колесо - Ханнес Бок

Симон поклялся разоблачить чудеса Петра и Павла. С помощью Мога Руита он построил колесо Рот Рамах. Оно могло летать, как колесница Илии. Но в полёте произошла катастрофа, и летающее колесо разбилось. Дочь Мога Руита вернулась в Ирландию с двумя обломками этого колеса, которые были установлены на вершинах каменных столбов. Рассказывали, что они ослепляли тех, кто на них смотрел, и убивали дотронувшихся. Передавая эту легенду, средневековые монахи перевели имя Мог Руит на латинский как «Раб Колеса».

Позднейшие версии исказили эту легенду. В легенде о святой Колумбии, например, Рот Рамах не колесо, а корабль. Подобно саням Тора, он движется и по воде, и по суше. Он не погиб, но из-за того, что им завладели злые люди, он должен двигаться вечно. В тот день, когда он остановится, свернёт паруса и его злой экипаж спустится на землю, наступит конец света.

Я подумал: не отсюда ли заимствовал Бенсон все сведения об Ирсули?

Сватлов продолжал:

– Есть также легенда о колесе Будды. Когда он родился, в нём узнали всезнающего по изображению колёс с тысячами лучей у него на ступнях.

Он вложил свои законы добродетельной жизни в колесо. Его спицы – это правила поведения; одинаковая их длина – символ справедливости; в ободе заключена мудрость, а в ступице – задумчивость и скромность. Сама же ступица насажена на вечную ось истины.

Когда Будда умер и должен был быть сожжён, его ученик Маха Кассапа и пятьсот братий трижды обошли вокруг погребального костра, кланяясь изображению колёс на ступнях своего покойного учителя, и после этого костёр вспыхнул сам по себе. И до сих пор в Индии принято трижды обходить вокруг погребального костра, и лишь потом зажигать его.

Но есть и ещё одна версия смерти Будды, связанная с черным колесом.

Будда был рождён человеком, как вы и я. Он был богатым принцем. Но так велика была его жалость к несчастным, что когда они взывали к нему, он раздавал им все своё земное имущество.

И по мере того, как он отказывался от земных богатств, возрастало его духовное богатство. Он становился все легче и легче, так что в конце концов ступни его еле касались земли: мало что в этом мире удерживало его, но многое возвышенное тянуло вверх. Он был так чист и свободен, что лёгкий ветерок мог поднять его и унести, как паутинку.

Достигнув такого эфирного состояния, он понял, что его тянет вниз только сердце, отягощённое бедами собратьев. Понял он также, что, раздав своё земное добро, лишь усугубил участь людей, вместо того чтобы облегчить её.

И поэтому он взял своё золотое сердце и вложил его в золотое колесо, воплотив в нём свой закон самоотречения. И пустил это колесо катиться по миру. И ничто не могло остановить его, пока оно не прокатилось по каждому дюйму земной поверхности, так что все люди могли его увидеть и постичь тропу к Истине.

И тогда, совсем утратив земную тяжесть, Будда вознёсся на небо. Поднимаясь вверх в потоке света, он довольно улыбался: он видел, как, уменьшаясь с расстоянием, катится на восток его золотое колесо, разгоняя перед собой чёрные тени зла. И подумал, что отныне всё будет хорошо в мире, который он покидает; что все души живущих соединятся с ним в раю.

И, думая так, ушёл из земных пределов.

Удивительное золотое колесо докатилось до моря, погрузилось в океанские глубины, пересекло океан по дну, распугивая рыб, и выкатилось с противоположной стороны. Оно покорило восток, повернуло на юг и одержало победу там; потом двинулось на запад и на север. И мир был обогащён мудростью Будды. Это был век добродетели, утраченный Золотой Век.

Но, увы! Без чёрного не может быть белого, без зла нет добра, без греха нет добродетели. Ничто не существует без своей противоположности.

Очень долго тёмные тучи зла отступали перед золотым колесом; но когда золотое колесо, казалось, завоевало весь мир, зло сжалось в плотную массу упругой тьмы, и у него больше не оставалось убежища.

Если бы золотое колесо столкнуло эту тьму с земли, зло ушло бы из жизни, но с ним ушло бы и добро, потому что одно не существует без другого. И человечество, лишившись того и другого, стало бы бессмертным.

Но упрямое зло нашло убежище в тени золотого колеса.

И вот, когда золотое колесо Будды покатилось в святилище, созданное для него последователями Великого, за ним катилось чёрное колесо и уничтожало все добро, сотворённое золотым! А когда золотое колесо остановилось, чёрное продолжало катиться по миру…

Вы слышали легенду о дочерях царя зимы, которые сидят на небе и ткут на вертящемся колесе зори и северные сияния? Подобно этому колесу, чёрное порождало повсюду отвратительные иллюзии и греховные сны. И вот, как и во времена до Будды, мир погрузился в грех…

Я спросил:

– Значит, вы считаете, что колесо капитана Бенсона – это отображение все того же символического колеса?

– Я заключаю, что это колесо судьбы, аналогичное колёсам в бретонских церквях. Но, как я вам показал, все изображения колеса сводятся к одному и тому же – чередованию чёрного и белого, жизни и смерти, добра и зла. А это – как будто африканский вариант того же цикла. И в любом случае оно интересно как произведение искусства, каково бы ни было его символическое значение.

– А что символизируют эти руки?

Преподобный ответил:

– Их девять пар. Не стану углубляться в символику магических чисел – каждая цифра связана с мифом. Упомяну только девять служанок уэльской богини Керидвен, которые своим дыханием поддерживают огонь под её котлом, а этот котёл не что иное, как ещё один символ солнца, связанный с культом Озириса. А что касается самих рук, то как глаз означает духовное начало, руки представляют собой средство, с помощью которого духовное овладевает материальным.

Левая рука – это наша судьба, правая – наша свободная воля. Вы заметили, что в нашем чёрном колесе во всех случаях левая рука держит запястье правой, а не наоборот?

Этого я не заметил. Он сказал:

– Возможно, каждая пара рук представляет того, кто умер, держа колесо, как делаются зарубки на прикладах ружей или рукоятях сабель.

– От ваших колёс на колёсах, доктор Сватлов, у меня голова закружилась.

– Но я лишь коснулся самой верхушки! – неодобрительно заметил он.

– Похоже, что ночью мне приснятся все эти колеса. А вам они не снились?

Но он не вступил на развёрнутый мной красный ковёр. По-птичьи склонив голову, как курица прислушивается к незнакомому звуку, посмотрел на часы и вскочил.

– Я и забыл уже, который час. Мне нужно идти. Так приятно было… – Он выскочил, не договорив, и его торопливость подсказала, что тема снов для него запретна. Возможно, он опасался, что я посмеюсь над ними.