У самой границы - Анатолий Чехов

Саша заметил, что старший лейтенант, разглядывая топаз и серный колчедан, молча посмотрел на Сухомлинова, как бы спрашивая — стоящие это или не стоящие камни.

Сухомлинов, уже оправившись от смущения, едва заметно серьезно кивнул головой.

— А что,- храбро повторил Славка -Думаете, если б у нас пулемет был, не смогли бы стрелять, да?

— Эх, вы, люди военные,- засмеялся дядя Андрей.- Ну-ка, скажи мне, что такое строй?

— Строй, это святое место,- с готовностью выпалил Славка.

— А если подробнее сказать: строй — это самый строгий порядок, а в строгом порядке у каждого свое святое место,- поправил его Лузгин.- Вот и было бы дело: открыли бы вы огонь из пулемета, а капитан Рязанов посмотрел бы в бинокль и сказал: «Что такое? Что там еще за точка? Своих никого я туда не посылал, значит, противник. А ну-ка всыпьте туда пару мин!» И остались бы от вас рожки да ножки… А насчет места в строю, взять хотя бы тебя,- обращаясь к Саше, продолжал дядя Андрей.- В капитаны метишь, а на капитанский мостик — сто ступенек. На первую не станешь, на мостик не попадешь. Пулемет — на десятой, а первая — русский с арифметикой. Вот здесь оно и есть, ваше святое место.

— Так ведь долго ждать до десятой! — возразил Славка.

Саша ничего не сказал. Последнее время он сомневался, готовиться ли ему в морскую школу или стать пограничником. Хорошо бы моряком-пограничником!

— Я, собственно, к вам вот зачем,- обратился старший лейтенант к Сухомлинову.- Вот эти молодые люди, если поручить их дельному человеку, могут оказать экспедиции серьезную помощь, хотя бы в районе нашей заставы… Ну, а для них это была бы огромная школа.

— Что ж,- подумав, ответил Аркадий Павлович.- Возьму ребят. Послезавтра станем недалеко от деревни, поговорю с главным геологом, если разрешит, быть по-вашему.

В комнату вошел шофер, как и полагается шоферу, в кожаной куртке с «молниями» и замасленных штанах.

— Аркаша, ехать пора,- сказал он, козырнув Луз-гину.- Один рыбу ловит, другой митингует…

— Молчи, Кузя, молчи! — живо отозвался Аркадий.- Тут серьезные дела делаем. Вот какие у нас хлопцы будут работать, настоящие геологи!

Кузя скептически посмотрел на «геологов», еще раз молча козырнул старшему лейтенанту и вышел.

— Дела они делают… Машину надо грузить, а не дела делать…- донесся его ворчливый голос.

— Сейчас погрузим,- крикнул ему вслед Аркадий,- зови там Шакирзянова! Ну, товарищи,- сказал он,- предложение ваше принимаю. Только бы начальник разрешил.

Когда продукты были уложены в машину, мрачный Кузя нажал на стартер. Шакирзянов и Аркадий Павлович помахали на прощанье рукой и скрылись за лесистой сопкой. Ребята и старший лейтенант долго еще стояли и смотрели им вслед.

Что-то хорошее и радостное только что было с ними, и хорошее это не ушло, оно осталось, осталось ощущение, что работа твоя нужна другим, что не зря ты живешь на земле.

А сколько таких вот людей, как этот Аркаша, шагали сейчас по лесам, степям и пустыням, заглядывали в потайные уголки, разведывая недра, и шаг за шагом отвоевывали у природы несметные богатства, раскрывали самые сокровенные тайны.

Досадно было, что они со Славкой так мало поработали над коллекцией,- могли бы и еще что-нибудь найти. Но все-таки их топаз, кусок лабрадора и серный колчедан уже пошли в общее большое и настоящее дело.

— А теперь будем книжки читать,- сказал старший лейтенант.- Что смотрите? Да, книжки. По минералогии. Раз уж я за вас поручился, извольте заниматься, чтоб от вас настоящий толк был.- И Лузгин с ребятами направился к дому.

На порог вышел Алька с кусочком хлеба в руках,

— Тобик! Тобик!-позвал Алька.

Саша только сейчас вспомнил, что целое утро нигде не видел Тобика.

— Тобик! Тобик!-закричали все трое.

Тобика не было.

— Аграфена Петровна, вы не видели нашего Тобика? — крикнул Саша в окно.

— За тетей Нюрой побежал, а больше я его не видала,- ответила Аграфена Петровна.

— Дядя Андрей, ты не знаешь, куда Нюра пошла?

— Я знаю,- сказал Славка,- тетя Нюра сегодня в медпункте больных принимает. Пошли спросим!

— Районного врача куда-то вызвали,- пояснил дядя Андрей,- вот ее и попросили больных принять. Ладно, поищите пока Тобика, а я вам кое-что подберу.

Медпункт помещался в том же доме, где и клуб, только первый раз Саша проскочил мимо него, не заметив на двери таблички с красным крестом.

Ребята вошли в большую комнату, где вчера Федя возился с приемником. На лавке, ожидая своей очереди, сидела старушка с живыми, быстрыми глазами. В открытую дверь справа видно было, как Нюра в белом халате с очень серьезным лицом выслушивала через трубочку веснушчатого загорелого мальчишку. Рядом с мальчишкой стояла женщина с его рубашкой в руках.

Нюра увидела Сашу, но продолжала прием.

Саша сложил руки коробочкой, отставил большие пальцы, чтобы они были похожи на собачьи уши, и похлопал ладонями: дескать, не знаешь ли, где Тобик?

Нюра вопросительно и сердито подняла брови. Конечно, она ничего не поняла. Тогда Славка присел на корточки, прыгнул и сделал вид, что лает. Если б у Славки был хвост, он бы и хвостом завертел.

Теперь Нюра поняла, еще больше рассердилась и энергично махнула рукой: никакого, мол, Тобика не знаю, убирайтесь отсюда.

Старушка, ожидавшая приема, посмотрела на них неодобрительно, но смолчала, чтобы не забыть, где и что у нее болит.

— Может быть, он опять в кладовке дежурит? — предположил Саша.- Или в сарай его заперли?

Ребята вернулись в дом Карпа Яковлевича и заглянули в кладовку. Тобика здесь тоже не было.

— Тобик! Тобик! — кричал на улице Алька.

— Тобик! — позвал Саша, но никто не завозился, не откликнулся.

— Славка, смотри, что тут есть,- сказал Саша.

В углу стоял запыленный ткацкий станок. На нем еще сохранились нити основы, крашенные луком или корой ольхи. Рядом — большая деревянная ступа, и — самое интересное — ручная мельница. Два круглых камня лежали друг на друге, к верхнему была приделана палка, другим концом укрепленная на раме. Саша потянул за эту палку — жернов тяжело и со скрипом немного повернулся. На всем: и на ткацком станке и на мельнице лежал толстый слой пыли. В это время Славка нашел какой-то обожженный кол с острым четырехгранным стержнем на конце. Он взял этот кол, как пику, наперевес и пошел в атаку на висевшие под потолком сетки.

— Стой, Славка,- крикнул Саша,- это рогатина! Наверное, с нею и на медведя ходили!

Славка дал и Саше подержать рогатину, потом они осмотрели целую гору железок у стенки, покрутили самодельную ручную крупорушку и вышли в коридор. Тобика нигде не было. Не было его и в сарае.

— Тобик! Тобик! — надрывался Алька на улице.- Саша, иди скорей! — крикнул он.- Старшкна Лавров едет…

Над озером, отдаваясь эхом от склонов сопки, разносилась песня «Славное море, священный Байкал!» Пел старшина, несколько голосов не совсем стройно вторило ему.

Из-за мыса показались лодки. Лавров неторопливо греб, толчками продвигая вперед груженую лодку. С весел блестящей пленкой стекала вода, все ближе и ближе подходили высоко поднятые осмоленные носы лодок. В них не видно было обручей и сеток, только в одной лежал темной массой невод, а в широких корзинах и прямо под скамейками везде была рыба — крупная, отборная и столько, сколько за один раз Саше никогда еще не приходилось видеть.

— Эй, пионерия! — крикнул Карп Яковлевич.- Вот она, добыча! На ваш продольник самая большая щука попала — двадцать фунтов!

Подцепив крупную щуку под жабры, Карп Яковлевич поднял ее из лодки. Пасть щуки была раскрыта; пожалуй, Алька влез бы в нее прямо «с ручками».

Лодки, шурша по песку, причалили к мосткам. На берег пришли деревенские ребята, с ними — Айно. Карп Яковлевич дал еще немного полюбоваться зубастой щукой, темными полосками и пятнами на ее спине и бросил ее в лодку.

— А как вы узнали, что двадцать фунтов? — спросил Саша.

— А вот они, весы-то, еще дед мой вешал ..- В руках у Карпа Яковлевича была большая деревянная колотушка — палка в метр длиной с деревянным шаром на конце. По всей палке чернели зарубки, возле шара болталась подвижная веревочная петля.

— Самый точный безмен! — спрыгнув в воду и вытаскивая лодку на берег, сказал Лавров.- Карп Яковлевич больше употребляет его как булаву, а тут не утерпел и щуку взвесил.

— Ну-ка, ребята,- удерживая лодку с неводом, сказал Карп Яковлевич,- просушите пока невод. Айно, покажи, где его развешивать.

Саша прыгнул в лодку, Славка за ним. Айно села на весла и оттолкнулась от мостков.

— Давай я буду грести!- предложил Саша. Он занес весло и целым дождем брызг окатил Славку. Славка взвизгнул, но Саша и не думал баловаться — грести ему приходилось не так уж часто, а тут, как и во всяком деле, требовалась сноровка.

— Давайте, ребята, я буду грести,- предложила Айно,- вы сильные, вам и развешивать будет удобнее.