Возлюбленная некроманта. Новый год по-ведьмински (СИ) - Гордова Валентина

Невозможная победа, о которой говорили все и везде. Судьбоносный поворот, ведь теперь весь мир осознал, что Безумный император не так уж и непобедим, как все привыкли думать. На самом деле, без этой победы не возникло бы и союза между Сиарелем и Хайрассой, Раделия не позволила бы.

— Да, — сдержанно подтвердил дракон своё участие в историческом событии, не придя в восторг от моей радости. — В тот день проходило награждение моей команды, после айтар вызвал меня на аудиенцию. В этот момент она и появилась.

Мне пришлось вспомнить, что Рдаен согласился рассказать о встрече с женой, а не о своих выдающихся заслугах перед родиной. Выбросив все посторонние мысли из головы, села поудобнее и не смогла не улыбнуться, видя, как взгляд дракона вновь смягчается и расплывается, а губы растягиваются в полной любви улыбке.

— Молодая, живая, искренняя, она была намерена изменить мир к лучшему и не собиралась тормозить даже перед айтаром. Справедливая, честная, добрая. Я заглянул в её горящие яростью нежно-фиалковые глаза и понял, что пропал. Прямо на том месте, раз — и на всю жизнь. В единую секунду мир взорвался и наполнился светом и красками. У меня словно впервые за долгие годы открылись глаза, но единственным, на что я хотел и до сих пор хочу смотреть до конца своих полётов, была Маиели. Моя Маиели.

В глазах одной уже почти взрослой ведьмы заблестели слёзы от той любви, что напитывала каждое из сказанных Рдаеном слов. Какие чувства! Какая любовь!

Дракон, не видя меня, а заново проживая события того счастливого дня, улыбнулся сильнее и спустя паузу продолжил:

— Она пришла ругаться, — сказанное с неприкрытым восторгом и обожанием, перемешанными с неверием. — Она, женщина, пришла ругаться с самим айтаром, не терпящим неподчинения и наглости даже от собственных советников. В этом вся Маиели — её голова перестаёт работать, если требуется восстановить справедливость. Ей плевать, кто перед ней и к чему может привести её дерзость. Если есть обиженные или страдающие, она почует их за три крыла и бросится на помощь.

Снова пауза, сокрушённое качание головой и дракон заговорил дальше.

— Для неё всё могло закончиться очень плохо, но у айтара есть одна особенность — он чувствует сердца своих драконов. Почувствовал и то, что своё я без раздумий отдал этой женщине.

У меня в груди защемило, и я просто не выдержала:

— А она что?

— Она? — Рдаен приподнял брови, голову, с трудом сфокусировал на мне взгляд. Несколько секунд не реагировал, словно пытаясь осмыслить вопрос, а после широко улыбнулся, обнажив белоснежные зубы, и, посмеиваясь, рассказал: — Она едва ли взглянула на меня, дошла до края дорожки, отвесила айтару наглый поклон, но сказать ничего не успела. «Разбирайся сам», — бросил тогда мне повелитель, глянул на Маиели и ушёл, едва сдерживаясь.

— И она смолчала? — я подалась ближе, жадно вслушиваясь.

— Нет, — рассмеялся самый счастливый на моей памяти дракон, — она засопела, покраснела от негодования и бросила в правительственную спину дрожащее от гнева: «А ну стоять!».

— Ой, — ладошка как-то оказалась прижата к моему рту.

— Да, — Рдаен даже склонил голову, продолжая сверкать улыбкой, — хорошо, что я среагировал быстрее и успел призвать звукоподавляющее пламя. Плохо, что Маиели моего порыва сохранить её жизнь не оценила. Желания помочь ей с её бедой не оценила тоже, вместо этого подожгла меня и гордо улетела.

Я захихикала сквозь слёзы умиления, да и сам дракон продолжал улыбаться широко и счастливо.

— Я быстро нашёл её, мой дракон просто знал, куда лететь. Оказалось, что один сиротский дом мешал строительству нового порта, из-за чего было принято решение снести здание. О судьбе детей и персонала в документах не было сказано ни слова, и Маи справедливо решила, что всех этих драконов попросту вышвырнут на улицу. Разобраться оказалось не так уж и сложно, и в итоге Маиели стала счастливой обладательницей дарственной на жилой дом в центре города и счёта в банке, на который поступили деньги из городского бюджета на переезд детей и ремонт здания.

— Ты спас её, — поняла я с улыбкой.

Рдаен хмыкнул, кивнул и довольно подтвердил:

— Вот это она оценила, и даже согласилась на свидание со мной.

Тут улыбка дракона стала какой-то странноватой, такой коварной и безумно счастливой.

— А что было дальше? — вытирая мокрое лицо, спросила осторожно.

Дракон дёрнулся, выпрямился, мгновенно стёр с лица улыбку и недовольно пробурчал, явно смущаясь:

— Всё хорошо дальше было. Давай, иди переодевайся, я тебя всю ночь ждать не собираюсь. И так кучу времени на пустые разговоры потратили.

Я хихикнула, поднялась и с широкой улыбкой тепло поблагодарила:

— Спасибо, что поделился со мной своим счастьем.

Рдаен крайне странно посмотрел в мои глаза, улыбнулся в ответ и лишь кивнул.

Уходя, я спиной ощущала его задумчивый взгляд, но моего приподнятого настроения это не испортило. А ещё очень-очень захотелось лично познакомиться с Маиели.

Оказавшись в своём шатре, я разнервничалась так сильно, что из дрожащих рук всё вываливалось. Я сбегала в душ, расплела убранные в косу на время готовки волосы, нервно расчесала, заплела новую косу, расплела, убрала в хвост, снова распустила. Что-то мне всё не нравилось, всё было не то. Два низких хвоста не понравились тоже, и объёмный пучок. Очень хотелось попробовать две косы, но от висков их плести долго, а у меня времени мало, а если от затылка, то не так красиво будет.

А потом я вспомнила, что у меня есть заколки! Красивые, сверкающие, жемчужные, мне их папа в детстве подарил, а во Тьме жемчуг достать ой как сложно.

Я сбегала в комнату, быстро вернулась и перед зеркалом прихватила прядки от висков. Белоснежно-розовый жемчуг невероятно красиво смотрелся на моих чёрных волосах.

Но дальше всё оказалось значительно хуже, потому что я уже опаздывала, а платье… я его так и не выбрала!

Помня о том, что оно должно быть тёплым, потому что за пределами Золотой долины зима, снег и мороз, я безжалостно перерывала всё, что только утром сложила магией. Что надеть? Что?!

Возможно, кто-то посчитает мои терзания глупыми, но я помнила, с каким восторгом Риаган смотрел на меня, когда я вышла из ванной в его доме. В тот момент я почувствовала себя самой красивой, самой прекрасной, самой-самой. Невероятное чувство, окрыляющее, вдохновляющее, волнующее. И мне так сильно хотелось, чтобы Риаган посмотрел на меня тем взглядом… мне очень хотелось быть для него красивой.

В итоге остановилась на светло-розовом платье. Его ткань была тонкой, но очень тёплой, и нежно обнимала всё тело, от середины бёдер спускаясь к земле плавными волнами юбки. Рукава доходили до середины ладоней, воротничок обхватывал шею, и не было никаких декоративных элементов вроде вышивки бисером, но оно и не требовалось.

Снова сбегав в ванную, улыбнулась своему встревоженному отражению, облегчённо выдохнула и побежала за верхней одеждой. Ножки в сапожки, на плечи тяжёлую тёплую мантию, капюшон с пушистым воротничком на голову — и бегом на улицу!

Дождь давно закончился, но под ногами всё равно хлюпало, пока я спешила к уже стоящему на границе лагеря Рдаену. Его насмешливо-укоряющий взгляд почувствовала издали, и подходила с опущенной головой и пылающими от стыда щеками.

— Прости, — попросила покаянно, вздохнула и добавила, — ты не мог бы подождать ещё немного? Я быстренько в столовую сбегаю…

— Тебе Гавел сумку с собой уже собрал, — перебил Рдаен с хитринками в голосе. — Судя по её весу, у тебя есть шанс накормить десять человек, так что я её тебе не дам, а то надорвёшься ещё, а мне потом крылья начистят.

Даже не нашлась, что на это ответить, только очень растерялась.

— Готова? — уточнил мужчина.

И едва я кивнула и подняла на него выжидательный взгляд, окутался непроглядно чёрным дымом.

Через мгновение на меня обрушился порыв ветра, столь сильный и неожиданный, что я не удержалась на ногах и начала падать, но долететь до земли не успела.