Молох Империи. Книга 2 (СИ) - Валидуда Александр Анатольевич

– Стоит ли расстраиваться? – Масканин попытался его утешить. – Говорят, на Орболе миллионы одиноких женщин. Выбор – хоть отбавляй.

Когда они покидали танцклуб, веселье продолжалось с прежним оживлением.

Настенный будильник горланил долго. Масканин уже не спал, но вставать не хотелось. Спешить-то некуда. Выспался он прекрасно, здравствуй утро! И заняться особо нечем. Скука. Он поплелся в душевую кабинку. А спустя четверть часа покинул каюту. В том же в ресторане наткнулся на Бобровского, тот все также тайком скармливал своему лимату сырые куски мяса. Разговор не клеился, видимо, горе-ловелас был серьезно раздосадован своей недавней неудачей. Чепенко на завтрак так и не появился. Плотно насытившись и попрощавшись с Бобровским и его зверем, Масканин вернулся к себе.

Кое-как скоротав время до обеда, он решил навестить Лилию, ведь она не указала конкретно времени. Сначала он пообедал в полном одиночестве среди полупустого ресторана, потом решил купить бутылку хорошего шампанского. Оказалось, что все игристые вина на "Ливадии" были "отечественного", то есть королевского производства, сказывалось влияние войны. Остановив свой выбор на опетском полусладком, он купил тут же в буфете(!) букетик пестрых и ароматных цветов. Затем поднялся на седьмую палубу и сообщил о себе в дверной передатчик найденной им каюты.

Лилия встретила его приветливой улыбкой и даже позволила себя приобнять. Оказалось, она путешествовала третьим классом. Небольшое спальное помещение с тесной кабинкой душа – все, что составляло ее каюту.

– Не мог больше ждать, – оправдался Масканин за столь раннее время визита. – Вот и зашел…

Девушка казалась скованной. Не смотря на все усилия, разговор не шел. Странно как-то, ведь вчера она щебетала без умолку. Поэтому пили шампанское в молчании, иногда разбавляя его букет игрой в гляделки.

– Подожди немного, я сейчас, – попросила Лилия и исчезла в душевой кабинке.

Звукоизоляция надежно скрывала все звуки и сколько он не старался думать на нейтральные темы, воображение рисовало картины одну ярче другой.

Наконец дверь душевой открылась и… Масканин почувствовал себя так, будто получил хороший удар по голове. Минут десять назад в кабину вошла Лилия, а вышла… Нет, он отказывался верить собственным глазам.

– Хельга! – выдохнул он, таращась на женщину в одном банном халатике. – Т-ты???

Она кивнула и улыбнулась, но ее слова готовые вот-вот сорваться вдруг застыли в немом вопросе. Масканин справился с секундным оцепенением и молниеносно выхватил из кобуры лучевик.

– Руки! Руки, я сказал!

Женщина вновь улыбнулась и медленно исполнила приказ.

– Лицом к стене, живо!

Она выполнила и это, прекрасно осознавая его состояние.

– Что… Что это за штучки?! Где Лилия, что ты с ней сделала?

– Ничего, Костик. Она сыграла свою роль… Прости, мне следовало тебя подготовить к моему появлению. Но я не имела такой возможности. К тому же очень много всего произошло, все сильно изменилось. Да и мы уже не те, что прежде. Нам многое надо обсудить.

Для Масканина ее слова прозвучали как в каком-то звуковом мареве, как будто он сейчас спал и видел дурной сон. На несколько мгновений он даже потерялся, не мог определить реально ли происходящее.

Он подошел к кабинке. Не ослабляя внимания к стоявшей у стены женщине, оглядел через открытую дверь душевую. Там никого не оказалось. Ясно было, что вовне существовал проход, только визуально его обнаружить было не возможно.

– Не знай я тебя раньше, Костя, я б тебя приняла за остолопа. Ты очень романтичен с женщинами.

– Заткнись, ты! – он уселся на выдвижной топчан. – Так оказывается ты знала меня раньше, да?! Знала раньше? Да ни хрена ты меня не знала! Зачем?… Как?… Как ты узнала про Хельгу? Отвечай!

– Ты мне не веришь, – ее голос был спокоен. – Не думала, что ты станешь психом.

– Угу, даже так. Ладно. Скажи-ка мне, дорогуша, что мешает мне сейчас пристрелить тебя? На что ты рассчитываешь, глумясь над памятью дорогого мне человека?

Не делая резких движений, она медленно повернулась и начала говорить, выверяя тональность каждого слова:

– Я понимаю, ты не в себе, не можешь так просто принять на веру мое появление. Тебе сложно осознать и поверить после всего того, что было. Костик, посмотри на меня, поговори со мной и ты поймешь, что это я, Хельга Вировец. Та самая. И я… люблю тебя. Я счастлива, что смогла наконец найти тебя… Я жива, Костя.

Масканин почувствовал пульсацию крови в висках.

– Ты рассчитываешь, я в это поверю? Я своими глазами видел как этот выродок Самхейн убивал ее. А теперь ты, нечто в облике Хельги, хочешь заставить меня поверить, что она воскресла из мертвых?

Масканин сцепил зубы. В его душе боролись противоречия. Ему хотелось и стрелять, и страстно обнять. Эх, черт, неужели он к ней чувствовал нечто большее, чем просто увлечение? Странно даже об этом думать, ведь она не намного младше отца, она – тетя Хельга. Блин, черт! Не к месту все эти мысли… В нем забилась надежда, которую пытались задавить воля, подозрительность и инстинкт самосохранения.

– А я видела как Самхейн убивал тебя, Костя. Твоя смерть была жуткой… До недавнего времени я верила, что это правда, – Хельга улыбнулась не совсем уверенно, что выдавало ее напряжение. – Может обсудим все в спокойной обстановке? Сам подумай, если б я была не я и мне нужно было бы, например, тебя убить, я не стала бы так подставляться.

– Допустим… Какого дьявола означает эта комедия?

– Я надеюсь, ты простишь меня за нее. Поверь, Костик, я не могла по-другому. Я имею на то причины.

– Опять твои игры! Тьфу!… Я уже начал говорить так, как вроде ты и впрямь она.

– А ты проверь, ты же можешь. Вот тогда и поговорим, тогда я тебе многое расскажу.

Страх?

Масканин понял, что боится. Боится, что ее фантастическое появление окажется неправдой, что умрет только-только родившаяся надежда. Но ведь она сама попросила ее проверить, значит она не опасается разоблачения. Либо это какой-то дьявольски коварный трюк. Что если она – чужак в обличье Хельги? Едва мелькнула эта мысль, Масканин моментально закрылся, ожидая атаки, мобилизуя ментальные ресурсы для противодействия. Но нет, ничего не происходило. Если бы началась пси-атака, она могла продлиться секунды, миллисекунды, даже микросекунды, которые в субъективном времявосприятии могли сравниться со стандартным часом или сверх того. И в конце концов, самой верной тактикой было бы застать его врасплох – это первое. А второе, он был уверен, что в любом случае почувствовал бы сильного властелина, правда, допускал, что при том условии, если бы сам был сильнее его.

"Ты параноик и болван, – признался он себе. – Тебе нужна помощь хорошего коновала по мозгам".

– Я тебе верю, – сказал Масканин.

Хельга облегченно вздохнула.

– Так быстро? Я ничего не почувствовала.

– А я не проверял, в любви должно быть доверие.

– Значит… Ты до сих пор любишь меня, да?

– Не знаю. Но я безумно рад тебя видеть. Я никогда не забывал тебя, Хельга, часто думал о тебе… Пусть даже это доставляло боль. Теперь я, похоже, вырублен. И мне так хочется тебя обнять…

Хельга бросилась ему в объятия. Они сидели так бесконечно долго, не замечая хода времени, боясь пошевелиться, как будто даже малейшее движение способно разорвать волшебство воплощения их общей заветной мечты.

– Прости меня за все, – прошептал Масканин и вдруг увидел, что до сих пор сжимает в руке пистолет.

– Если ты о Лилии, – тоже шепотом ответила Хельга, – то не бери в голову. Я должна была знать наверняка, что ты на нее клюнешь. И за то, что ты клюнул я тебя не виню – жизнь должна продолжаться. Я использовала Лилию, потому что нам нельзя появляться вместе.

– Почему?

– Почему? – она провела ладонью по его щеке, задержав пальцы на шраме. – Это долго рассказывать. В общем, я порядочно накуролесила на Шероле, когда искала тебя. Вначале я вообще думала, что ты где-то в застенках БН. Потом мне предоставился случай и я выяснила по линии нашей конторы, что ты служишь в опетском флоте. А дальше… Короче, мне нельзя светится на "Ливадии".